- Чудесный день, вдруг усмехнулся магистр. Бог забрал одного, и дал взамен другого,- чудо! рассмеялся де Ридфор.

- Ты молчишь, посмотрев на Али говорил магистр. Ты молчишь, как и смерть твоя, скривился магистр.

- Копье! выкрикнул де Ридфо, вытянув свою руку. И тут же, тяжелое древко, коснулось его ладони. Он опустил копье в яму, и ткнул тяжелым наконечником, в горло Али. Кожа на горле натянулась под тяжестью, дыхание перехватило, Али захрипел, попятился, отползая, но копье, еще сильнее упиралось в горло. Змея, у ног Али, подняла свое тело, и медленно раскачиваясь, обернулась на звук.

- Назови имя, грязный "сарацин", громко сказал магистр.

- Али, меня зовут Али.

- Хорошо, вскинув брови, произнес магистр. Он отвел копье в сторону, и, усмехнувшись, промолвил:

- Неверный. Магистр передал копье рыцарю, и поправив меч на поясе, сказал:

- Если ты, до рассвета, останешься жив, я освобожу тебя, и дарую жизнь. А нет, усмехнулся он, тогда вера твоя настолько мала, что не смогла спасти тебя, от смерти. Принимаешь такой договор, спросил он, пристально глядя на Али.

Али не отрываясь, смотрел на змею, у своих ног, и с трудом понимал, что говорит ему крестоносец. Но одно он чувствовал сейчас особенно остро, грань, между жизнью и смертью своей, и была она в этот момент такая тонкая, что казалось, паутина сплетенная пауком, во сто раз крепче, чем его вера. Он хотел жить, очень, и понимал, что только сам, он может спасти себя, и вдохнуть исцеляющую веру, в, казалось бы, обреченное тело. Он среди змей, на дне ямы, и выжить, сможет только безумец,- а кто сказал, что в вере своей, мы не безумны и ослеплены,- кто? Один, и змеи, что есть на земле хуже? Только слепая вера, тихо прошептал Али. Она не видит, потому и не чувствует страха. А любви? Да, именно любви, думал Али, возлюби того кто рядом с тобой, и теплое чувство, вернется к тебе...

- Что ты шепчешь? спросил магистр, недовольно.

- Я принимаю договор, спокойно ответил Али, не глядя на крестоносцев.

- Я увижу тебя на рассвете, промолвил магистр задумчиво. Или живого, или мертвого, и пусть нас рассудит вера. Она у тебя иная, прошептал магистр, повернулся и пошел в крытую колоннаду.

СССР. Дальний Восток. Н-ский гарнизон. 1985 год.

Раннее весеннее утро, освещало солнечными лучами маленькую комнату. У окна, стоял Александр, и рассматривал в бинокль, подаренный отцом, вереницу разноцветных контейнеров, в составе поезда, что проходил через станцию, недалеко от их дома. В квартире, тихо "бормотало" радио, а на кухне закипал чайник. " Все без изменений, подумал Александр, опустив бинокль. Вечером один, ночью один, утром тоже. И так каждый день, тяжело вздохнул он, повернулся, и пошел готовить завтрак". Отключив электрический чайник, он поднял крышку, выудил, ложкой, из кипятка, два яйца, положил их перед собой на стол, и прошептал:

- А мама готовила блины. Он сидел еще, какое-то время, и тоскливо смотрел в окно. Аппетита не было. В большой кружке, дымился чай, в тарелке кусок сливочного масла... Одинокий, и заброшенный, он сидел у окна, размышляя о родителях. Громкий звонок телефона, вернул его в реальность. Александр подскочил, и побежал в комнату, где стоял телефон. Схватив трубку, он поднес ее к уху, в надежде услышать голос отца. Но, увы...

- Чего, еще спишь, раздался в трубке, веселый голос Жени.

- Привет, вздохнув, произнес Саша. Не сплю, завтракаю.

- А, понятно, протянул Женя. Ты во сколько выходишь?

- В половине восьмого, ответил Саша.

- Ну, тогда я тоже, сказал Женя. Встретимся по дороге, на "бетонке".

- Хорошо, пожал плечами Саша.

- Ой, чуть не забыл, спохватился Женя. Сегодня годовая контрольная! Помнишь?

- По математике, тяжело вздохнул Саша.

- Ну да. Ты готовился?

- Ты же знаешь, что нет, ответил Саша.

- А Татьяна сказала, у кого двойка, на второй год оставлять будут. Я себе "шпаргалок" наделал, по всему материалу, если что, тебе передам.

- Как-нибудь напишем, с тоской в голосе, произнес Саша.

- Ну, все, до встречи, бодро сказал Женя, и в трубке пошли, короткие гудки.

- До встречи, прошептал Саша, положив трубку на аппарат.

Утро того же дня. Средняя школа гарнизона.

На ступеньках у входа, стояли Саша и Женя, в ожидании Германа. Саша рассматривал первоклассников, радостно спешивших в школу. Женя, листал в руках военный журнал "Международное обозрение". На секунду, его лицо, вытянулось от удивления, и он, выдохнув, произнес:

- Саня, ты посмотри какой танк у американцев! сунув под нос Саши, цветную фотографию в журнале, Женя, восторженно провел пальцем по картинке, и добавил:

- Мощь!

- Ерунда, мельком взглянув на фото, обронил Саша.

- Ты чего? удивился Женя, дернув друга за рукав пиджака.

Саша повернул голову, посмотрел на фото, потом на Женю, и тихо сказал:

- Наши танки,- лучше, понял.

- Подумаешь, совсем не обидевшись, сказал Женя, и углубился в чтение журнала.

- Татьяна идет, произнес Саша.

- Женя поднял голову, присмотрелся, и изрек:

- Не в настроении.

- Правильно, ответил Саша. У нее лицо кислое.

- От этого, сумма не меняется, глубокомысленно промолвил Женя, убирая журнал в портфель. - А за ней, Герман, и лицо его тоже, кислое, сказал Саша.

- Наверно злая она, и всем нам "крышка", негромко произнес Женя, глядя на учителя математики.

- Может быть, сказал Саша.

Учитель математики Татьяна Леонидовна Плугова, прошла мимо школьников, с каменным лицом.

- Здравствуйте Татьяна Леонидовна, бодро поздоровался Женя.

- Здравствуйте, коротко бросила она, открыла дверь, и вошла в здание школы.

- Здравствуйте, произнес Саша, задумчиво.

" Ах, какая она красивая, подумал Саша. И фигура, и ..."

- Хорош, мечтать, толкнул его в бок Женя. Вон Герман идет.

Герман, словно в дурном сне, как завороженный, медленно поднимался по ступенькам, не обращая внимания на первоклашек, что обгоняя его, радостно кричали. Он подошел к друзьям, поднял голову, и посмотрел на них, холодным, пустым взглядом.

- Здорово Герман, протягивая руку, сказал Женя, разглядывая друга. - Ты чего?

- Случилось что то, спросил Саша, глядя, на серое лицо Германа.

- Здорово, грустно произнес Герман, пожав руку Жени.

- И ты Саня, поздоровался Герман.

- Чего такой грустный, спросил Саша.

- Не знаю, повел плечами Герман. Может из - за контрольной.

- Подумаешь, махнул рукой Женя,- контрольная! Да у меня все записано, и вам, если что передам. Спишем, и по трояку поставят, усмехнулся Женя. А что?

- Нормально, кивнул Герман. Пошли что ли.

- Пойдем, две минуты до звонка, посмотрев на часы, сказал Женя.

Класс математики. Идет контрольная работа.

В тишине, было слышно лишь шуршание бумаги, шмыганье носами, да кряхтение. Класс писал годовую контрольную. Женя, тайком высовывая из рукава пиджака краешек "шпаргалки"- списывал, Саша, задумчиво писал то, что знал, изредка оглядываясь по сторонам. Только Герман, безучастно смотрел на доску, положив руки, на замок, старого, потертого местами, отцовского портфеля, с которым он ходил в школу. Перед ним, лежала тетрадь, ручка, карандаш и линейка. За партой, он сидел один. За последней партой, в среднем ряду. Татьяна Леонидовна, оторвалась от заполнения журнала, взглянула на класс, и тут же, остановила свой взгляд на Германе. Пристально посмотрев на него, она отложила журнал в сторону, поднялась, и медленно пошла по проходу, поглядывая на учеников. Дойдя до последней парты, она остановилась, и, постучав ногтем по парте, тихо сказала:

- Басов, ты хочешь на второй год? Или ты принципиально, не желаешь учить математику.