сказал о еѐ ненависти к ним. Может она это и говорила, но зачем тогда проводить время с людьми,

которых презираешь? В этом нет смысла. Но не важно, как Тара относилась к Данни. Внезапно

намного больше, чем всѐ остальное, о чѐм я могу думать, для меня имеет значение то, как Данни

относилась к Таре. Как Данни относится к этому прямо сейчас.

Мне нужно с ней поговорить.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 19

Ладно, я не поговорила с Данни. Она практически вылетела из класса, а Дейли остановила

меня, когда я шла к двери.

– Алиса, я хотела бы поговорить с тобой. Как ты?

Еѐ голос мягкий, так и источающий сочувствие, и конечно, еѐ голова наклонена в сторону.

Наклон головы – международный знак "Я чувствую твою боль". Как только эта мысль приходит ко

мне в голову, мне становиться плохо. Она просто ведѐт себя мило. ВСЕ ведут себя мило.

– Хорошо, спасибо, мисс.

–Это не правда, так?

Что–то новенькое. Большинство людей вздыхают с облегчением, получив "хорошо". Вы

можете видеть это в их глазах. Они не особо хотят говорить об этом. Потому что они не знают что

сказать. Я не виню их, потому что я тоже не знаю что сказать. Смерть, в данном случае, странный

способ.

– Эм...

– Всѐ хорошо, Алиса. Ты можешь рассказать мне правду. Думаешь, я не заметила, как ты весь

урок смотрела в окно?

Слава Богу, что она не заметила, как я смотрела на Данни. Это привело бы к совершенно

иному разговору, возможно, более неловкому.

Я сказала.

– Простите за это, – когда она произнесла.

– Не волнуйся, не беда.

Она слегка засмеялась. Я ждала, пока она начнѐт говорить. Это самый безопасный вариант.

– Это, должно быть, особенно сложно для тебя.

Там определѐнно был акцент на "тебя". Уверена, что мне не показалось. Я едва могу скрыть

своѐ удивление, когда она говорит.

– Я знаю, что вы с Тарой были близки.

Какого чѐрта она это знает? Она провела в Брансфорде не более пяти минут, а я с Тарой за эти

пять минут точно НЕ была близка.

Я собираю всю свою сверхчеловеческую беспечность.

– Не совсем так. Почему Вы так считаете?

Я старалась звучать легко и воздушно, спокойно и уравновешенно, но вышло подозрительно с

примесью раздражительности, брошенной в весьма недурном количестве.

– Кажется, я где–то это слышала.

Теперь она смотрит в пустоту, в поисках неопределѐнного момента в своѐм Шекспировском

мозгу.

Я ничего не ответила.

– Может, я и ошиблась. Но мне казалось...

Всѐ ещѐ молчу. Это непросто делать в таких ситуациях. Ты хочешь что–то сказать, всѐ, что

угодно, только бы заполнить эту пустоту. Обычно я бы начала болтать, как сумасшедшая, но мне

нужно быть осторожной. Очень осторожной.

Дейли качает головой, словно избавляясь от ненужных мыслей, и начинает собирать свои

бумажки.

– Не бери в голову. В любом случае, если тебе будет нужно о чѐм–нибудь поговорить, о чѐм

угодно – мои двери всегда открыты.

Я благодарю еѐ и иду к двери, пока мои ноги ещѐ на это способны, но она снова портит мой

план побега.

– Не могу перестать думать... Я не могу перестать думать о том, как я могла это исправить.

Еѐ голос дрожит. Она глубоко вздыхает, и еѐ плечи опускаются, словно тело готово упасть. Еѐ

поставили на место руководителя, это ясно как божий день. Должно быть, это было тяжело для неѐ.

Я стараюсь посмотреть на всѐ это с еѐ точки зрения. Еѐ первая командировка и уже умер ребѐнок.

Конечно, она винит во всѐм себя. Даже если бы Таре на голову с неба упал огромный мультяшный

монстр, то она всѐ равно чувствовала бы за это ответственность. Потому что она такой человек.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Я хочу успокоить еѐ и сказать, что она ничего не могла с этим поделать. Какой бы вариант

смерти Тары вы бы не выбрали – случай во время плаванья или шутка, приведшая к ужасным

последствиям – она всѐ равно ничего не смогла бы с этим поделать.

Но я не успокаиваю еѐ. Повернувшись, ухожу, оставив еѐ одну.

***

К тому времени, как прозвенел звонок, я уже устала как собака. Каждый день одно и то же, и я

не перестаю задумываться о том, когда же это всѐ закончится. Я прилагаю все силы, чтобы не

закричать: "МЫ ЭТО СДЕЛАЛИ! ЭТО БЫЛИ МЫ! ЭТО НАША ВИНА!" Интересно, что бы тогда

произошло. Будет ли это моей второй самой страшной ошибкой? Или это будет эпическое чувство

облегчения? Бессловесный и немыслимый груз спадѐт с моих плеч.

Я пошла в местную библиотеку. Одно из моих любимых мест. Мама обычно приводила меня

сюда по пятницам. Потом мы покупали рыбу и чипсы, шли домой, и смотрели фильм вместе с папой.

Прошла вечность с тех пор, как умерла мама, а я всѐ ещѐ не могла приходить сюда. Папа

встретил меня после школы в пятницу и постарался завести сюда. Была сцена, не совсем похожая на

истерику, но приблизительно так. Больше он об этом не упоминал. Мы с ним всѐ ещѐ продолжали

традицию рыбы и чипсов, но библиотека была нашим местом. Моим и маминым. Казалось

неправильным ходить туда без неѐ.

Эта библиотека – красивое здание из красного кирпича, слегка потресканное по углам. Я

думала, что она похожа на магический замок "Хогвартс", или что–то похожее (тогда я была глупа).

Около года назад я проходила мимо, стараясь еѐ игнорировать, как и всегда. Но мои ноги подвели

меня и завели прямо внутрь. Мои ноги знали лучше моего мозга, что пришло время преодолеть это.

И всѐ было хорошо: я не бросилась рыдать у стойки. Я стояла у входа и вдохнула старый запах книг.

Я почувствовала, что нахожусь дома.

Я представила маму, как она подбирала голову так, что еѐ волосы торчали в разные стороны.

Я называла это еѐ сумасшедшим профессорским взглядом (а она в ответ говорила, что я грубиянка).

Мама всегда шла к новым изданиям, а я к детской секции, к которой нужно было спускаться по

жуткой каменной лестнице в подвал. Я тратила полчаса (не больше, не меньше), чтобы подобрать

себе три книги на неделю, а затем мы встречались на первом этаже. Моя мама всегда радовалась

тому, что я любила читать. Поэтому, когда после еѐ смерти я перестала это делать, меня охватило

ужасное чувство. Она любила избегать реальность. И только сейчас мне вдруг стало интересно:

любила ли она это, потому что была недовольна реальной жизнью? Может, она ненавидела свою

работу. Может, однажды папа бы ей наскучил, и она сбежала бы при первой возможности с

мистером Хамфрисом. Может, я бы разочаровалась в ней. Кроме того, что в последнем нет "может".

Сегодня в библиотеке довольно–таки пусто, все остальные готовились к выходным. Я учу

немецкий. Поистине жалкое зрелище. Но это лучше, чем застрять в комнате с призраком Тары. Или

тусоваться с Касс, притворяясь, что ничего не изменилось. Или сидеть перед телевизором с папой,

боясь того, о чѐм он спросит меня в следующий раз.

Мой телефон гудит, пугая меня до чѐртиков. Это смс от единственного человека, от которого

я хочу его получить.

Джек: "Как насчѐт пиццы на завтра? Дж."

Моѐ сердце прогоняет миллион ударов в минуту. Моѐ сердце явно глупое. Оно имеет

склонность перевозбуждаться без причины.

Я жду несколько минут перед тем, как ответить, чтобы он не подумал, что я – сорвиголова.

Я: "Не могу завтра, прости. Может, в следующую субботу?"

Конечно, я свободна завтра. Вообще никаких планов. Не считая, поисков в интернете,