Наконец, показалась и сама пристань Ормпетарра. Крепостная стена проходила даже в стороне города, обращённой лицом к озеру; каменная изгородь прерывалась серией тяжёлых деревянных ворот, вдоль каждых из которых располагался выдававшийся в озеро пирс. Возле них стояли на привязи многочисленные судёнышки. Большинство были пусты, со скрученными парусами, но на некоторых проходила высадка пассажиров и погрузка товаров.

Арвину, привыкшему к постоянному свечению магического камня Хлондета, город показался тёмным, но всё же он находил в этом утешение. В Ормпетарре будет достаточно теней, чтобы укрыться от Зелии. Сам же свет, льющийся из окон и уличных фонарей, был тёплым, жёлтым – и успокаивающим, – в отличие от жуткого зеленоватого свечения города змей.

Корабль подошёл к одному из пирсов. Как только матросы привязали швартовые, Арвин взял рюкзак и сошёл на пирс. За ним последовала Кэррелл. Планки под ногами были предательски скользкими ото льда; и в одном месте Кэррелл поскользнулась, но Арвин успел поймать её за руку. Женщина улыбкой поблагодарила его и продолжала цепляться за его руку, пока они не сошли с пирса.      

– В какой гостинице ты остановишься? – спросила она.

Арвин бросил на неё подозрительный взгляд. Неужели она хочет снять с ним комнату на двоих?

– Я не собираюсь останавливаться в гостинице, – ответил он. – Я буду жить в другом месте.

– В доме посла? – предположила Кэррелл. – Или может во дворце?

Они догнали небольшую группу людей, проходивших через ворота в конце пирса. В воротах по бокам стояли стажи. На каждом был блестящий стальной нагрудник с выгравированным глазом Хельма. Под доспехом солдаты носили кожаные куртки до колен. В отличие от жрецов Мимфа солдаты имели при себе настоящее оружие – булавы с шарообразными наконечниками. Их шлемы не закрывали лиц и были украшены фиолетовыми плюмажами.

Каждого, кто проходил ворота, спрашивали о цели визита в Ормпетарр. Арвин и Кэррелл повторили истории, которые рассказали друг другу прежде: он сказал, что является торговым агентом верёвочной компании; она выдала себя за художницу.

Когда они прошли ворота, Арвин убрал её руку от своей.

– Ну, спокойной ночи, – сказал он.

Кэррелл подняла брови.

– Уж не надумал ли ты так легко от меня отделаться?

– А я от тебя не отделываюсь, – ответил Арвин. – Закончу дела и пришлю за тобой. И тогда представлю тебя послу.

Кэррелл фыркнула.

– Ты даже не удосужился спросить, где я остановлюсь.

– Я как раз собирался.

– Да что ты говоришь.

Арвин нервно вздохнул и сказал твёрдым голосом:

– Спокойной ночи.

Он зашагал по улице. Рабочий день в магазинчиках завершался, торговцы закрывали ставни и запирали двери на ночь. Местные дороги пролегали прямо и имели сотни метров в длину – разительное отличие от витиеватых улиц Хлондета, напоминающих лабиринт – и были освещены вдоль тротуаров уличными фонарями. Спрятаться – или затеряться от преследования – здесь будет труднее, чем он ожидал.

Он оглянулся. Кэррелл словно тень шла сзади в нескольких шагах сзади.

Арвин ускорил шаг, обгоняя прохожих.

Кэррелл не отставала.

Пройдя несколько кварталов, Арвин понял, что попытки оторваться от попутчицы ни к чему не приведут. Он с шага едва не перешёл на бег, а она была по-прежнему рядом. Одним богам известно, что подумают люди. Они выбежали на широкую площадь, посреди которой стояла одна из серебряных статуй латной рукавицы, и Арвин развернулся к ней.

– Слушай, – раздражённо произнёс он, – придётся тебе просто мне поверить и дождаться, пока я за тобой не пришлю. А если не отстанешь, я предупрежу посла насчёт тебя, и скажу ему, чтобы он с тобой не встречался.

– Вздумал угрожать? – спросила Кэррелл, сузив глаза. – У кинжала остры оба края. А что, если я расскажу про тебя той женщине в Лодочной пристани?

Арвин почувствовал, как с лица отлила кровь. Лишь приложив усилия, он смог взять себя в руки.

– До Лодочной пристани плыть два дня. Пока дойдёт сообщение…

– Есть заклинание, которое поможет доставить весточку быстрее.

Арвин вздрогнул. Она вполне могла блефовать, но он не хотел подвергать себя риску.

– Похоже, мы зашли в тупик.

Кэррелл зашептала что-то на своём языке. Не успела она закончить, как Арвин приложил руку к статуе. Холодный металл обжёг голые пальцы, заставив вздрогнуть.

– Не пытайся очаровать меня, – предупредил он. – Не получится. Не здесь. Эта статуя волшебная. Она обернёт твои чары против тебя.

Конечно, он понятия не имел, сможет ли статуя рукавицы защитить его от заклинания, которое не наносило фактического вреда. Но, скорее всего этого не знала и сама Кэррелл.

Южанка буравила его взглядом.

– Не будешь же ты здесь всю ночь стоять.

– Буду, если придётся, – огрызнулся Арвин.

– Значит, и я буду.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Затем молодой мужчина услышал позади себя шаги. Он повернулся, не отрывая руку от статуи, и увидел, как к ним приближается один из жрецов в красном плаще. Пару мгновений назад его там ещё не было; скорее всего, его призвала рукавица.

– Что-то случилось? – спросил жрец, глядя на Кэррелл. – Эта женщина угрожает вам?

Арвин убрал руку с перчатки и поднёс к губам, согревая дыханием закоченевшие пальцы. Он уже вот-вот собирался ответить да. Мысль о том, что Кэррелл арестуют, весьма прельщала – в этом случае она бы не смогла ему помешать, пока он не закончит своё задание. Но подвергать её магическому наказанию, о котором рассказывал трактирщик в Мимфе, Арвин тоже не желал. Он покачал головой.

– Нет, – ответил он. – Просто я опёрся на статую, пока мы беседовали. Но она донимает меня – пытается соблазнить и ни в какую не уходит. У вас есть закон, запрещающий что-нибудь подобное?

Жрец нахмурился и посмотрел на Кэррелл.

– Алтарь Хельма не место для обольщений.

Лицо Кэррелл залилось румянцем. Она открыла рот, и тут же закрыла.

– Простите, – произнесла она наконец. – Этого больше не повторится.

Гордо задрав подбородок, женщина повернулась и зашагала прочь.

Не меняя хмурого взгляда, жрец повернулся к Арвину.

– Рукавицей следует пользоваться только при случае реальной опасности.

– Извините, – сказал Арвин. – Я здесь впервые и плохо знаком с вашими обычаями, – он замолчал. – Не могли бы вы показать дорогу к дому посла Экстаминоса? Я приехал в Ормпетарр встретиться с ним.

Жрец одарил Арвина скептическим взглядом. Затем поднял левую руку и замер, выставив раскрытую ладонь на псиона.

– Назовите цель вашего визита к послу.

– Я… – Арвин едва не сказал, что он верёвочный агент и намерен нанести официальный визит барону, но изо рта полились совсем другие слова. – Я приехал, чтобы спросить Дметрио Экстаминоса по поводу исчезновения… – усилием воли, вызвавшим на брови крупицы пота, он подавил слова, которые вот-вот готов был произнести. Он узнал форму магического принуждения, которое на него только что наложил жрец; однажды ему уже приходилось надевать кольцо, вынуждающее говорить правду.    

К счастью, правду он мог говорить по своему выбору.

– Я здесь по государственному делу, – сказал псион. – Я встречаюсь с послом по просьбе барона. Барон Крушила вряд ли обрадуется, если узнает, что вы вынуждаете меня раскрывать государственные тайны.

– О, прошу прощения, – жрец опустил руку, указал Арвину дорогу и удалился.

Бросив быстрый взгляд в направлении, в котором ушла Кэррелл, Арвин двинулся по своему маршруту. Ему понадобилось какое-то время, чтобы догадаться о назначении «кварталов», но после нескольких минут ходьбы всё стало ясно. Он привык к направлениям, используемым в Хлондете – «развилка влево», «развилка вправо». Здесь, в Ормпетарре, перекрёстки состояли из четырёх углов, и не из трёх. Каждая развилка давала выбор по трём направлениям: прямо, налево и направо, но вместо того, чтобы сказать «развилка прямо» жители Ормпетарра просто объединяли все бесповоротные участки отрезка, проходящего через перекрёстки. Арвин не единожды сбивался с пути, но, в конце концов, ему удалось взять курс в верном направлении. Несколько раз он оглядывался, чтобы убедиться, не следует ли за ним Кэррелл. Той и вправду не было видно, зато ему удалось дважды засечь одного и того же мужчину – высокого сухопарого типа с густой щетиной.