– Вы не догадывались, кто он на самом деле? – спросил Мейсон.

– Нет.

– Не знаете ли вы, почему он затеял эту мистификацию? – спросил он.

– Теперь догадываюсь, – сказала она.

– И почему?

– Прежде всего, он был женат. Во-вторых, богат. С одной стороны, он пытался оградить себя от неприятностей со стороны жены, ну, и от всяких авантюристок, шантажисток и любительниц поживиться за чужой счет, с другой...

– Очевидно, случилось так, что он совершенно перепутал все ваши планы? – сочувственно спросил Мейсон.

Она повернулась к нему с сердитым выражением лица и негодующе сказала:

– Это прежде всего доказывает, что вы не знали Джорджа... Мистера Сейбина.

– Но разве он не испортил вам жизнь?

Она покачала головой.

– Мне неизвестны его намерения до конца, но я не сомневаюсь, что он руководствовался какими-то благородными мотивами.

– И вы не испытываете горечи?

– Никакой. После нашей встречи с ним я прожила самые счастливые два месяца за свою жизнь. Именно поэтому меня так потрясла трагедия... Впрочем, вы ведь приехали слушать не про мое горе!

– Я хочу все понять, – мягко сказал Мейсон.

– Да я вам уже все рассказала. У меня были кое-какие деньги, которые мне удалось отложить за счет строгой экономии. Конечно, я понимала, что человеку уже под шестьдесят и вряд ли он может рассчитывать найти работу. Я сказала, что финансирую его в какой-то мере, если он намеревается открыть бакалейный магазин в Сан-Молинасе. Он объездил весь город, но пришел к выводу, что ему здесь не пробиться. Тогда я предложила ему самому подыскать что-то более подходящее.

– Что потом?

– Он поехал подыскивать место.

– Вы получали он него письма?

– Да.

– Что он писал?

– О бизнесе он писал немного и туманно. Его письма были чисто личными. Ведь мы были женаты меньше недели, когда он уехал. И что бы там не выяснялось, он меня любил! – Она сказала это просто, без драматизма, не разрешая своему горю затмить все.

Мейсон кивнул, предлагая ей продолжать.

– А сегодня утром я взяла газету и увидела портрет Фраймонта С.Сейбина и сообщение об убийстве.

– Вы сразу его узнали?

– Да. Правда, кое-какие моменты не вязались с образом человека, роль которою он играл. Уже после нашей женитьбы я часто удивлялась, как он мог быть неудачником. Понимаете, в нем оказалось столько спокойной силы, природной прозорливости. И потом он ни за что не хотел дотрагиваться до моих денег. Упорно отговаривался, откладывая разговор на потом, уверяя, что у него кое-что осталось. Вот когда его деньги иссякнут, он будет жить на мои.

– Но вы не подозревали, что в действительности у него огромные средства?

– Нет, все мои наблюдения не вылились даже в сомнения. Просто я их автоматически отметала. Когда же прочитала газетное сообщение, они получили логическое объяснение. Отчасти я была подготовлена к этому, когда прочитала в газете про охотничий домик в горах... и увидела его фотографию.

– Разумеется, за последнюю неделю вы не получали писем?

– Наоборот, я получила письмо в воскресенье, десятого числа. Оно было отправлено из Санта-Дель-Барры. Он сообщил, что ведет переговоры о помещении, из которого получится идеальный склад. Письмо было радостное, заканчивалось тем, что он надеется вернуться через несколько дней.

– Как я полагаю, вы не слишком хорошо знакомы с его почерком и...

– Я не сомневаюсь, – ответила она, – что письмо написано мистером Сейбином... Джорджем Вэйллманом, как я привыкла его называть.

– Но факты доказывают, – заметил Мейсон, – что тело лежало в домике, простите меня за такую неделикатность, она вынужденная, Мисс Монтейт. Так вот, данные показывают, что он был убит в пятницу, шестого сентября.

– Как вы не понимаете? – сказала она устало. – Он проверял мою любовь, испытывал ее и продолжал играть роль Вэйллмана. Ему хотелось удостовериться, что я люблю его, а не охочусь за его капиталом. Никаких помещений он и не думал снимать. Письма были написаны заранее, он организовал дело так, чтобы их посылали мне постепенно, из разных мест.

– Это последнее письмо при вас?

– Да.

– Могу я взглянуть на него?

Она кивнула головой, но потом передумала и решительно сказала:

– Нет!

– Почему?

– Письмо очень личное, – ответила она. – Я понимаю, что в мои дела рано или поздно вмешаются полицейские. Но я постараюсь не придавать его письма огласки до последней минуты.

– Это случится очень скоро, – невесело усмехнулся Мейсон. – Поймите, если он кому-то действительно поручил посылать вам письма, то, возможно, как раз этот человек видел его последним в живых.

Она не ответила.

– Когда вы поженились? – спросил Мейсон.

– Двадцать седьмого августа.

– Где?

Несколько минут она молчала в задумчивости, наконец произнесла:

– Мы пересекли мексиканскую границу и поженились.

– Могу ли я узнать, почему?

– Джордж... Мистер Сейбин сказал, что по некоторым соображениям он предпочитает оформить брак там... и...

– Да?

– Мы должны были венчаться вторично в Санта-Дель-Барре.

– Почему там?

– Он признался... он... что его бывшая жена добилась развода, но решение еще не оформлено, то есть законно он еще не свободен, поэтому могли возникнуть сомнения относительно правомочности нашего брака. Он сказал, что... В конце концов, мистер Мейсон, это уже личное дело!

– И да, и нет, – ответил Мейсон.

– Что ж, вы можете как угодно смотреть на это. Выходя за него замуж, я понимала, что формальное заключение брака сомнительно с точки зрения закона. Но усматривала в нем всего лишь дань условностям. И меня это не волновало, поскольку я была уверена, что в самом ближайшем будущем мы все переоформим уже совершенно законно.

– Значит, вы считали свой брак незаконным?

– Нет, – ответила она. – Когда я назвала его сомнительным, то имела в виду, что брак бы выглядел незаконным, если бы мы регистрировались здесь. Все это трудно объяснить... да и вряд ли уже это так важно.

– А что в отношении попугая? – спросил Мейсон.

– Мой муж... мистер Сейбин всегда хотел иметь попугая.