— А моя сестра, мой брат? Мои люди?
— Возможно однажды мы сумеем помочь им. Когда-нибудь всех этих бандитов придется стереть с лица земли, но сейчас у нас нет для этого ни сил, ни возможности.
Он мягко отослал их: — Обдумай это. Позволь мне сделать для вас то, что я могу. Но вы не должны жертвовать своими жизнями. Или ты думаешь, что вашим людям станет легче, если вы разделите их судьбу теперь, когда вы спасены?
Когда они вышли от Альдарана, Сторн не знал, что делать. Возможно то, что сказал Альдаран, было разумным по большому счету, в истории Дарковера, в анналах мира. Но ему был важен другой, малый счет: его люди, его собственная история. Принять отдаленный взгляд на ход событий — значит очерстветь к тому, сколько от него страдает людей.
Если бы он не надеялся на внешнюю помощь, он с радостью бы отослал Меллиту в безопасное место, даже если больше ничего нельзя было спасти, и был бы счастлив, что здесь для нее нашелся дом. Но сейчас, когда он надеялся на большее, происшедшее казалось ему полным крахом.
Он слышал как Дезидерия сказала Меллите:
— Что-то привлекает меня в твоем брате — я не знаю, не то, чтобы мне нравилась его внешность, это что-то другое — жаль, что я не могу помочь вам. Я могу многое, и в древние времена сила обученных телепатов могла противостоять нашествиям и вторжениям. Но не в одиночку.
Меллита сказала:
— Ты не думай, что мы неблагодарно отнеслись к доброй воле твоего опекуна, Дезидерия. Но мы должны вернуться в Сторн, даже если все, что мы сможем — это разделить судьбу тех, кто остался там. Но мы не сделаем этого, пока окончательно не исчезнут все надежды, даже если нам придется поднять крестьян с вилами и племя горных кузнецов!
Дезидерия резко остановилась посреди зала и произнесла:
— Племя кузнецов из Хеллеров? Ты имеешь в виду тот древний народ, поклонявшийся богине Шарре?
— Конечно. Но их алтари давно остыли и заброшены.
— Тогда я сумею вам помочь! — глаза Дезидерии сияли. — Ты думаешь дело в Алтарях! Слушай, Меллита, ты знаешь, хотя бы немного, в чем заключалась моя тренировка? Ведь одна из них — мы научились высвобождать силы, связанные с Шаррой. В старые времена Шарра была одной из сил этого мира. Комины закрыли все пути к ее освобождению из-за различного рода опасностей, но нам удалось найти дорогу, небольшую, но, Меллита, если ты сможешь найти мне даже полсотни человек, когда-либо веривших в Шарру — я смогу разрушить ворота замка Сторн, я смогу сжечь заживо людей Брайната и его вместе с ними!
— Я не понимаю, — произнес Сторн, увлеченный против собственной воли, зачем нужны поклонники?
— И ты сам, я сказала бы, являешься телепатом, Сторн! Смотри соединенные в единой мере сознания поклонников создают физическую силу, напор — эта сила, энергия, проходит через ворота из другого измерения в этот мир. Это и есть форма Огня. Я могу вызвать ее и одна, но в ней не будет энергии. У меня есть матрицы, открывающие ворота. Но те, кто когда-нибудь поклонялись…
Сторну показалось, что он знает, что она имеет в виду.
Он тоже открыл силы, которые можно было назвать, но с которыми он не мог справиться в одиночку с Брайнатом у ворот. Если бы у меня был помощник, кто-то из знающих это дело, думал он…
Он произнес: — А Альдаран позволит это?
Дезидерия казалась взрослой и уверенной в себе.
— Каждый, получивший воспитание, которое получила я, и имеющий силу, которой владею я, не должен спрашивать разрешения делать то, что ему кажется верным. Я сказала, что помогу вам, опекун мой не станет препятствовать мне — да я бы и не дала ему такого права.
— А считал тебя ребенком… — проговорил Сторн.
— Нельзя пройти через то, что вынесла я и остаться ребенком, — сказала Дезидерия. — Она посмотрела ему в глаза и покраснела, но не отвела взгляда, когда-нибудь я разгадаю твою загадку, Лоран из Сторнов. В другой раз, а теперь сознание твое где-то не здесь, — она мимолетно коснулась его руки и отвернулась. — Не считай меня бесстыдной.
Тронутый этим вниманием Сторн ничего не ответил. Страх и неуверенность вновь охватили его. Если эти люди не боялись нарушить один из самых жестких законов Лиги Дарковера, Договор об оружии, сочтут ли они безнравственным то, что сделал он? Он не мог сказать, чувствовал ли он облегчение или глубокий шок при мысли о том, что они могли принять это как необходимость, не обращая внимания на этическую сомнительность всего этого дела.
Он отогнал от себя эти мысли. Сейчас хватало того, что Дезидерия считала, что есть возможность помочь им. Это был отчаянный и небольшой шанс, но он уже решил, что надо пробовать все, что угодно — вплоть до Шарры.
— Пойдемте в комнату, где мы с сестрами работаем, сказала она. — Нам нужно подобрать соответствующие инструменты — можете, если хотите, называть их талисманами. И если ты, Сторн, экспериментировал с ними, то вид матричной лаборатории может заинтересовать тебя. А потом мы можем уйти хоть в тот же миг.
Она повела их по лестнице мимо ярких голубых огней в залах, которые Сторн узнал тут же, хотя видел их впервые в жизни. Это были силовые источники, предупреждающие знаки. Он владел подобными в собственном замке и экспериментировал с ними, пока не разгадал многих их секретов.
Они дали ему непроницаемое поле, защищавшее его тело и повернувшее оружие Брайната, и магнитные течения, направлявшие механических птиц, позволявших ему испытывать ощущение полета. Были и другие, с меньшей практической пользой, и он хотел задать Дезидерии множество вопросов. Но его преследовало предчувствие, ощущение уходящего времени. Меллита тоже чувствовала это, потому что озабоченно задержалась.
Он попытался улыбнуться.
— Ничего. Немного ошеломляет сознание того, что игрушки, с которыми провел детство, могут быть настоящей наукой. Время уходит…
Дезидерия отдернула занавес и прошла сквозь голубое магнетическое сияние. Меллита последовала за ней. Сторн, охваченный неопределенным желанием, помедлил, а затем шагнул вперед.
Жалящий удар пронзил его, и какой-то миг Дэн Баррон, испуганный, ошарашенный смотрел, пытаясь прийти в себя, смотрел на странную обстановку матричной лаборатории, словно проснувшись от долгого кошмарного сна.
— Сторн… — рука Дезидерии коснулась его. Он собрался и улыбнулся.
— Извини. Я не привык к полям такой силы.
— Мне следовало тебя предупредить. Но если бы ты не смог пройти через него, в любом случае, у тебя не хватило бы сил помочь нам. Вот, а теперь позвольте мне найти то, что требуется.
Она щелкнула маленьким переключателем и указала на сидения: Подождите меня.
Постепенно Сторн ощутил странное дезориентирующей жужжание. Меллита смотрела на него с удивлением и страхом, но ему требовались все силы, чтобы не растаять в этом странном невидимом звуке, не исчезнуть…
Телепатический дампер. Баррон сталкивался с этим в Армиде, и тогда он был лишь потревожен им, но сейчас… сейчас…
Не оставалось времени даже закричать, вибрация заполнила весь его мозг, височные доли и нервные узлы, создавая прорехи в сетях, держащих Баррона в подчинении, освобождая его! Он ощутил, что кружится в неопределенной голубизне, пространстве без времени — падает, исчезает, умирает — слепой, глухой, бесчувственный. Он впал в бессознательное состояние и последняя мысль его была о Меллите, остающейся в одиночестве, не о его жертве, Барроне.
Он думал о серых глазах Дезидерии и определенном ощущении ее участия и понимания, уходившей вместе с ним в ночь бессознательного, столь напоминающего смерть…
Баррон очнулся, словно вынырнул на поверхность после долгого-долгого погружения.
Черт побери, что здесь происходит?
Несколько мгновений он не мог понять, что говорил вслух. Голова болела, он узнал невидимую жужжащую вибрацию, которую Вальдир Альтон называл телепатическим дампером — и на какое-то время в этом для него сосредоточился весь мир.
Он медленно ощутил свои ноги и положение в пространстве. Казалось, много дней он двигался в кошмарном сне, все понимая, и ни на что не в силах повлиять — будто ктото другой хозяйничал в его теле, направляя его действия, а он сам наблюдал это откуда-то издали, не в силах помешать. Внезапно он очнулся, контроль пропал, но кошмар продолжался. Девушка из того сна тоже была здесь и посмотрела на него с мягкой тревогой — его сестра? Черт побери, думал он, нет того, другого парня. Он мог припомнить почти все, что он делал и говорил, почти все, что он думал, пока Сторн командовал им. Он не изменил позы, но как-то сменился фокус. Он снова стал собой, Дэном Барроном, а не Сторном.
