Из громкоговорителя раздается сообщение:

Легендарная Сюзанна, срочно зайди к менеджеру в офис. Легендарная Сюзанна. Быстро ко мне.

В офисе Дмитрия. Дмитрий пьян. Настроен празднично. На столе лежит куча денег. Дмитрий ласково похлопывает и поглаживает ветродув.

САНДРА. Вообще-то меня зовут не Сюзанна.

ДМИТРИЙ. Слушай, мне на это с высокой… (Рыгает.)

САНДРА. И мне неприятно, что ты меня постоянно вызываешь в бюро по громкоговорителю.

ДМИТРИЙ. Этот громкоговоритель я купил в дискаунтере. На него была скидка. Вот это я понимаю — выгодная покупка. А вот и водочка. (Выпивает рюмку.) Ты тоже хочешь? Нет, тебе нельзя, глупая курица. Рискуешь потерять равновесие. Ха.

САНДРА. Что это за деньги?

ДМИТРИЙ. Выручка за день. Идея с ветродувом потянет на идею тысячелетия, это фурор.

САНДРА. Ты сегодня удвоил силу ветра?

ДМИТРИЙ. Даже утроил. Я гений.

САНДРА. А я скоро умру.

ДМИТРИЙ. Посмотри на эти прекрасные банкноты. Теперь возьми одну. Только не сотню.

САНДРА. Оставь их себе.

ДМИТРИЙ. Невероятно, но факт: у меня есть свояк, а у него тигр. Это великолепно, но это еще не все. Тигр умеет ходить по канату. Понимаешь?

САНДРА. Надеюсь, что нет.

ДМИТРИЙ. Я продам Массимо и толстую Дору. На них все равно никто не смотрит. Они тупые. У Доры теперь даже змеи нет. И на вырученные деньги куплю тигра. И тогда вы оба там, наверху. Ты и кровожадный тигр, который хочет твоей плоти.

САНДРА. Я в этом не участвую.

ДМИТРИЙ. Я правильно расслышал?

САНДРА. Пусть тигр там сам упражняется.

ДМИТРИЙ. Сейчас ты забываешь об одной мелочи.

САНДРА. Договор? Я про него не забыла. Мне все равно. Я в этом не участвую.

ДМИТРИЙ. Ты хорошо подумала? Вот подожди. Я разорву договор. Ты придешь в ярость… Где же он, этот чертов замечательный договор? (Начинает искать. Идет пошатываясь. Ударяется головой.)

Сандра уходит.

Ах, как я его разорву!

Карл ждет Сандру. На этот раз у него в руках целый букет. Появляется Сандра. Она его не замечает и быстро проходит мимо.

КАРЛ. Послушай. Послушайте! Извините… Легендарная Сандра!

САНДРА. Что такое?

КАРЛ. У меня, гм. У меня букет цветов.

САНДРА. Повезло тебе.

КАРЛ. Хотите?

САНДРА. А?

КАРЛ. Он для вас.

САНДРА. Давай сюда.

Дает ей цветы.

САНДРА. Спасибо. (Собирается уходить.)

КАРЛ. Вам нравятся цветы? Можно на «ты»?

САНДРА. Что теперь?

КАРЛ. Гм.

САНДРА. Как хочешь, говори на «ты», и цветы нормальные.

КАРЛ. Они тебе нравится?

САНДРА. Они нормальные.

КАРЛ. Я взял те же самые, что всегда стоят у нас дома.

САНДРА. Молодец.

КАРЛ. Да-да.

САНДРА. Что-нибудь еще?

КАРЛ. Забавно. Я всегда прихожу на представление.

САНДРА. Что в этом забавного?

КАРЛ. И тут мы вдруг случайно встретились.

САНДРА. Да, совершенно случайно. Но спасибо за цветы.

КАРЛ. Ты мне нравишься. В смысле, то, что ты делаешь. И ты сама. Мне нравится и то и другое. Все вместе!

САНДРА. Как мило. Я не знала, что у меня есть фанаты.

КАРЛ. Конечно, еще как. Я имею в виду, нас много.

САНДРА. И ты говоришь от лица всех фанатов?

КАРЛ. Точно. (Смеется. Хрюкает.) Извини.

САНДРА. Мне пора.

КАРЛ. Куда?

САНДРА. Домой.

КАРЛ. Да, мне тоже пора. Домой. И у меня тоже нет времени, чтобы пойти ненадолго выпить чего-нибудь. А у тебя?

САНДРА. И у меня нет.

КАРЛ. Так всегда получается, когда занят. Потому что я постоянно занят, но, может быть, у меня найдется время. А у тебя?

САНДРА. Может быть.

КАРЛ. Нет, конечно… Ты сказала «может быть»?

САНДРА. Сказала. Кажется.

КАРЛ. О.

КАРЛ. Сейчас я попробую описать, что значит счастье: оно как восхитительный пирог, поднимающийся в духовке. Ты становишься шире и больше, но не тяжелее, в общем, не так, как от еды, что тоже замечательно, но сильно отличается от ощущения счастья, когда ты сыт и при этом легок. Ты веришь, что сейчас взлетишь, и невероятно — именно это и происходит.

Сандра звонит в дверь к Психофрицу. Он не открывает. Спустя какое-то время он появляется в окне.

ФРИЦ. Черт, что за проклятый трезвон? Ах, это ты. Сюрприз удался.

САНДРА. Открой, пожалуйста.

ФРИЦ. Неплохая идея. Но не пройдет.

САНДРА. Пожалуйста. Мне плохо.

ФРИЦ. Я заболел. (Демонстративно кашляет в окно.) Черт, я заболел.

САНДРА. Я могу о тебе позаботиться.

ФРИЦ. Безумно мило с твоей стороны. Но сейчас мне совершенно точно и всенепременно надо побыть одному.

САНДРА. Уже прошло три недели. Я скучаю по тебе.

ФРИЦ. Я тоже по тебе скучаю. Но ты так далеко. Мне до тебя не дотянуться руками. И тем более губами. Боже, ты немилосерден.

САНДРА. Открой. Я зайду, и мы будем целоваться.

ФРИЦ. Не получится из-за… инфекции.

САНДРА. Мне все равно.

ФРИЦ. Иди домой, солнышко.

САНДРА. Там одиноко и накурено.

ФРИЦ. Вот поэтому я всегда говорю: не кури в квартире.

САНДРА. Сейчас речь совсем не об этом.

ФРИЦ. Моя голова. Мне нужно прилечь.

САНДРА. Подожди.

ФРИЦ. Увидимся… Бог даст. (Уходит.)

Она ждет. Потом снова звонит в дверь. Он возвращается.

Сделай одолжение, солнышко. Прекрати, мать твою, трезвонить в дверь. Или я вызову полицию.

Мама говорит по телефону. В руке у нее шнур, которым обмотан Карл, покрасневший и раздувшийся, он извивается под потолком.

МАМА. Дорогой господин психиатр. Хотя я вам полностью доверяю, но я предложила бы немного снизить ежедневную дозировку медикаментов Карла. Происходят странные вещи. Я не говорю, что это из-за вашего лечения. Но с другой стороны, я такого еще никогда не видела. Если до того Карл был жирным и вялым, то теперь он жирный и невесомый. Я еще не решила, что мне больше по душе. В любом случае это не решение нашей проблемы.

КАРЛ. Я счастлив!

МАМА. Не говори о том, чего ты не понимаешь.

МАССИМО. Мне пришли сто лучших анекдотов о растениях. К сожалению, они не такие веселые, как я надеялся. Кроме того, их вовсе не сто, а всего лишь тридцать, а на оставшихся страницах написано: «Место для ваших анекдотов». Я позвонил и спросил даму, может ли она прислать мне книгу с настоящей сотней анекдотов. Дама сказала, если я сейчас не положу трубку, ко мне придут мужики и придушат меня.

В классе. На полу лежит мертвая змея.

УЧИТЕЛЬНИЦА. И какой урок мы из этого вынесли, Карл?

КАРЛ. Не знаю.

УЧИТЕЛЬНИЦА. Нельзя приносить змей на занятия. Девочки падают в обморок. Учительнице это мешает. Ей приходится убивать змею прекраснейшими стихами эпохи романтизма.