– Вконец уморил ты меня своими деталями, минер.
– Желательно все предусмотреть. Причем командиры отделений должны знать общий план операции, чтобы действовать как часы.
– Во-во, насчет часов. Мы у немцев часами разжились, теперь у наших отделенных они есть.
– Вот это правильно. По идее – и карты должны быть, и бинокли.
– Зачем им карты? Они местность знают, своими ногами всю исходили, шагами измерили.
– Поскольку общий план и детали ясны, приглашайте командиров, будем доводить до них задачи. Кстати, кто с миной на дрезине будет?
– Есть у меня ловкий парень, Сергуня.
– Плавать умеет?
– Должен.
– Должен или умеет? Нам вплавь выбираться при-дется.
– Сейчас у него спросим.
Соблюдению секретности в отряде значения не придавали. Совещание проходило на свежем воздухе, и практически весь отряд слышал задачи, которые Корж ставил перед отделенными. Будь среди партизан предатель – операцию ожидал бы провал, а отряд – большие потери, вплоть до полного разгрома.
Задачу, поставленную Коржом, партизаны приняли как должное. Никто, по крайне мере внешне, не проявил страха или недовольства.
Выходить решили по мере готовности. А партизанам собраться – только подпоясаться.
Сергуня переоделся в немецкую форму и держался поблизости от Саши.
Заминка вышла со снарядами к гаубице. Были они раздельного заряжания – то есть без гильз и порохового заряда, но и в таком виде каждый снаряд весил без упаковки больше сорока килограммов.
Сначала думали нести их в ящиках, по два человека. Но так неудобно передвигаться по лесу, и потому остановились на мешках. Каждый снаряд уложили в мешок, соорудили лямки из веревок – за углы и горловину – и договорились нести по очереди. С собой взяли все запасы патронов – все-таки предстояла перестрелка.
Вышли в путь. Впереди, в ста метрах от основной группы шел дозорный. Не было только бокового охранения.
Часа через полтора хода Саша забеспокоился и обратился к командиру:
– Василий Захарович, а где дрезина?
– А мы ее поближе подвезли на подводе. Не ехать же вам на ней весь путь, только немцев насторожите. Все равно в ночь операцию начинать не будем. Переночуем, с утра позиции займем, а дальше – уже от вас двоих зависит.
Ночевали в лесу – и для партизан, и для Саши это было делом привычным. Утром перекусили еще затемно.
Настал день, а операция, можно сказать, срывалась из-за неучтенной мелочи – тумана. Ничего необычного: местность сырая, болотистая, вот по утрам туман и стоит.
Корж выделил четверых партизан:
– Они помогут дрезину на рельсы поставить.
Кроме этой четверки оставались двое со снарядами в мешках. Еще мешок с десятком гранат получил Сергуня, и отряд ушел к мосту, скрывшись в тумане.
Только к десяти часам утра туман рассеялся и показалось солнце.
По железной дороге прогромыхал поезд.
– Минер, дрезину не пора ставить?
– Подождем, немцы поезда пакетами пускают. Еще несколько подряд должны пройти.
И в самом деле, буквально через несколько минут прошел второй поезд, а за ним – еще и еще.
– Ты смотри, движение – как на Минском шоссе, – заметил один из партизан.
– Погодь немного, сейчас мы его отрегулируем! – со злостью сказал другой.
За поездами неспешно прокатил бронепоезд. Был он коротким, в середине – паровоз, а спереди и сзади – по бронированному вагону. На каждом вагоне сверху располагалась башня с коротким стволом пушки, а по боковым стенам – по два пулемета. Смотрелось впечатляюще.
Саша выждал еще минут десять.
– Пора!
Четверо партизан подхватили дрезину за небольшие колеса и, вытащив из кустов к насыпи, установили на рельсы. Двое других тут же уложили на железный пол снаряды.
– Сергуня, гранаты!
Сергуня развязал мешок.
Саша привязал по гранате к каждому снаряду – там, где обычно вкручивался взрыватель.
– Сергуня, все помнишь? Прорываемся на мост, и как только я чеку выдерну, ты прыгаешь в воду. Не медли, у нас всего четыре секунды будет.
– Помню.
Сергуня был бледен, не переставая облизывал губы, и пальцы его рук мелко дрожали.
– Если меня ранят или убьют – сам у обеих гранат чеки сорвешь, иначе вся операция пойдет насмарку.
– Сделаю.
Саша раздвинул опоры сошек пулемета, поплевал на руки:
– Ну, с Богом!
Оба взялись за рычаг-качалку ручного привода дрезины, и тележка тронулась с места.
Сергуня взялся активно работать рычагом.
– Помедленнее, – остановил его Саша, – мы же охрану изображаем, перегон должны осматривать. А ты как на гонках.
Медленно, постукивая колесами на рельсах, дрезина катилась к мосту. Собственно, рычагом сейчас работал один Сергуня. Саша откинул крышку лентоприемника пулемета, вставил ленту, взвел затвор. Затем достал из мешка две гранаты и сунул их ручками за пояс. Жаль, гранаты немецкие, слабые. Сейчас бы хоть одну нашу, «Ф-1». У немецких только и удобно, что ручки длинные – за ремнем носить.
Они проехали километр, второй.
– Далеко еще? – спросил Сергуня.
– Сам понять не могу.
Пешком, в отдалении от железной дороги Саша ходил и мог проделать этот путь еще раз. А вот по железнодорожным путям – попробуй угадай.
Промелькнул километровый столб, метров через пятьсот появилось железная табличка на насыпи – на немецком и русском языках: «Запретная зона. Ходить запрещено!»
Сергуня засмеялся.
– Ты чего?
– Ходить запрещено, а вот про то, что ездить нельзя, – ни слова!
– Рано зубки скалишь, шутник!
Впереди наконец-то показались железные фермы моста, а перед ними – пулеметное гнездо, обложенное мешками с землей.
Немцы явно заметили Сергуню и Александра. Один из них встал над бруствером, и в лучах солнца блеснули стекла бинокля. Но видимо, он разглядел форму и успокоился.
Зато Сергуня нервничал: лоб его вспотел, и даже края пилотки потемнели от пота.
Дрезина медленно подкатывалась к мосту.
Из-за мешков предмостного укрепления вышел солдат в стальном шлеме и с карабином в руках. Он поднял руку и крикнул:
– Хальт! Пароле!
Саша сообразил мгновенно. Закричав «Ахтунг! Партизанен!», он показал рукой налево.
Часовой, а за ним и солдаты в пулеметном гнезде дружно повернули головы в ту сторону, куда указывал Александр, а он взмолился: «Лишь бы Корж не подвел!»
И партизаны оказались на высоте. Из-за камышей нестройно грохнул залп. Часовой сразу упал, сраженный пулей.
– Шевелись! – приказал Саша Сергуне.
Дрезина тронулась. Все внимание немцев было направлено в сторону от моста. Они уже вели стрельбу из пулемета, пока не видя четко цели.
Саша вытащил из-за пояса обе гранаты, вырвал чеку у одной, метнул ее за мешки и следом же кинул вторую. Два взрыва подряд уничтожили пулеметный расчет. Но второй пулемет с другой стороны моста стрелял почти без перерыва.
Сергуне и Саше было видно, как бегут из небольшой будки обходчика к пулеметному гнезду солдаты отдыхающей смены.
Саша схватил пулемет и дал по ним длинную очередь.
Партизаны тоже не дремали, они вели частый винтовочный огонь, не давая немцам высунуть носа из-за мешков.
Сергуня толкнул Сашу локтем:
– Поезд к мосту идет!
И в самом деле – за мостом виднелись клубы дыма и пара, быстро смещавшиеся к мосту.
– Качай рычаг! Поехали!
Сергуня взялся за рычаг-качалку, а Саша поливал огнем противоположную сторону моста. Все равно пулемет придется бросить. С такой железякой не выплывешь, поэтому экономить патроны смысла не было.
Дрезина покатилась вперед.
Немцы оценили угрозу – по дрезине ударили из автомата. Саша перенес огонь на автоматчика.
Сергуня вдруг вскрикнул и упал на рельсы.
Дрезина остановилась, едва въехав на мост.
Саша швырнул пулемет на пол дрезины и взялся за ручку – надо было продвинуть дрезину еще хотя бы метров на тридцать-сорок. Несколькими мощными рывками он заставил дрезину катиться дальше.