То, что рассказывала мне Ольга о царящей атмосфере дружбы и платонических отношениях между одноклассниками той школы, где учился Сергей, где только её сын с Наташей нарушали эту идиллическую картинку, были каким-то исключением, были, так сказать, что ли пионерами разврата среди подростков их возраста, никак не коррелировало с рассказом моего приятеля, директора дома творчества художников, с ним мы недавно встречались в пивной, пили пиво, он рассказывал интересные истории из жизни художников, которые отдыхали у него, людей в той или иной мере одаренных, интересных людей, их мир мне был совсем не знаком и рассказы приятеля я слушал, раскрыв рот. И среди этих рассказов я услышал историю особенную, к творчеству художников не относящуюся, но приятель рассказал её по ассоциации с другими, поскольку мизансценой рассказа была территория дома художников.
Летом несколько корпусов дома творчества художников отводились под пионерский лагерь детей художников. А приятель становился ещё и директором этого пионерлагеря. Дети были разных возрастов. Пионерским лагерем он назывался условно, просто потому, что другого названия никто не придумал. Конечно, у Валеры Максимова, моего приятеля, были помощники, старший пионервожатый, вожатые. Они в основном, справлялись со своими шаловливыми детишкам, и всё бы было в порядке, однако его постоянно беспокоили детишки из старшего отряда, дети уже не пионерского возраста, кое- кто из них, говоря дискантом, обычным детским голосом, иногда мог заговорить басом. У детишек начиналась мутация. Родители уговорили Максимова взять детей в пионерский лагерь. В городе оставлять подростков летом было опасно, слишком много соблазнов и без присмотра они могли натворить чего-нибудь такого, отчего родителям потом бы пришлось выручать их из милиции. Эти дети художников, девочки, мальчики были возраста Сергея и Наташи и даже старше. У них происходила не только мутация, но и сексуальная революция. В голове у них был полный бардак, они читали Мопассана, Лолиту, Набокова и другие книжки, все они были о любви. Они жаждали любви и книжки служили им теоретической базой готовившей их для полноценных сексуальных отношений. В книжках дети искали практические рекомендации по сексу, как будто эти книжки были справочником по сексологии, но, увы, описания полового акта в них не было, и они были готовы добывать сексуальный опыт на практике здесь в пионерском лагере.
Это была головная боль Максимова. Он каждый вечер обходил двухэтажный корпус, в котором разместился старший отряд. Заходил в палаты к девочкам и мальчикам, но пока он был в корпусе, все было спокойно. Шабаш начинался после его ухода. Однажды Максимов пришел не как обычно, а позже, ближе к полуночи. Он вошел в корпус, но все было тихо. Он обрадовался: -"значит, дети спят", - подумал он. Поднялся на второй этаж и зашел в одну из палат. В ней никого не было. Где же дети? - обеспокоенно подумал Максимов. Он вышел из палаты и услышал в дальнем конце коридора шум. Зашел в палату, из которой доносился тихий почти неслышный разговор. Все кровати были составлены вместе в один ряд. Хотел зажечь свет, но выключателя не было. Никто не обращал на него внимания. Все были заняты делом. Он снял одеяло с трахающейся парочки. И, громко, возмущенно спросил: - Вы что делаете? На него не обратили внимания. Он как щенка снял парнишку с девчонки и сбросил его на пол. И повторил вопрос.
- А ты что не видишь? - ответил парнишка.
- Оставь девчонку, иди к себе в палату, - приказал ему Максимов. - Я что, ебу твою дочку?
- Чего ты так волнуешься, дядя? - спросили его.
- Все по своим палатам! - скомандовал Максимов, - или завтра я отправлю всех в город и сообщу вашим родителям о том, чем вы занимаетесь в пионерском лагере.
Раздался громкий хохот, но трахальщики оставили своих подружек и стали расходиться по палатам. Сторожить целомудрие своих подопечных было уже бесполезно и Максимов пошел к себе в дом.
Знаешь, - сказал мне Максимов, - то, чему я стал свидетелем не что-то случайное. И дети богемы не какие-то особенные дети, взращенные в особой среде моральных нигилистов. Нет, обычные дети. Это тренд нашей эпохи. То, что раньше называли развратом, превращается в норму. То ли ещё будет, - успокоил он меня. Мы попили пивка и разбежались по своим делам.
Сергей, как и все подростки его возраста, готовился к взрослой жизни, в которой сексуальная составляющая занимала все большее место. Школьные годы, когда Сергей быстро взрослел, не пролетели для матери незаметно. Взаимоотношения Сергея с матерью не обошлись без форс-мажора. До конца школы его сексуальной подругой так и осталась Наташа. О других похождениях Сергея, если они были, ни мать, ни Наташа, ничего не знали. Учителями школы был замечен повышенный интерес Сергея к девочкам. Он проводил с ними много времени, которое должен был отдавать занятиям. Ольга сводила Сергея к психотерапевту и тот после беседы с ним сказал матери, что возможно это возрастное и пройдет, он не отрицал гиперсексуальность Сергея. Сказал матери, чтобы она посоветовала Сергею серьезно заняться спортом. Чтобы он уставал и тогда меньше фокусировал внимание на реализации своих сексуальных желаний. Они мешают ему учиться и вообще, если он не научится их сдерживать, у него могут случиться большие неприятности на этой почве.
Психотерапевт как в воду смотрел. В отсутствии отца у Сергея с матерью произошел инцидент, после чего отношения между ними стали другими. Мать старалась забыть об этом случае, как о дурном сне, но Сергей был рядом, и она не могла не думать о том, что случилось, и боялась, что все может повториться опять. Этой ужасной истории могло не быть, если бы у Ольги и сына были нормальные отношения с отцом. Его экспедиции на Северный полюс кончились. Больше на работу в Арктике его не брали. В институте существовал какой-то лимит на время пребывания на льдине, Игорь лимит использовал и теперь мог просиживать штаны только в своем институте, кропать диссертацию, но склонности к научной работе у него не было. Работал он в институте Арктике и Антарктики. Ходил на работу теперь он каждый день. Однако дома его никогда не было. Где он, с кем он, что делает, о своей жизни вне дома жене он почти ничего не рассказывал. Он часто исчезал надолго, не сказав никому ни слова.
Последнее его увлечение молодая девчонка из города Чайковский. Она работала на прядильно-ниточном комбинате им. Кирова, жила в общежитии, у нее была комната, и Игорь перебрался к ней. Их роман длился не долго. В Ленинград Тамара попала по оргнабору. Её определили работать на комбинат Кирова . Работа была грязная и тяжелая, рядом работали девушки из Вьетнама . Им обещали в Советском Союзе хорошую работу. И они могли неплохо заработать. Не так как сейчас приезжают гастарбайтеры из бывших союзных республик, в теперь чужой для них стране подметать улицы за гроши. С Вьетнамом было все по-другому. Страна, которой много помогал Советский Союз, посылал свою молодежь в нашу страну в основном учиться, если посылал учиться какой-то рабочей специальности, то посылал на престижные предприятия союзного значения. Как девушки оказались в Ленинграде? По какой-то разнарядке, которую видимо составляли сами вьетнамцы не очень хорошо зная, куда посылают своих людей, тем более девушек. Чтобы не работать на вредной и тяжелой работе, вьетнамские девушки платили мастеру или начальнику цеха и вечером зарабатывали другим трудом. Они стали проститутками. Оккупировали ресторан Баку, на углу Невского и Садовой, очень популярный в те годы ресторан и других проституток сюда не пускали. Они уговорили и девчонку из города Чайковский тоже подрабатывать в Баку заниматься проституцией. Так Тамара познакомилась с Игорем. Надеялась, что Игорь вытащит её из дерьма, в котором она варилась. У неё были планы, хотела остаться в Ленинграде, найти работу, завести семью. Но Игорь её надежды не оправдал. У него с головой начались серьезные проблемы. В ресторане Баку, где они обычно проводили вечера, устраивал скандалы. Стал бить Тамару. Она не выдержала такой жизни и уехала к себе в Воткинск.
