- С ума сошел? Я же комсомолец, - в ту же секунду ответил мне плед. Седой накрыл мокрую голову и теперь напоминал монаха капуцина.
- Как считаешь, что он обо всем этом думает? - не обращая внимания на ерничество продолжал я, глядя на песочные часы Ориона, - он же должен быть в курсе?
- Я вот другое думаю, - будто не слыша вопроса сказал голос из под капюшона, - вот зарежет тебя Тыкто и попадешь ты в рай. А там вокруг глупые необразованные души, не знающие даже таблицу умножения. Ты же там с ума сойдешь.
- С чего ты взял?, - я попытался заглянуть в темноту мантии, - А ты?
- Я.. Я то точно к чертям попаду. Там не до бесед. Только успевай шкворчать да вертеться. А вот про тебя интересно поразмышлять.
- Да ну, бред какой-то.
- Почему бред? Ты же питаешь надежду на вечное бытие?
- Ну..
- Да можешь не отвечать. И как ты себе его представляешь? Что ты вот такой же молодой, красивый и голенький, сидишь где-то на облаке и теребишь мандолину?
В такие моменты Седому лучше не мешать, - подумал я. Посмотрим куда вырулит.
- А вокруг тебя почесывают блох умершие за последние двести тысяч лет праведники. Причем большинство из них в алфавите имеют всего две буквы. Ы и А. Представляешь какой звездой ты там будешь?
- Ну это же не так в лоб, наверное, - не выдержал я.
- А как? С какого момента заблудшие души должны собираться вместе и порхать? Ведь проблема то, к которой я тебя подвожу, гораздо глубже.
Седой скинул с себя капюшон.
- Я ж тоже считаю, что по ту сторону что-то есть, хоть и воспитывался на принципах ленинского материализма. Но если начать прокручивать назад, то выходит что душа, например, моего Пятницы ничем не хуже твоей. Прошло то, по историческим меркам, какие-то десятки тысяч лет. Пшик в глазах вечности. А значит, что и жующие своих сородичей пращуры тоже, в общем-то, должны иметь возможность попасть в свой человекообразный рай. Ты понимаешь, да?
- Хочешь сказать, что мы так до амебы отмотаем?
- В точку! А значит что пыльный лопух, который заварила твоя заботливая скво нам в чай, и вымытый ты - имеете равные шансы теребить мандолину.
- Что ты пристал то со своей мандолиной?
- Выражение нравится, - довольно сказал Седой, - и откинулся на лежак, снова накрывшись с головой пледом.
- Ты напоминаешь мне семиклассников, гадко смеющихся над словом сексот, - буркнул я.
- Лучше про бессмертную душу свою скажи. В каком виде ты архангелов встречать планировал?
- Ну, может там просто толпа. Такие, какие есть. Мы же живем среди лопухов и дикарей. И там все собираются в том виде, в котором были.
- Отлично. Просто отлично. А профессор, который за пару лет до отбытия в лагерь мандолинистов впал в маразм и теперь капает слюной - он там в каком виде будет? Или можно засэйвиться на каком-то этапе?
Я задумался.
- Да нет, пожалуй нельзя.
- Тогда, принимая во внимание грядущую вечность, надо помирать молодым. А то как ты старенькими дряхлыми руками..
- Если еще раз про мандолину скажешь - я спать уйду.
- Видишь, и говорить не нужно. Ты сам все понял. В общем вот тебе первый круг проблемы для подумать. Как решишь - дам новую загадку.
- То есть существует решение?!
- Конечно, - широко улыбнулся он в ответ и подмигнул двумя глазами.
Седой поднялся и принялся надевать сохнувшее на камнях исподнее.
- Как в анекдоте. Пошли два философа в баню. Заодно и помылись, - Седой оделся и завязал шнурок на стальной жилетке, - Представляю, как бы органично вписались в этот разговор твои кореша.
- Ладно тебе. Не начинай. Понял я.
- Прогрессируешь на глазах. Похвально. - Седой еще раз сосредоточенно посмотрел в черное небо, запрокинув голову. - Пойду в свой шалашик, покимарю. С легким паром.
И он ушел, оставив меня наедине с бездонным космосом, из которого многозначительно глядели усопшие души лопухов и остальных детей эволюции.
***
***
Глава 8
Наступило воскресенье, которое в календаре Седого именовалось вторником. К игровому полю стекались густые ручьи жадных до зрелищ туземцев. Поглядеть, как будут биться воины, покрытые чешуей, желали многие.
- Мы так и не решили, на что играем? - Раздался глас Седого у меня за спиной
- Обязательно на что-то? Сам факт победы тебя не устроит?
- Факт домой не отнесешь. Ты сам то что хочешь?
- Костюмчик, как у тебя. Металлический, - мечтательно сказал я, - и белье.
- Латы и труселя значит. Заметано. Это если твоя команда победит. А если моя - то отдай мне свою скво.
- Пхо. Ты с ума сошел. На нее играть не буду, - я обиженно скрестил руки на груди.
- Погоди, Гном, у тебя же шесть команд выйдет. А у меня всего две. Шансы три к одному.
- Все равно. Выбирай что-то из вещей.
- Ладно. Тогда не навсегда, а на пару месяцев. Научит моих теток чаи заваривать да кролика фаршировать и домой. А я твоему Быку и Тыкто еще латы выкрою.
Я задумался. Соблазн был, конечно, велик. На нашей стороне опыт и число команд. Против - темные лошадки Седого.
- По рукам?
- Нет, - решительно ответил я, - она мне жизнь спасла. На нее играть не буду, хоть всех нас в броню обряди. Думай, что еще тебе отсюда нужно.
- Вот строптивец. Ладно. Давай двух ослов тогда, животновод.
На том и порешили.
Жеребьевку впервые провели по честному. Единственное условие, чтобы две команды Седого не встречались друг с другом раньше финала. Перед самой игрой пятнадцать человек сняли латы, оставшись в холщовых повязках и сразу напомнивших мне картинки с египетскими рабами. Я уж было подумал, что Седой оставит их бегать в амуниции. Вторая команда была построена тут же, но железо с себя не сняла. Воины стояли стройным рядом, сжимая копья. Все-таки Дядя не может расслабиться даже тут.
Первая команда схлестнулась с подопечными Ахомита. Как и ожидалось, Седой не напрасно провел два дня в изнурительных тренировках. Его ребята отлично уходили от столкновений, упрямо продвигаясь к воротам соперника. Игра в пас получалась слабая - все-таки опыта дальних бросков и ловли мяча у игроков не было. Зато команда отлично организовывала коридор взявшему в руки мяч. К атакующему мгновенно подскакивали два бойца, грудью отражающие все попытки приблизиться к человеку с мячом. После формирования подобной тройки вся надежда была только на вратаря. Игроки Ахомита, обескураженные новой тактикой, разваливались как намокший рис в суши. Уже во втором тайме все было кончено.
Седой взирал на бой с видом Ганнибала у Тразименского озера. Игра, похоже, шла по намеченному плану. Повернувшись, он подмигнул мне, а затем, и стоящему рядом Быку. Костяшки на сжатых кулаках громилы побелели.
Тем временем сыгравшие витязи снова облачились в латы, и на поле, раздевшись, вышла новая пятерка. На этот раз против одной из команд Гека. Через минуту выяснилось, что Седой не стал баловать нас разнообразием тактик. Мячи под охраной монотонно перемещались в ворота соперника. Видя, куда все катится, я подошел к деморализованному Геку и предложил поменять стиль игры.
- Попробуй притормозить бегущих, и нападай сзади.
Второй тайм прошел уже без явного преимущества со стороны Дяди. Тройка стала давать сбои, все реже добегая до наших ворот. Гек подтянулся и проигрывал уже 7:5. Все должно было решиться в третьем периоде.
Седой заметил перемены в игре и еще не дожидаясь окончания второго времени отправился к готовящимся выйти игрокам. Отдав новые вводные он вернулся на трибуны.
- Сливаем воду, Гном?
- Посмотрим. Ты в полуфинале на Быка налетишь, а он такие команды как первая на завтрак ест.
- Уверенность - это хорошо, - со снисходительной иронией отметил Седой, - Кстати, мое предложение сыграть на Пхо еще в силе. И полные карманы карамелек насыплю. Соглашайся.
Я посмотрел на Пхо, стоящую в рядах зрителей. Она действительно выделялась среди остальных. Аккуратная, хорошо одетая, в украшениях. Сколько ей, интересно? Двадцать два, может чуть больше? Седой тоже оценивал девушку придирчивым взглядом. Неожиданно я понял, что дело тут не только в обучении по завариванию чая. От этой мысли мне стало противно.
