В следующем отсеке было спиртное. Разнообразием оно не отличалось – шнапс в бутылках и столитровых бочках. Одну бутылку Саша сунул в кабину и позволил партизанам закинуть в кузов один железный бочонок. Не для выпивки – для обеззараживания ран, коли они случатся.

Только в предпоследнем отсеке нашлись мешки с солью и – о чудо! – с сахаром, причем кусковым, пиленым.

– Грузите, парни, сколько в кузов войдет! – решил Саша. Сам же посмотрел на часы – через десять минут пора было уезжать.

Партизаны сновали между складом и машиной, как муравьи. Конечно, если развернуть машину бортом к складу, получилось бы быстрее. Но тогда подсветки фарами не было бы.

Кузов нагрузили выше бортов, и рессоры изрядно просели.

– Все, парни, пора! Двое в кабину, остальные – поверх, на груз.

Дважды упрашивать никого не пришлось. Только сначала заминка получилась. Двое партизан полезли в кабину и наткнулись на немца. Тот заворочался, забормотал что-то, и парни шарахнулись назад.

– Ой, тут, похоже, кто-то есть!

– Конечно! – успокоил их Саша. – Водитель пьяный. Полезайте скорее!

Саша завел грузовик и медленно выехал с территории склада. Еще теплый двигатель тянул тяжело груженную машину легко и ровно.

Метров через двести по верху кабины застучали.

– Тормози, наши!

Саша остановился. Сбоку подбежали запыхавшиеся сержант и старшина. С помощью партизан они затянули на мешки пулемет, забрались сами. Саша услышал:

– Трогай!

Александр вырулил на грунтовую дорогу. Грузовик тяжело покачивался на неровностях. Подслеповатые фары с синим светом освещали впереди только метров двадцать пять – тридцать. Но Саша не увеличивал скорость. Видимости хватало, лишь бы не заблудиться.

Остановился он всего один раз, отъехав уже километров пять от склада. Высунувшись из кабины, встал на подножку:

– Никто из кузова не выпал?

– Давай, командир, все в порядке. Хорошо едем!

Саша вновь уселся в кабину и включил передачу, пробормотав себе под нос:

– Конечно, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Поглядел бы я на вас, как бы вы мешки с солью тащили. К утру и трех километров бы не прошли.

Через час они подъехали к своему лесу. Саша проехал между деревьями, сколько мог.

Парни потащили мешки к схрону. Оттуда навстречу уже бежали те, кто не участвовал в операции.

Разгрузили машину быстро. Половину груза просто сбросили на землю – потом партизаны перетянут. А сейчас Саше отогнать грузовик надо, чтобы немцев к схрону не привести.

Саша взял с собой Рогозина. Тот очень удивился, обнаружив немца в кабине:

– Выкинуть его?

– Ты что? Это же ложный след! Держи бутылку!

– Вот это дело! Удачу обмыть надо!

– Да не тебе! Немцу в рот залей, чтобы дольше не мог очухаться. И на мундир ему шнапса плесни, чтобы запашок поядреней был.

Рогозин вздохнул. Как же это: шнапс – и на мундир?! Однако он засунул немцу горлышко бутылки в рот и с жалостью и завистью смотрел, как шнапс убывал из бутылки. Потом щедро полил водителю френч. Оставшиеся пару хороших глотков влил в себя.

Саша хмыкнул только. Пара глотков не помешает.

– Эй, бутылку оботри и на пол в кабину брось, пусть все выглядит так, как будто он пил всю ночь.

Сергей ухмыльнулся – он понял замысел Саши. Рукавом обтер бутылку, держа ее за край горлышка, и положил на пол.

– А шнапс у них дерьмовый, командир! Наша водка лучше!

– Мне и такой не достался.

Они отогнали грузовик километров на десять в сторону, усадили пьяного в хлам водителя на водительское сиденье. Саша пилоткой водителя вытер ручку коробки передач и руль, бросил пилотку на сиденье.

– Теперь ходу отсюда!

Ехать-то было хорошо, а вот до отряда они добрались, когда начало светать. В предрассветных сумерках кое-где заметили следы колес грузовика, ведущие в лес. Саша сразу отправил сюда трех парней, не участвовавших в операции:

– Пройдите опушку и ветками заметите все следы покрышек. Никто не должен вас увидеть, и чтобы ни одного следа не было. Выполняйте!

Парни ушли. За время их отсутствия партизаны перенесли часть продуктов в схрон, часть – в баню.

– Так не пойдет, – укорил их Саша. – А мыться где? Опять обовшивеем! Делайте, как в Сибири. На дереве площадку на сучьях из жердей, и консервы – туда. С земли особо видно не будет. Испортиться не успеет – вон ртов сколько.

Он уже хотел завалиться спать – устал сегодня, но тут появился комиссар с поздравлениями, вроде – немцам урон нанесли!

– Покидько, мы сегодня не столько об уроне немцам думали, сколько о своем брюхе. Осень и зима впереди, все следы на снегу видны будут. Да и не проедешь по лесу на грузовике. Будь человеком, дай поспать! Пусть охрану сегодня несут те, кто на операцию не ходил.

Два десятка человек в отряде – это не три бойца. Саше приходилось вникать в хозяйственные дела. В первую очередь – назначить повара. До этого готовили на костре по очереди. У кого-то получалось лучше, у некоторых еда подгорала или была вообще несъедобной – перевод продуктов. По общему мнению, лучше всего готовить получалось у Шулевича.

Когда Саша объявил о назначении его главным и единственным поваром, парень чуть не расплакался:

– Я с немцами воевать хочу, а меня – к плите. Что я после войны родне скажу? Спросят ведь – как воевал? Сколько врагов уничтожил? А я с черпаком у котла? Несправедливо!

Как могли, Саша с комиссаром уговаривали парня:

– Пойми, для бойца вкусная и сытная еда – первое дело! Плохо повар приготовит – у бойца в неподходящий момент живот прихватит. И что тогда? Не выполнит он боевое задание! Да повар для партизана главнее всех, второе лицо после командира. Ну а что касается боевых операций, то участие принимать будешь – это я тебе обещаю!

– Правда? Не обманете? – Шулевич все еще с недоверием смотрел на Сашу.

– Скоро будем железную дорогу взрывать – тебе доверим кнопку на подрывной машинке нажать. Так что пущенный под откос поезд занесешь на свой счет.

Только тогда парень согласился.

Сообща соорудили легкий навес, сделали под ним небольшую печурку. Готовить стало удобнее. Было уже однажды, когда при приготовлении пищи на костре внезапно хлынувший дождь залил костер и отряд остался без горячей пищи. С той поры, если позволяла обстановка, на обед у партизан всегда была горячая пища.

И насчет железной дороги Саша сказал не для красного словца. После того как в отряд прибыли новобранцы и принесли с собой тротил и подрывную машинку, он только о том и думал. Никакой взрыв на артиллерийском складе не перевесит диверсию на железной дороге.

В мирное время, а тем более в военное железные дороги и шоссе – своего рода сосуды, питающие фронт. Перережь их – и сорвутся многие военные операции, увеличатся потери личного состава. Фронт всегда, ежесуточно, в любую погоду требует поставок боеприпасов, топлива, продуктов, техники, эвакуации в тыл раненых. Потому охраняются дороги всегда со всем тщанием. Понятно, от взрыва одного пути фронт не замрет, но ведь и партизанский отряд в тылу немцев не один. То в одном месте рванет, то в другом обрушится… На восстановление уходят время, силы, труд и деньги. Любая война – это люди и деньги.

Вот и решил Саша пойти к железной дороге, чтобы разведать обстановку. С собой взял молодых партизан – Кирьянова и Студенца. Надо молодежь натаскивать. Если их все время на базе держать, то в дальнейшем толку с них не будет. Бойцы должны воевать, а не проедаться в лесу.

Саша заранее приготовил маскировочную сеть из рыбацкой, вплел в нее пучки травы, листья, веточки.

– Что-то ты мудришь, командир! – подначил его Покидько.

– А вот мы сейчас проверим. Я из схрона выйду и далеко уходить не буду – не дальше пятидесяти шагов. Через пять минут все желающие пусть попытаются меня найти. Время для поиска даю четверть часа. Кто найдет – получит мой пистолет.

Искать вызвались все – кроме разве что часовых. Впрочем, их в схроне не было.