«Если бы ты мог что-то сказать, ты бы нас спас». В голове только строчка из какой-то песни, а главное испытание только впереди… в трех…двух шагах. Щелчок, поворачиваемого ключа и Мила, наконец, замолкает, а я поднимаю взгляд на погибель. Моя дверь. Моя чертова комната, хранящая в своих недрах фантомные фигуры нас. Пропитанные злостью стены от последнего скандала.

- Здесь ничего не изменилось. – Шепчу в тишину, не переступая порога, смотря в сумрак и знакомые очертания мебели.

- Да, комната была все это время закрыта. Вик, там на подушке. – Она кивает в сторону кровати, моей кровати и я прослеживаю этот кивок.

- Что? – Выдыхаю на что-то белое.

- Это письмо, оставленное тебе. Его ни кто не читал, просто оставили все как есть…

Я уже не слушаю, я срываюсь и в пару шагов приближаюсь к сложенному листку. Только не беру в руки, замираю, усмиряю долбанный моторчик в груди, сжимаю кулаки, не хочу показывать дрожь пальцев, не забочусь о сброшенной маске. Сосредотачиваюсь только на белом квадратике и хочу скрестить пальцы, загадать желание. Но нетерпеливые руки уже вцепляются, потрясывая раскрывают, а взгляд замирает.

«Я обещал отпустить.»

И все. Только строчка, без подписи, без обращения, но я знаю, от кого это. Он обещал? Блядь, а у меня он не спросил, нужно ли это мне?

- Вика? – Теплая рука дотрагивается до плеча, скользит, поглаживая спину. Успокаивает?

Запускаю руки в волосы, зачесываю длинные пряди назад, ладонями стираю росчерки слез и слаживаю белую бумагу обратно в квадратик, прижимаю к носу, вдыхаю и не чувствую ничего. Словно все прошлое, уже давно выветрилось. Словно и не касались белого листа горячие пальцы. Стерильная чистота.

- Вот так, давай, еще немного. – Пьер как душевно больную укладывает меня, гладит по голове, а я наверное уже сожгла последние силы на эту строчку, поэтому подчиняюсь ему, послушно откидываю спину на мягкую подушку и покорно закрываю воспаленные глаза.

Даю разрешение тьме и тишине заполнить меня. Ебанная терапия излечила меня от кошмаров, забрала даже эти в чем-то реальные воспоминания о нем. Неправильные? Извращенные? Да и хуй с ним, ведь в это время когда он мучил меня, он был рядом. Злой, жестокий, но мой. А теперь, только благословенный сон, смешанный с тишиной. Как же изменчивы привычки и желания? Столько попыток избавится от кошмаров и что? Сейчас я прошу хотя бы их появиться? Чертово сумасшествие.

Следующий день протекает быстро перед глазами как в водовороте. Утро, завтрак, приветствие от знакомых, Богдан, группа сопровождения, разрешение Пьеру присоединиться, поездка и темный ангар, обследуемый мной, замечаю какие-то рисунки. Странные рисунки, фотографирую их всех, обратная дорога.

Еще один день, и еще. Начинаю привыкать к новой тоске. Вижу Антона и получаю его недоуменное «Госпожа?», а потом недоуменный взгляд от Милы и мой скупой смешок. Не Госпожа, уже не она. Он ведь ебанный рыцарь и отпустил свою пару. Да теперь я в этом уверена. Потому как чувствую себя без него, как долбанный «Лего». Без половины деталей. Поломанной игрушкой.

И еще один день наполненный работой, и мне кажется, что хватать Пьера за руку, становится вредной привычкой. А он молчит, может, понимает этот жест? Разрешает пользоваться собой как спасательным кругом. Сегодня последний день, последнее место, в том, в котором я была пленницей.

Обхожу не спеша, этаж, за этажом. Смакую воспоминания о злости, смакую месть и свое прощение Зверю. Пока не спускаюсь в подвальное помещение, в котором замираю на доли секунд, смотря на выбирающуюся грязную, девушку в черном балахоне из стены.

- Ох, немного неус… - Она не заканчивает, а я не успеваю сгруппироваться и выпустить своего цербера.

Она бьет чем-то похожим на голубой туман и последнее, что вижу это ее шепчущие губы, закрываю глаза от пульсирующей боли в затылке на секунду, а открывая их вновь, вижу только пустоту и густое марево пыли, стоящей столбом. Соскакиваю, превозмогая головокружение, вылетаю наружу, где меня уже ждут.

- Никого не видели? – Ору и оглядываю их удивленные рожи. Они отрицательно машут головами, а я уже заскакиваю во внедорожник. Пьер садится рядом, а Сергей за руль.

- Быстрей в Убежище! – Восклицаю, и сама понимаю, что торопиться уже нет смысла, но меня что-то гонит туда, словно то, что со мной произошло очень важная и нужная информация.

Останавливаемся перед главным особняком, и я мчусь в него, таща как на буксире Пьера за собой, а вслед слышу Сергея.

- Виктория, Богдан на втором этаже в зале Советов, и к нему, скорее всего нельзя!

- Похуй. – Даю хороший ответ. Мне все можно.

Залетаю в просторное помещение и чуть не влетаю в препятствие, в виде мешающего мне мужика, обхожу.

- Богдан! – Вижу спину, облаченную в дорогой костюм, густые волосы. Он оборачивается.

- Ты? – Злое восклицание раздается со спины.

От злости в таком коротком слове мои волосы встают дыбом, органы внутри покрываются инеем и колет, а сердце начинает сбоить. Это восклицание заставляет мои ноги прирасти к полу, а телу словно натолкнуться на прозрачную стену, срикошетить об оную. Застываю, немного покачнувшись назад, и впиваюсь в руку, которая, кажется, действительно стала мне частичным якорем в этом мире.

Закрываю глаза и по привычке опускаю голову. Поза смирения. Долбанный рефлекс на открытую злость, режущую меня по кусочку. За что? За что ты злишься?

- Ангел? – О Господи спаси, сохрани, и главное защити от Лукавого. Но ведь это именно то, что я хотела?

Хотела этой гребанной встречи, хотела пройти с каменным лицом? Сейчас, еще пару вдохов. Обреченных. Натягиваю маску, расслабляю, каждый мускул на лице.

Поворачиваюсь на звук голоса и наталкиваюсь на толпу мужчин. Каждый, кому достается мой взгляд кивает мне. Хоть я их и не знаю, а вот обладателя голоса нахожу не сразу. Не получается прозаически по закону жанра сразу наткнуться на него взглядом. Отыскать. Он за спинами, возвышается головой над ними, и я впиваюсь в это лицо с желтыми глазами. Впитываю в себя каждую черточку такого родного лица, прохожусь по нему, не пропуская ни миллиметра. Он немного похудел, это заметно, особенно хорошо на выраженных скулах, и это все изменения, что мне удается рассмотреть. Мое время на ласку знакомых черт должно закончиться.

- Помни бесхребетная тварь, что ты не должна показать того насколько скучала по нему. – Проговариваю в голове как мантру и даю еще минутку.

- Какая нахрен минутка? Кивни и отвернись! И перестань сжимать пальцы бедного мужчины! – Да, да, отвечаю внутреннему голосу и заставляю свой подбородок слегка качнуться в кивке, а тело повернуть не получается с первого раза, поэтому с некоторой заминкой, но все же отворачиваюсь. Прерываю контакт, но запечатлеваю его образ. Он стоит перед моими глазами, не хочет уходить, долбанный фантом.

- Богдан? – Смотрю в глаза Главе Стражей, но не могу вспомнить, о чем хотела доложить, рассказать и это было вроде очень важно.

- Вика? – О, этот ебучий голос опять спутывает мысли, но ничего поделать с собой не могу, опять оборачиваюсь.

Он выходит из тел закрывающих его. Делает два шага ко мне. Смотря только в мои глаза, с грустью и обреченностью, словно решается на что-то и это что-то не заставляет меня ждать. Перестал играть. Он скидывает свою маску, каждая мускула словно расслабляется, губы растягиваются не в надменной ухмылке, а как-то по-доброму, легко. Его руки начинают подрагивать, мощное тело немного наклоняется, а колени подгибаются. Фигура в дорогом костюме встает на колени предо мной, сгорбливается вперед, но выставленная рука не дает мощному телу окончательно упасть.

- Неправильное чувство, как ты это назвала. И я ни знаю, любовь ли это, или зависимость, но поверь, чем бы, это ни было, я не приклоню перед этим колени, не стану умолять о избавлении. Вырву нахуй с корнем из себя, забуду.

Вспоминаю его слова и смотрю на… на что? Унижение? Господи спаси и перед кем? Я этого не хотела.