- Вика, тебя кто-то обидел? – Глаза, такие знакомые, карие, с маленькими крапинками. В голове мелькает «Ебнутая», тихо, зло на фоне затихающего эха энергичной музыки. Этот же голос.

- Нет. – Счастливая улыбка растягивается на обезображенном лице.

- Тогда почему плачешь? – Палец скользит по скуле, стирая влагу. И в правду, слезы, только я этого не ощущаю. Все признаки истерики.

- Потому как посмотрела в глаза своему кошмару. – Боже, что я несу. Пристрелите меня, слышала, девушки на эмоциях много начинают болтать, почему то всегда считала себя не такой и что же? Сейчас выложу все незнакомцу.

- Это он так тебя напугал? – Ой, отвалил бы ты, добрый самаритянин!

- НЕТ, пугает простая истина, от которой хочется избавиться как от назойливой мухи. – Хочется, зашипеть и послать этот любопытствующий объект, но думают и делают в моем случае две разные сущности. И мой голос в отличие от злых мыслей, сладок как карамель.

- Какую? – Вот что он прицепился?

- Что я слабачка! – И шумный выдох покидает легкие, кожу на щеках начинает покалывать. Я это сказала, призналась. Теперь можно спокойно пойти удавиться, ведь если видеть презрительность в глазах из-за сумасшествия, еще, куда не шло, но жалость я просто не переживу.

- Выпей. – Холодное стекло касается моих губ, в нос ударяет резкий запах алкоголя. Хеннеси, любимое пойло Грегори.

Я разжимаю зубы и покорно делаю несколько глотков, тепло прокатывается по гортани и оседает в желудке пульсирующим комком. И это действует, пару загнанных вздохов и я начинаю ощущать остальное свое тело. Пальцы покалывает, начинают подрагивать, сумасшедшая улыбка сползает с губ, поджимаю колени, спина выпрямляется.

- Лучше? – Грегори следит за метаморфозой, ставит бутылку на стол и занимает ближайший ко мне стул. Двигается, зажимая мои колени своими бедрами, прямой, вызывающий взгляд. Парня, который сидел до этого предо мной вытиснили, стоит, опираясь на стол рядом. Грегори поднимает красноречивый взгляд на него.

- Свалил от сюда. – Незнаю, что он увидел в глазах улыбчивого блондина, но быстро нас покидает.

- Теперь ты. – Переводит взгляд на меня, и я хочу действовать по примеру этого доброго парня, то есть свалить. Никогда не видела такую зелень в серьезном взгляде. Сейчас предо мной не высокий, улыбчивый парень. Сейчас это взрослый мужчина, страж, вампир. Он не должен быть таким.

- Сейчас ты мне все расскажешь. – Убежденно говорит, наверное, пытается надавить авторитетом. Подражает моему хищнику? Зачем? В его голосе нет той ласки, которая режет по живому, нет мягкого гортанного рычания, которое я улавливаю чисто на физическом уровне. Грегори не такой.

- Нет. – Прости Грегори, но ты не должен знать таких подробностей моей жизни, эта грязь навсегда должна остаться запертой во мне. Не позволю еще кому-то мараться. Все в прошлом, а я переживу.

- Но почему Виктория? Или я не достоин, чтобы ты меня впустила в свою жизнь? Я могу помочь, защитить, в конце концов! – Милый парень возвращается, за это стоит поблагодарить.

- Достоин. – Моя ладошка протягивается к его лицу, скользит от щеки на скулу.

- Намного большего, чем меня. Моя жизнь посвящена Сашке, а ты и так в его жизни принимаешь участие, а значит и в моей. – Моя рука опадает.

- Всю возможную помощь ты уже оказал. Защитить от самой себя ты не сможешь, остальное не так страшно как кажется на первый взгляд.

- Значит, Лис была права, когда говорила, что ты пустая.

- Я же не в обиде на ее слова?

- На правду не обижаются?

- Что-то вроде того. – Вспомни, как говорится. Лис с Кристофером выруливают и размашистым шагом направляются к нам. Грегори за время приближения умудряется опрокинуть в себя стаканчик пойла. Несколько секунд застывают перед столом и присаживаются напротив.

- Как Совет? – Успеваю задать вопрос, мне не улыбается еще раз отвечать отказом на желание проникнуть в мое прошлое.

- Тебе нечего не угрожает. – В перевес мне заявляет бесцеремонная дамочка.

- Знаю, и спросила о другом. – Глупые, глупые, думают, я не понимаю, что все от чего меня сейчас трясет только моя больная фантазия? Ему я не нужна… пока. Потому как если он останется здесь, ему стоит появиться в зоне видимости, и насладиться моим страхом в свое удовольствие. Ненавижу за это… себя. Слабую, безвольную тварь.

- Совет прошел. С нами практически все, подробности позже. – Примирительно пробормотала Лис.

- Ты как малышка?

- Жить буду, не в первой. – Хмыкнула, попеременно, прямо посмотрела в глаза каждому из собравшихся за столом.

Опять метаморфоза, прямой взгляд, не пряча лицо, не скрывая своего безумия. Ему можно сказать спасибо, снова меня изменил. Сломал то, что я пыталась скрыть от окружающих. Себя. Черное нутро, выжженное годами его присутствия, его воспитание, въевшиеся в меня нотками безумия прямо в вены.

Взгляд задержался в глазах Лис, в которых разгорался такой знакомый огонек, сестра. Такая же сумасшедшая, только живая, умеющая управлять своими тараканами в голове, подчиняющая их. Скорее всего, отражение своего безумия ее так привлекает ко мне. Пытается помочь? Оживить? Для этого мало ее неуемного присутствия рядом, для этого было необходимо его появление и вуаля. Новая я. Или старая? Запуталась. Вопросов слишком много, как и панических мыслей, в голове, а я не настолько сильна, чтобы показать себя до конца, поэтому встаю и прикрываю глаза.

- Ребят, сегодня слишком многое случилось. Я пойду, отдохну? – Звучит неуверенно, сама сомневаюсь в себе.

- Тебя проводить? – Грегори смотрит с подозрением, думает, что могу на себя руки наложить? Нет, на мне и так много грехов.

- Сама дойду. – Ухожу, оставляю дорогих мне людей спокойно перемывать мне кости, может тогда они станут немного белее?

В комнате нахожу, то единственное что оставила в своей жизни от прошлой себя. Чехол неприлично дорогой гитары, немного в пыли, но замочки легко поддаются, и с тихим щелчком откидывается крышка, предъявляя моему взору черное лакированное дерево моей старой подруги.

- Антонова, ну зачем ты хватаешь этого монстра? Твоим ручкам больше подойдет легкая и изящная скрипка!

Вспоминаю голос любимой преподавательницы вокала. Красивая женщина с хорошо поставленным звонким голосом, которую пугали мои крайности.

- Живой, ласковый голосок, не должен звучать под жесткую мелодию, которую издает этот инструмент! Как ты этого не понимаешь?

Я понимала, так же как и понимала, что только гитара сможет отразить мою дерзость. Я не была милой. Несмотря на мою внешность, не смотря на мой голос, я была дерзкой и язвительной, полноценной. Тогда… в том - другом мире. Тогда мне нравился милый мальчик, который улыбался как самое настоящее солнышко, освещал все вокруг, и стеснялся, когда я его задирала. Да я была такой, пока не послала все свои мечты к чертям, не замкнулась, не стала учиться выживать одной.

Другой мир, но и в нем я не забывала о своей подруге, которая своим звучанием могла передать миру мою безысходность. Тоску по себе, по родным, друзьям. Пальцы легко скользят по струнам, проверяя настройку, вспоминая ощущения от прикосновений упругих струн. Подруга отзывается заунывным голосом на разных октавах. Настроена, и как всегда готова, верна мне даже после стольких месяцев молчаливого постыдного игнора. Мысли покидают голову оставляя после себя звенящую пустоту – состояние когда моя душа ищет подходящую песню. Удобно устраиваюсь сидя на полу, смотря в единственное окно. Музыка сама по себе находит выход из кончиков пальцев.

Мы легли на дно, мы зажгли огни.

Во вселенной только мы одни.

Гни свою линию, гни свою линию, гни свою линию…

Горят огни.

(Сплин – Линия жизни.)

Пальцы легко перебирают струны, в душе пустота, как и в голове, то, что нужно. Ломаю, вспоминая, каково это, не рассказывать вслух о себе, а передавать через чужие песни. Выливать всю злость, не ломая мебель и не вонзая кинжал в стены.