Пытаюсь напрячь память, механизмы в голове начинают стенать и глухо стучать, отдаваясь болью в висках, припоминаю сам патруль. Движение по холодному воздуху, ангар запертый, ненадолго. Кровавая краска хаоса, движение, подношения смерти, бетонный пол, аляповато раскрашенный в чернильных разводах. Вступаю в игру, действую грубо, натружено, как всегда без грации. Смерть не должна выглядеть красиво, это как насмешка над больными. Не важно, плавно и красиво вас убьют, или нет. Главное ВАС УБЬЮТ. Вижу в этом некую несправедливость, пытаюсь дать шанс, кому и зачем непонятно, главное перестать ощущать себя злодейкой.

Даю шанс – шанс убить себя, заталкиваю свой дар и перестаю следить за противником. Удар, поворот и снова удар, пока не вмешивается гребанный случай с лицом Зверя, а после не понятные эпизоды, насколько мне весело и легко, смотрю за спину, не удается скрыть смех, рука безвольно опадает, словно только что ее сильно перенапрягла, чувствую обжигающее холодом мои лопатки дыхание стены и провал. Откат дара? Похоже, только от чего сердце стучит отбойным молотком в висках, а ладони предательски вспотели?

- Ты проснулась? – Сонный голос отвлекает.

- Да.

- Лис приходила пару раз, сказала, что ты переборщила с силами? – Звучит как неуверенный вопрос, видимо он тоже сомневается, он видел последствия злоупотребления силой.

В одну прекрасную ночь Лис начала испытания моего дара. На широком тренировочном поле были расставлены ученики центра, в равной степени удаленности друг от друга и началось. Длинна той волны, достигла трехсот метров, а ширина около пяти сотен, но продержать такой радиус мне было под силу не больше минуты, а дальше темно. Недолго, всего на пару минут, но тренировки пришлось забросить на несколько дней, мое разбитое тело физически отказывалось принимать новые порции тренировок. В вынужденный период ничегонеделанья могла только, с трудом переставляя ноги доходить до столовой и обратно.

Сейчас нет той ломоты в костях, нет состояния полного не стояния, да немного перетружденные мышцы, особенно рук, голова раскалывается, першит горло, и болят губы, но нет ломоты.

Стоп.

От чего болят губы, причем очень странно, пульсируя? Смачиваю губы языком и понимаю, что они немного припухшие. Странно.

- Наверное, переборщила? – Отвечаю на вопрос вопросом.

- Настолько?

- В каком смысле? – Разговор двух идиотов, которые отчаянно пытаются разобраться в ситуации.

- Вик, ты больше суток дрыхла, причем дрыхла не шевелясь, словно того… - Он проводит пальцем по шее.

- Сутки говоришь? Странно. – Заключаю, возвращая свой взгляд на диван, пытаясь вспомнить окончание патруля.

- Еще бы, я боялся тебя одну оставлять, да тип какой-то странный постоянно по коридору мимо нашей двери шастает! Я его раньше не видел.

- А как выглядел этот тип? – С подозрением посмотрела на входную дверь.

- Да как все тут! Большой, черный, морда злая, с желтыми глазами. – Пожимает худыми плечиками.

- А, знаю, он в нашей группе и Саш, пожалуйста, постарайся держаться от него на максимальном расстоянии. Он очень опасен, особенно тебе.

- Почему мне? – Ребенок вылезает из-под одеяла и садится рядом со мной, опираясь спиной на стенку.

- Потому как у нас с ним старые счеты. – Вот, как то так я и сказала. Странно сказала, сама удивилась своим словам. Какие к черту счеты?

- Ты можешь попасть со мной в мясорубку. – Еще лучше, добавила. Сама сижу и смотрю, как в глазах ребенка рождаются вопросы.

- Его автограф? – Зло спрашивает и тыкает пальцем в шрам. Отклоняю голову, не хочу, чтобы к нему прикасались, особенно ребенок, особенно Сашка.

- Да, нечаянности случаются. – Грустно отвечаю.

Моя грусть похожа на бред сумасшедшего, потому как сама осознаю, что всегда пытаюсь оправдать это существо в глазах других, как бы он не поступал со мной. Даже его насилие отбеливала перед глазами Грегори.

Стокгольм? Скорее нет, потому как его грязь я не отбеливаю перед собой. Я знаю правду, он ее знает, но не другие. Не хочу выглядеть жалко в их глазах?

Возможно, и это не далеко от правды. Хотя оправдание и в голове звучит довольно таки дерьмово: «Мне нужна была помощь, вот он неосторожно и помогал! Вытаскивал из шока, я этого не понимала, сопротивлялась, цеплялась, он и задел мое лицо ни чайно». Мерзко от самой себя.

- Нихуясе случайность! – Кричит чудо. Понимаю его эмоции, но опять пытаюсь оправдать Зверя, перед этим отвешивая подзатыльник. Маты доступны только мне в нашей с ним семье и никак не при нем.

- Саш, ни кричи, а? Случайность, он пытался успокоить припадок, вот неосторожно задел, ничего страшного. Все в прошлом.

- Какой припадок? Ты о чем? – «Да, действительно какой припадок?» Измывается внутренний голос. «Припадок от отчаянья, от желания жить? Ну да, тогда точно припадок, конечно!». Господи, мне еще раздвоения личности не хватало!

- Такой! – Горячо и зло обрываю. Злюсь не в ком случае не на Сашку, на себя и себя же ненавижу за ложь. Нужно было сказать, что не его рук дела. Дура.

- Саш, проехали а? Я голодная как не знаю что!

- Ладно, но обещай мне рассказать, если что-то будет не так!

- Обещаю. – Грустно свесив голову говорю. Знаю, что нарушу свои обещания, если в этом будет необходимость, выполнить первое свое обещание данное Сашке. Защитить любой ценой, даже пожертвовав собой.

- Тогда пойдем, поедим? Да и еще успеваем с Грегори сходить в «Транс».

- А «Транс» это…? – Интересуюсь, напяливая кофту.

- А «Транс» - это игровой клуб! – С гордостью заявляет.

- Ага, вот только без меня!

- Ну, без тебя, так без тебя. – Он пожимает плечами и выскакивает из комнаты, блин как бы он не обиделся.

Дергаюсь вслед за ним и в светлом коридоре вижу его открытую улыбку. Успокаиваюсь, мой мальчишка все понял.

В столовой нет большого оживления, оно и правильно воскресенье же. Занята пара столиков, один моими друзьями, а на другом сидят метаморфы, под предводительством Стаса. Он смеется, увидев меня, показывает большие пальцы. Супер.

Я что-то сделала? А, да я притащила к Лис разумного отрешенного. Отмахиваюсь от его улыбающейся безгубой морды, которая никак не может сопоставиться с лицом того подростка, который может быть таким «человечным». Бредем к раздаточному столу, а оттуда уже к друзьям.

- Привет. – Говорю, оставляя поднос.

- Звездочка явилась, можешь себя поздравить, ты принесла нам великолепного доносчика! – Смеется, как-то нервно и смотрит прямым взглядом на Грегори. Опять обсуждали наши с ним отношения?

Если конечно они у нас есть эти самые отношения? Один странный поцелуй, вырванный против моего желания, это уже отношения? Вспоминаю этот случай, но он упорно ускользает, а память, всколыхнув, что-то внутри воспроизводит другое прикосновение. Страстно-обжигающее, захватывающее, терпкое, на грани безумия. Жестокие губы, которые впиваются в меня и жар, сжигающий все пространство вокруг, оставляя только ощущения взрыва чего-то внутри, а потом желтые глаза, тошнота и темнота.

Так вот как закончилось ночное патрулирование? Резко сажусь на стул под гнетом воспоминания. Сердце глухо стучит, набирая обороты, начинаю глубоко дышать, успокаивая себя, вырываю это воспоминание, выныривая из астрала. Потом, все потом, днем, когда никто не увидит, подумаю, а сейчас ничего нет, не помню и все тут.

- Сказал что-то ценное? – Голос почти не дрожит, я молодец.

- Да, он оказался одним из потеряшек. Из Испании. Их много, но все раскиданы по таким ангарам, заперты, постоянно перевозятся с места на место. Говорит, что слышал, о какой-то большой игре, главным нужны обращенные. Говорит, среди них порой бывают и обращенные люди, но редко, потому как само обращение очень длительное и болезненное мероприятие, поэтому люди часто не выживают. Проще похищать не людей, и быстрей, и процент отхода меньше. И это все.

- Господи. – Только и ответила я.

- Не то слово. – Так же хмуро ответил Крис.