-- А где доказательства?..

-- Какие могут быть доказательства?.. но даже если бы они были, чтобы это изменило?.. ничего...

-- Ты уже это говорил...

-- Да?.. не помню, какие-то провалы в памяти...

-- У меня тоже...

Аркадий задумался...

Несколько дней Аркадия преследовало сновидение, которое его раздражало, но постепенно он начала находить удовольствие в этом раздражении... и даже ощутил некую печаль, когда сновидение вдруг прервалось...

Он рассказала сон Бенедикту...

Бенедикт смутился, не смог скрыть свои чувства...

-- Мне надо идти... - пробормотал он заикаясь...

-- Странно... ушел... и без каких либо объяснений...

Аркадий вдруг понял, что Бенедикт видел тоже сновидение...

"Кажется, между Бенедиктом и примадонной завязалась связь... - подумал Аркадий... - Но зачем мне это нужно знать?.."

* * *

Аркадий невольно вздрогнул, повел плечами...

-- Не пугайся... это опять я... - сказал Бенедикт...

-- С чем пришел?.. опять с жалобами?.. у тебя всегда кто-то виноват... или с объяснениями?..

-- Не верь... врут все... я не преступник, я грешник... теперь мучаюсь...

Аркадий понимал, что все это слова, увертки, хитрость...

С Бенедиктом Аркадия связывали воспоминания детства, юности...

После публикации пьесы начались преследования... примадонна спасла Бенедикта от ареста в последнюю минуту... он уже видел себя в петле с запиской, подсунутой под язык...

Примадонна просила мэра за Бенедикта, умоляла... и добилась своего...

Такое не забудется... и Бенедикт не забыл...

Больше года он жил с Аркадием в подвале, потом на пятом этаже этого же дома...

Аркадий писал романы, Бенедикт писал плачи о погибели города...

Как-то ночью постучали в дверь...

Аркадий спал...

Опасаясь ареста, Бенедикт съел рукопись...

-- Да, да... я съел ее... и теперь мучаюсь... с ее слов писал... она мне диктовала... где теперь она?.. кого спросишь?.. не знаю, как я остался на этом свете... прятался в каких-то канавах, руинах, подвалах... время было смутное, тревожное... многие простились с этим светом... меня преследовали, арестовали, я подписал какую-то подлую бумагу... подсунули... за что-то, не знаю за что, я был обречен на погибель... думаю, не обошлось без проклятия Кассандры... вот, сказал, наконец...

-- Что такое ты сказал?..

-- Я проклят... вся моя жизнь складывалась как-то нелепо... с ложью, страхами... ночью не раз возникало желание уйти в эту темноту и не возвращаться...

-- Не знаю, что тебе сказать... я тоже сирота... меня усыновили в возрасте 13 лет... я знал бедность, унижение и отчаяние... плачи я стал составлять еще в детстве... и не словами я волновал... слова пришли потом, когда меня остригли наголо и заперли в изоляторе гордого и злого... свою вину я не признал... и очутился на острове вместе с прочими ославленными и безымянными... освободился я по недоразумению... писарь что-то перепутал... я вышел на песчаный берег, стою, тощий, рыжий, бледный... жутко смотреть... какая-то женщина увидела меня, перекрестилась... несколько дней я шел пешком... потом попытался на пароме перебраться на материк... ночью разыгралась буря... паром налетел на рифы, перевернулся и затонул... я очнулся на песчаном берегу среди утопленников... услышав нервный смех, восклицания, я привстал... меня нашли сумасшедшие из желтого дома, расположенного неподалеку... говорят, я дышал как жаба... им было смешно... чтобы избежать расспросов, я притворился идиотом... я жил среди них безымянный... мог бы и сто лет прожить, но увидел примадонну и потерял голову... примадонна устроила театр для сумасшедших, пела что-то из Валькирии Вагнера... на голове шлем с рогами и с крыльями... голос и красота примадонны поразили меня... и не только меня... ночью над желтым домом разожглось северное сияние, но меня там уже не было... я пел под окнами примадонны... нет, не плачи, я пел гимны... не знаю, слышала ли она меня или нет..."

-- И видела, и слышал... - сказал Бенедикт... - и не только она... я кое-что записал из твоих гимнов... спой...

-- У меня голоса нет... я пою губами...

Бенедикт писал для примадонны плачи, Паганини - музыку... она чувствовала музыку, но плачи ее не удовлетворяли... ей надо было что-то трагическое...

Бенедикт много думал об этом...

Время было смутное... говорили о конце света...

Ночью Бенедикт увидел в видении нашествие грязи на город...

Это видение заслонилось еще двумя...

Бенедикт сел и описал эти видения стихами...

Стихи напечатали, правда, почти весь тираж изъяли... и приобщили к старому делу...

-- Я снова вернулся на остров... - заговорил Бенедикт. - Дальше идти было некуда... примадонна просила мэра пересмотреть дело... она говорила, что я был в ее снах... нет, это было позже, когда я стал писать ее замогильные записки... как-нибудь допишу их... все никак не соберусь... и о себе напишу затравленном, озирающемся... я пел плачи, а охранникам было весело... всем... помню, я уже плыл на пароме... ночью разразилась буря... паром налетел на рифы, перевернулся, и затонул... я чудом спасся... выполз на берег, волоча ноги как хвост... это был еще более дикий остров... три дня шел дождь, потом на меня спустилась грязь... обняла меня спящего, и так нежно...

-- Ты уже рассказывал эту история...

-- Да?.. не помню... я писал для примадонны плачи... в плачах свой синтаксис, свое расположение слов, свое отчаяние... и свои восторги...

Бенедикт помолчал, снова заговорил...

-- Прошлой ночью мне приснились дети примадонны... она не носила их в утробе, не кормила грудью... дети сами выросли и начали галдеть... я был среди них... они гонялись за мной с лестницы на лестницу... загнали меня на чердак, потом в подвал... очнулся я весь в слизи, плесени и паутине... я был выкидышем... потом превратился в мертвого старика... еще не отпетый, я лежал в гробу на подиуме... помню, лежать было неудобно... вдруг я услышал пение... пела девочка... голос тонкий, плачущий... она просила меня вернуться, и я вернулся... ужасная была ночь... девочкой была примадонна... я все никак не мог убедить ее, что она уже на том свете...

Бенедикт сел на камень... он сидел и смотрел сквозь слезы на море и иссеченные скалы...

Он пугал своим видом, речами...

Бенедикт исчез и Аркадий вернулся к своим размышлениям...

В размышлениях Аркадия тоже был театр, театр одного актера... без грима и масок... были и зрители... птицы, которые казались людьми...

-- Никто нас не спасет... всех нас грязь утянет в пропасть погибели... я вижу, как она ползет, расползается по улицам города...

"Что он бормочет, как в бреду?.. - размышляла Вика. - Несчастный лишился ума... сознаюсь, я хотела счастья с ним, но, увы..."

-- Аркадий, опомнись!..

"Нет, не слышит он меня... боже, как я устала... не знаю, что мне делать..."

-- Бежать!..

"Кто это шепнул?.. и от кого мне бежать, от грязи или от собак?.. и куда?.."

-- Спасайся... беги или погибнешь!..

"Опять кто-то шепнул: беги, но я останусь... пусть будет так, если нельзя иначе..."

Вика увидела слезы на глазах Аркадия...

-- Ты очнулся... плачешь... могу ли я чем-то помочь тебе?..

-- Нет... просто у стариков глаза слезятся...

"Разве он старик?.. с ним творится что-то странное... где чувства, там и загадка... и я уже боюсь его... однако, как быстро темнеет..."

-- Как ты думаешь, куда ведет эта дорога?..

-- В ущелье...

-- Там можно укрыться?.. вставай, надо идти...

-- Я слышу лай собак... преследователи уже близко... свору псов спустили...

Донесся крик офицера:

-- Сдавайтесь!..

Аркадий и Вика уже бежали...

-- Ну, что вы встали?.. вперед, за ними!..