– Иван, будь тут; я подползу, гляну.

Саша ужом пополз к опушке леса и лег за кустом.

Немцы были и здесь. Они стояли группками по три-четыре человека, курили, ели бутерброды. Перестрелка шла далеко от них, и солдаты отдыхали, пользуясь возможностью.

Так же незаметно вернувшись, Саша сказал Ивану:

– Давай к нашим, и пусть идут тихо. А как сосредоточатся – огонь из всех стволов и бегом за насыпь.

Иван кивнул – понял! Он исчез в лесу, а Саша продолжал наблюдение. Минометов он не увидел, пулеметов – тоже. Солдаты сейчас спокойны, нападения не ждут. Тем лучше – есть шанс прорваться. Только что за железной дорогой? Отсюда не видно. Может, там тоже немцы? И получится – из огня да в полымя!

Подползли окруженцы. Саша их приближение услышал за полсотни метров, хоть они и старались передвигаться тихо. Однако ж немцы не встревожились.

– Ну что, старшина, времени нет. Боюсь, по нашим следам уже преследователи идут, – поделился Саша, увидев старшину.

– И я так же думаю.

– Приготовить оружие к бою и разом – огонь! – сказал он громко – так, чтобы услышали бойцы.

Затрещали автоматы, басовито заработал пулемет, захлопали винтовочные выстрелы. Саша тоже успел выстрелить из трехлинейки.

– Вперед! – закричал старшина.

Окруженцы дружно поднялись и бросились к железной дороге, сметая огнем находившихся на их пути немцев. Те, что стояли в стороне, залегли и открыли ответный огонь.

Среди окруженцев появились первые потери. И все равно – вперед, нужно любой ценой перевалить за пути!

Однако, преодолев железнодорожную насыпь, они обнаружили, что на другой ее стороне стоят грузовики. В принципе, это можно было предположить, ведь не пешком же немцы сюда пришли. Не любят они пешком-то!

Стоящие возле автомашин водители так ничего и не успели понять – из танкового пулемета, с руки, их срезал танкист. Старшина отцепил от пояса единственную гранату, сорвал кольцо и швырнул ее за насыпь.

– За машины! – скомандовал Саша.

Окруженцы, от которых осталась едва ли половина, бросились бежать к машинам – все-таки это было укрытие от пуль.

Саша рванул ручку дверцы и взлетел на сиденье. Слава богу, ключ в замке зажигания! Он повернул ключ, и мотор завелся с полуоборота.

– Все в грузовик! – высунувшись из окна кабины и перекрывая голосом сухой треск автоматных очередей, прокричал Александр.

Уговаривать никого не надо было. В считаные секунды все оказались в кузове. Саша включил передачу и дал газ. Автомобиль стал неспешно набирать скорость. «Ну, быстрее, быстрее!» – торопил его Саша.

Однако автомобиль – не легковушка, разгоняется медленно. А на насыпи уже появились немцы. Послышались нестройные хлопки – это из кузова стали отстреливаться окруженцы.

Автоматная очередь прошила дверцу, со звоном рассыпалось лобовое стекло. Но грузовик уже вывозил их из окружения, спасал от неминуемой гибели.

В лицо Саше бил ветер, выжимая из глаз слезы. Грунтовая дорога петляла, и Саша едва успевал крутить непривычно большую баранку, стараясь удержать машину на дороге. К тому же ее все время тянуло вправо. До него наконец дошло – колесо справа прострелено. Оторваться бы немного, а там можно машину бросить. Но что впереди? Успели немцы сообщить по рации о прорыве красноармейцев из окружения? С их насыщенностью войск радиостанциями это запросто. И за ближайшим поворотом может стоять бронетранспортер с пулеметом. Вот тогда все, тогда – ни одного шанса.

Пробитое колесо начало хлопать, от него отлетали куски резины.

Саша сбросил ход, остановился. Открыв дверцу, встал на подножку.

– Все, приехали.

– Да уж мы слышим – колесо хлопает, едешь почти на диске.

– И за то спасибо, – поднялся в кузове старшина. – Спас нас всех грузовик. Вылезайте, уходим.

Из кузова выпрыгнули всего пять человек: старшина, танкист с пулеметом, артиллерист, предупредивший о мине, Иван Кузьмичев да пехотинец с автоматом. Остальные полегли при прорыве окружения.

Переглянулись, мысленно подсчитывая потери. М-да, едва треть осталась.

– Веди, старшина, – танкист удобнее перехватил лежащий у него на руках танковый пулемет.

Кочкин вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо карту и стал ее разворачивать. В это время послышался рокот мотора, и на грунтовую дорогу выехал грузовик с немцами. Без сомнения – это была погоня.

– Уходим в лес! – первым закричал артиллерист, едва увидев грузовик.

Окруженцы бросились бежать вправо, и метров через двести выскочили к железной дороге. Перемахнув через насыпь и рельсы, они нырнули в кусты. Бежали изо всех сил, не обращая внимания на колючки, рвущие одежду, на ветки, хлещущие по лицу. Еще пять-десять минут – и на насыпи появятся немцы.

Кусты низкорослые, укрытие ненадежное, а леса поблизости не видно. Поэтому бежали из последних сил, понимая, что спринт для них сейчас – единственная возможность выжить.

Но бег в тяжелых сапогах, с оружием и сквозь заросли кустарника – не самое легкое дело, это – не по дорожке стадиона в трусах и кроссовках.

Через некоторое время, почувствовав, что они выдохлись, перешли на быстрый шаг.

К этому времени на насыпи появились немцы. Выстроившись цепью, они открыли огонь из автоматов. Пули сбивали ветки, шмелями жужжали над головами, и бойцам пришлось передвигаться, согнувшись в три погибели.

Выбежав на берег широкого ручья, окруженцы свалились в воду. Ужасно хотелось пить.

– Парни, не больше трех глотков! – предупредил их Саша. – Иначе бежать не сможете.

А пить так хотелось! Саша, сдерживая себя, глотнул немного, прополоскал рот водой. Мгновенно на лбу выступила испарина.

– Уходим влево, на север, – сипло скомандовал старшина.

Бойцы гуськом пошли по ручью вверх по течению. Хорошо, дно не илистое, а песчаное, – держит.

Стрельба стала заметно отдаляться, и они пошли в полный рост. Затем выстрелов и вовсе не стало слышно, а может, немцы вообще прекратили стрелять.

– Тяжело по воде идти, надо на берег выбираться, – сказал старшина.

Ему было труднее всех. Старше всех по возрасту, на вид – лет сорок пять, как определил Саша.

Они выбрались на берег и снова вернулись в ручей, потому что вокруг – поля, укрыться негде, они на самом виду. У ручья же стенки отвесные, по метру, и издалека не видно, что по ручью идут люди.

Саша периодически поднимался и осторожно выглядывал.

К немалому удовольствию окруженцев слева показалась роща – небольшая, березовая. Деревья стояли редко, и она проглядывалась едва ли не насквозь, но все же это было укрытие.

Бойцы выбрались из ручья, зашли в рощицу и попадали от усталости. Не было сил снять сапоги и вылить воду. Все же отдышались.

– Интересно, где мы находимся? – спросил танкист.

– У старшины узнай, у него карта, – ответил артиллерист.

– Пушкарь, уж ты-то должен знать, что для привязки к местности нужен компас и характерные приметы – ориентиры: мельница, скажем, или населенный пункт.

– Да это я так, к слову.

Но старшина достал карту. Он долго вертел ее в руках, потом с досадой сплюнул. Полез в карман за кисетом с табачком и только крякнул расстроено – кисет промок.

– Терехин!

– Я! – Саша сел на траве.

– Ты разведчик, тебе проще сориентироваться. Сходи, осмотрись, разведай.

– В одиночку?

– Сам решай.

Саша долго не раздумывал – одному проще.

Он оставил товарищей и пошел вдоль ручья. Обычно люди селились вдоль рек и ручьев, чтобы не рыть колодцы, удить рыбу и чтобы в распутицу сплавляться на лодках. Коли заблудился, держись реки или ручья – всегда к жилью выйдешь.

Через пару километров показались избы. Понаблюдав некоторое время за избами, Саша решил, что немцев в деревеньке не было, шумов моторов не слышно.

Он подобрался к околице и постучал в оконце.

– Кого в лихую годину носит?

– Свои!

К оконцу прильнул дед. Увидев Сашу, он покачал головой, но вышел на крыльцо.

– День добрый! – поприветствовал его Саша. – Не подскажете, что за село?