Аркадий очнулся...

Он лежал и вспоминал рассуждения Бенедикта о душе...

Всерьез он их не воспринимал, но и не спорил...

Аркадий невольно повел плечами, испытывая странное чувство, словно к нему прикоснулось нечто враждебное, витающее в воздухе...

Появление Бенедикта было как всегда неожиданным и неуместным...

-- Размышляешь о душе...- заговорил Бенедикт. - Хочешь родиться заново?.. тогда приготовься к смерти...

-- Что ты хочешь этим сказать?..

-- Только то, что сказал...

-- Я ничего не поняла... повтори... - сказала Вика и глянула на Аркадия в изумлении...

Она увидела его двуликим...

Одно лицо было мрачно... оно как-то хитро и даже злобно улыбнулось ей...

Вика отвела взгляд... она испугалась... искренне испугалась, без притворства...

Другое лицо смотрело на Вику спокойно, безмятежно, отчужденно...

Лица были разными и в то же время совершенно одинаковыми...

Длилось это всего мгновение, показавшееся Вике вечностью...

Аркадий что-то говорил...

Звуки, обрывки слов, целые слова, фразы кружили вокруг, разглядывали Вику, что-то пытались внушить...

Монолог Аркадия напоминал трогательный детский лепет... невнятный...

"Кто он?.. - Вика взглянула на Аркадия... ее взгляд выражал сострадание и печаль. - Наверное, художник... или писатель... уединился... все бросил... картины, книги... весь этот самообман... шепчет стихи, звучащие тихой музыкой... они придают его жизни какой-то смысл, просветляют, дарят избавление... он уходит в себя... видит видения...

Помню, со мной происходило что-то подобное в мастерской Филонова...

Паганини спас меня от этого безумия...

Он заговорил со мной и я очнулась словно от опьянения... обычно он играл на скрипке в сквере у театра... сочинял импровизации для примадонны... и видел вещи, которые никто не видел... некоторые считали его немного сумасшедшим, но не отказывались слушать его импровизации...

Отец Паганини служил в учреждении... вылавливал шпионов... соседи с ним не здоровались... иногда я видела его на книжных развалах, где всегда толклось много подозрительного народа... они занимались не политикой, а спекуляцией... они пугливо отводили глаза при встрече с отцом Паганини...

Когда отца Паганини арестовали, никакого сожаления я не почувствовала... говорили, что он покончил с собой в тюрьме... повесился... правда, говорили, что ему помогли повеситься... и записку подсунули под язык...

Смутное было время..."

* * *

Утром над островом повис туман, превратив остров в место смутное и мрачное...

К полудню от тумана и мрачности не осталось и следа...

В небе воцарилось солнце...

Странники встали и пошли, преодолевая разного вида препятствия, опасаясь, оступиться и сорваться в пропасть...

Кто не боится смерти?.. она всегда рядом с жизнью...

Скалы ступенями поднимались к небу, у которого не было дна...

На западе небо было укрыто облаками, словно ризами...

Вика шла впереди, прихрамывая, с распущенными волосами, оступаясь, нетвердым шагом, со слезами в глазах...

Ночь она провела с мужем словно с живым, мертвецу шептала слова любви:

-- Боже, обними меня, протяни руку ко мне, лежащей на холодном камне, одержимой любовью... верни мне мужа... возроди его, как возрождаешь ты тех, кого любишь, пребывающих в яме грехов... нет ничего тревожней, чем эта тьма, и ужаснее, чем бездна за ней... цепенея от страха, ощупью бреду во тьме, по краю уловляющей ямы погибельной...

Вика обернулась, увидела бредущего за ней Аркадия, о котором она забыла...

Огонь заката сжигал его, но он оставался невредимым...

"Он как неопалимая купина..." - подумала она...

Аркадий шел и пел плач губами:

-- Я раскрыл объятия любви, и ты лицом ко мне повернулась, не спиной... я увидел тебя озабоченной... ты подумала не о муже, обо мне и не устыдилась... я был подобен выкидышу безымянному... я сам вычеркнул себя из списка живых, уготовил себе погибель и место в преисподней для отчаявшихся и несчастных, сломленных... но я опомнился, увидев Розу, всю ее красоту... я вспомнил путь извилистый, мрачный... и себя увидел на этом пути безобразным, изнемогающим и совершенно бессильным... и шел я этой дорогой погибели по суше, потом по морю, и уже не именовал себя человеком, причислял к нелюдям, сам в своих глазах свет погасил... три дня я отгонял от себя душу... тело мое было без движения и дыхания, бесполезное... и вдруг боль я почувствовал в сердце и встал, путы порвав, которыми ноги были связаны, и, испустив дыхание, вздохнул, обрел я снова душу, забывчивую, лишенную памяти и чувств... там меня никто не ждал, похоже, что и здесь... люди были в испуге... мой взгляд нашел бога в сводах церкви, в которой меня отпевали, бог смотрел на меня с величавым укором, недоступно далекий и близкий... он не призывал меня не для суда, для жизни... внешне я здоров, но душа изранена... плач изливаю на песок как на бумагу, слезами пишу... озираюсь назад и что я вижу?.. со всех сторон тьма беспросветная... звезды как глаза гиен, плач, смех, стоны их слышу... и снова взгляд мой находит бога в сводах... его взгляд выражает безмятежное величие... я в его глазах подобен тусклому свету свечи... вот я угас, исчез... облачение света спало с меня, онемел мой язык, пересохла гортань, губы слиплись, мысли в панике... вместо обещанного блаженства в приговоре суда записаны одни угрозы... ад меня ждет... я отпал от бога, стал чужим ему... бог отвернулся от меня... холод смерти снова разлился во мне... трепет охватил меня беспомощного, осужденного на одиночество, издающего лишь стоны...

Аркадий умолк, сел на песок, потом лег...

Вика скрылась в скалах...

Аркадий лежал и размышлял...

"Провалы в памяти постепенно заполняются воспоминаниями...

Не знаю, мои ли это воспоминания?..

Помню подвал, где мы жили с Бенедиктом... писали пьесы для примадонны...

В комнате царили сумерки...

Паганини играл на скрипке... импровизировал...

Бенедикт говорил, что это его исповеди...

Что еще?.. помню, я лежал на песке обнаженный...

Прибой исполнял реквием... чайки были солистами...

Я пел плач, потом встал и пошел... я шел и пел...

Было жарко... тень нужна была и земле, и мне... и вдруг дождь упал, как манна небесная..."

-- Почему ты замолчал?.. продолжай... - попросила Вика...

-- Я пытаюсь вспомнить... провалы в памяти... вижу город... я бегу по каменистой тропе, заросшей татарской жимолостью, к корабельной пристани... пристань завалена камнями и трупами... за три дня, что я был мертвым, почти мертвым, многое случилось... с гор сошла грязь, волоча дома, деревья, людей... я забрался в барку... ночью поднялась буря... барку унесло в открытое море... шесть или семь дней я плыл в этом скрипящем ковчеге неизвестно куда... что я пережил?.. муки голода, жажды, терзания, смятения... душа снова покинула меня и вернулась от жутких звуков скрежета киля барки по камням... душа слилась с телом... барку прибило к одному из западных островов... их еще называют блуждающими... обходя остров, я наткнулся на утопленников... я шел и качался, как качалась барка под ударами волн... я слегка опасался... мало ли что?.. но я не потерял надежду увидеть, что остров обитаем и его населяют не только птицы, собравшиеся словно на торжество... они оглашали скалы радостными криками, а я жалобными стонами и воплями...

Аркадий умолк, снова запел... он шел и пел...

Сопровождаемый птичьим хором, плач казался вдвое жалостнее через созвучия...

Вика шла за Аркадием молча, одержимая сомнениями, страхами и надеждой на спасение...

И этот день погас... ушел под воду...

Странники продолжили свое странствие... они искали убежище...

Повсюду им мерещились угрозы...

Наконец, они нашли расселину в скалах, заползли в нее и затихли...