— О, не только у тебя. — Анжела с сочувствием взглянула на нее. — Когда я окончательно поняла, что влюбилась, и решила сказать Филу об этом, знаешь, как это выглядело? Я билась в истерике, ругалась и плакала, разве что не бросалась на него с кулаками. Фил растерялся, не зная, что делать: успокаивать меня или бежать куда подальше, — со смехом закончила она.

— Он все же сделал правильный выбор.

— Да, сейчас я тоже так думаю, но в ту ночь я не вполне была в этом уверена! — весело закончила Анжела, но потом продолжила более серьезным тоном: — Знаешь, Тори, ты очень правильно рассуждала о выборе, о том, стоит ли связывать с кем-то свою жизнь. Но, если подумать, для выбора у нас не слишком много возможностей. И, кроме того, есть еще и сам Девон. Для него ведь это в какой-то степени тоже риск. А если, когда он наконец решится рискнуть, рядом с ним окажешься не ты?

В салон вошел Филипп, и его появление спасло Тори от необходимости ответить Анжеле, чему она была очень рада — ибо у нее не было ответа.

Филипп приветливо улыбнулся Тори:

— Девон зовет тебя, он хочет, чтобы ты была рядом с ним — как он выразился, на счастье.

Тори поднялась с кресла, все еще продолжая обдумывать последние слова Анжелы, очень важные для нее.

Взглянув на мужа, Анжела быстро спросила:

— Что-то случилось?

— Просто погода портится, — беззаботно ответил Филипп.

Обе женщины переглянулись, а Анжела встревожено проговорила:

— Не будем забывать, что мы находимся в районе Бермудского треугольника.

— Я не знал, что ты так суеверна, — довольно резко бросил муж ей в ответ.

Анжела нахмурилась:

— Остается надеяться, что через несколько лет кто-нибудь не прочтет запись этого разговора в книге знаменитых последних слов.

Тори поспешно направилась в кабину пилота, предоставив супругам обсудить этот вопрос наедине. Пристегнув ремень безопасности, она села в кресло второго пилота и с тревогой взглянула на Девона.

— Может, стоит подумать о завещании? — пошутила она с напускной веселостью.

Он ободряюще улыбнулся:

— Все будет хорошо. Дела обстоят лучше, чем может показаться, поверь мне.

Тори посмотрела вперед — и у нее чуть не перехватило дыхание при виде открывшейся глазам картины. Прямо перед ними громоздились тяжелые грозовые тучи. Они полностью заслонили солнце, время от времени в них сверкала молния. Зрелище было до невероятности жутким. Тори не могла припомнить, чтобы ей приходилось видеть что-либо подобное, и, когда она заговорила, в ее голосе были испуг и растерянность.

— Надеюсь, это не ураган?

— Да нет, просто область низкого давления. Вот черт, мы не можем подняться над грозовым фронтом, и он слишком обширен, чтобы обойти его стороной. Так что ничего не остается, как лететь сквозь него.

— Это ужасно!

Девон снова улыбнулся:

— Не беспокойся. Бывало и хуже.

— Правда? И когда же это было? — Тори старалась не думать о быстро надвигавшемся на них грозовом фронте.

— В прошлом году, и в этом же самом месте. Бобби понадобилось прилететь ко мне на раскопки — я был тогда в Центральной Америке. Когда он собирался вылететь отсюда, оказалось, что его пилот заболел. В общем, Бобби спросил меня, могу ли я сесть за штурвал самолета и доставить его домой. Это был ад кромешный. Там прошел настоящий муссон. Весь наш раскоп, древние развалины — все вокруг промокло и раскисло. Еле взлетели — но все же я справился!

Тори прервала его:

— Что происходит? — спросила она, вздрогнув, потому что они начали входить в штормовую зону, и дождь яростно забарабанил по поверхности самолета. — Хотя нет, не отвечай, тебе ведь необходимо сейчас сосредоточиться на приборах, — поспешно добавила она.

— Ничего особенного не происходит, — спокойно произнес Девон и, перехватив ее недоверчивый взгляд, засмеялся: — Я серьезно. С нами все в порядке. — Обратившись к приборной доске, он внес какие-то поправки в курс самолета и продолжил свой рассказ: — Хочешь знать, что было потом? Примерно на полпути через Мексиканский залив нас угораздило встретиться с одним из мощнейших ураганов, которые разразились в прошлом году. Если бы перед вылетом мы поинтересовались погодой в этом районе, то могли бы обойти его стороной, но никто в той глуши и не подумал предупредить нас о подобной возможности. И все же мы прошли…

С минуту Тори не могла выговорить ни слова, почти завороженная фантастическим зрелищем грозы и сверканием молнии, то и дело пронзавшей облака, которые сами почему-то выглядели очень мирно и были похожи на большое грязновато-серое одеяло, окутавшее самолет. Но сильнейшие электрические разряды и беспрестанно ливший дождь создавали мрачное настроение.

Тори заговорила — скорее для того, чтобы скрыть свой страх.

— Бобби тоже интересуется археологией?

— Это его хобби. Он ежегодно организует одну-две экспедиции.

— Я еще раньше хотела спросить тебя, — Тори повернулась к Девону, чтобы видеть его лицо, — почему Бобби с такой готовностью всегда одалживает тебе свой самолет?

— Мы с ним друзья, — ответил Девон.

По некоторым ноткам в его голосе Тори поняла, что он о чем-то умалчивает. Любопытство заставило ее почти забыть про ураган.

— Но ведь дело не только в этом, не так ли?

Девон пристально посмотрел на нее и молча, словно не слыша ее вопроса, занялся приборами.

— Девон, значит, я права, и дело не только в дружбе?

Он заерзал в своем кресле и пробормотал:

— Ты мне просто не поверишь.

— Но отчего же? — ее еще больше разбирало любопытство.

Наконец, вздохнув, он ответил:

— Бобби считает себя моим вечным должником.

— Как интересно! Почему же?

Девон нехотя процедил сквозь зубы:

— Да все из-за того проклятия.

Тори удивленно захлопала ресницами:

— Какого проклятия? — Она на мгновение задумалась, потом, словно припоминая что-то, спросила: — Это что-то вроде проклятия гробницы Тутанхамона?

— Да, нечто в этом роде, но связанное не с египетскими пирамидами, а ацтекскими, — сказав это, он смутился и покраснел так, что Тори засмеялась, глядя на него, но тут же подавила смех. — A-а, понятно.

— Это вовсе не смешно, — многозначительно произнес Девон, справившись со смущением. — Конечно, мы не верим в силу проклятия.

— Конечно, — подхватила Тори.

— Считаем это смешным предрассудком.

— Да-да, но все-таки расскажи. Ты что, спас Бобби от какого-то проклятия? Как это было?

Девон вздохнул.

— Я действительно спас его, но всего лишь от падавшего на него огромного каменного идола, который размозжил бы ему голову, если бы не я. Бобби же решил, что это было проклятие Богов, и только я не дал ему свершиться. Теперь мы часто вспоминаем тот случай.

В эту минуту самолет затрясло, сильнейший ветер стал бросать его из стороны в сторону, так как машина вошла в самый эпицентр грозы, и это заставило их забыть и про чудесное спасение Бобби, и про проклятие. Было темно, как глубокой ночью, сверкали молнии, а гром заглушал рев моторов.

Следя за тем, как Девон справляется с приборами, Тори неожиданно вспомнила ту ночь, когда они гадали на картах, и прошептала почти неслышно:

— Гроза… Опасность.

Девон серьезно посмотрел на нее — он тоже вспомнил то гадание, в котором он видел нечто большее, чем простую забаву, и сказал:

— Это удивительно, как в тебе сильна интуиция.

Тори смутилась:

— Простое совпадение.

— Неужели? — Девон взглянул на нее — ему был виден лишь ее профиль. — Я никогда особенно не верил в интуицию, никогда не считал, что мне самому придется испытать что-то подобное. Наверное, все дело в том, что я ученый. Но, встретив тебя, я понял, что существует внутренний голос, что есть такая вещь, как ясновидение, позволяющее проникнуть в суть вещей, и это поразило меня. Конечно, кое-что вполне можно объяснить разумными причинами. Например, твои картины. То, что я в них увидел, возможно, увидели и другие. Но в этих картинах есть еще нечто, рассказывающее о тебе самой. Например, именно с их помощью я понял, почему ты такая осторожная и недоверчивая.