Целовать ее приятно. Я чувствовал, что она моя. Без всяких слов и обещаний, я просто это знал. Мы так и уснули там.
Утренний ветер разбудил меня, Адди так мило спала рядом, что я даже не знал, стоит ли будить такую красоту, ради рассвета, каким бы прекрасным он не был. Я, конечно же, зашевелился, и чем больше я это делал, тем больше она начала пробуждаться. Когда солнце полностью взошло, мы пошли домой. Идти было долго, да и туда хотелось совсем не так, как в это удивительное место, которое творит чудеса. Я до сих пор был в шоке от всего, что произошло вчера. Это пугало меня и влекло дальше, в нашу, излюбленную всеми, неизвестность. Она стала мне домом, каждый раз я возвращался туда, будто это и есть смысл моей жизни. Попадать в неизвестность и выкарабкиваться из нее, ничего не повредив. Дома мы покушали, завалились на кровать и говорили. Говорили, целовались, и так, пока не понадобилось выйти на улицу. Ведь мы не могли не пойти к Олдену.
Время пролетело быстро, только без Адди я все время думал о Лотти, поэтому в этот раз на яхте спокойно мне не было. И вот мы подходили к дому. Пошли за пиццей, иногда очень хотелось чего-то такого. Сегодня мы не стали брать ее с собой, перекусили в кафе и пошли прогуляться по ночному городу. Это ведь так красиво. Мы смеялись, бегали друг за другом, обнимались, я целовал ее вкусные губы, и думал о том, как я счастлив. Я действительно чувствую радость, мне хочется жить не потому, что существует какая-то ответственность, а из-за того, что жизнь прекрасна. Но каждый раз, когда все было так хорошо, чувствовался подвох, который не давал мне покоя. Я хотел насладиться теми минутами, так я и поступал. Наконец, совсем уставшие, мы пришли домой, и завалились спать. Этой ночью мы лежали раскрепощенно, и я обнимал мою девочку в ответ. Я могу гордо сказать, что это принадлежит мне. Улыбаться из-за того, что рядом с тобой лежит твоя жизнь – это превосходное чувство. Тебе не нужно стараться делать это для кого-то, ты поступаешь так, потому что счастлив. Я молю, я хочу, чтобы она была рядом. Трудности? Да не вопрос, я готов с ними бороться, но если со мной будет мой смысл, без него трудности так ими и останутся, только будут нарастать и мешать мне жить все больше. Пожалуйста, не забирай у меня это счастье. Она делает меня сильнее.
И вот рабочий день, мы собрались, дошли до магазина, крепко взявшись за руки, а дальше всё пошло, как обычно. Люди, товар, продукты. Иногда мы поддавались разговорам, обсуждали всё подряд, вплоть до всякой разной еды, одежды, косметики. В общем, мы могли обсуждать всё, что приносили на кассу. После работы сходили к Олдену.
Так прошла вся неделя, я становился одновременно радостнее и грустнее с каждым днем. Я был счастлив тому, что Адди со мной, и всё больше переживал за свою маленькую сестренку. Я обижался на нее как мог, звонил ей каждый день, а она просто пропала. Я ведь всё это время старался быть лучше только ради нее, старался работать, как-то жить, что-то делать. И в самый хороший момент моей жизни она пропала, как назло. Будто её так и подмывало всё испортить. Эта мысль каждый раз огорчала меня. Я понимаю, что часто был в чем-то не прав. И уж тем более не мог заменить ей родителей, но я старался.
Мы устали за эту рабочую неделю и решили провести этот выходной дома. Весь день мы спали или просто валялись в кровати. Она понимала, что мне не хватает Лотти, и во всей этой ситуации это было единственное хоть что-то хорошее. Тут начался разговор, которого я боялся всю свою жизнь со знакомства с Адди.
12.
-Родди, я не знаю, как это сказать, но ты ведь понимаешь, что в течение этого месяца я должна вернуться домой?
-Да. – Вот и конец моему счастью, видимо.
-Прости, я бы хотела всегда вот так вот проводить время с тобой, но моим родителям это совсем не понравится, ты ведь знаешь. Возможно, когда-нибудь это всё сможет оказаться реально, но на какое-то время нам стоит об этом забыть. Просто будь со мной, а когда я уеду, представь, что этого не было. Вычеркни этот момент из памяти, и общайся со мной, будто ничего не случилось. – Я ведь не маленький мальчик, чтобы плакать. Я просто смотрю в потолок и пытаюсь это осмыслить.
-И как ты предлагаешь забыть мне это? – мой голос сорвался. Больше всего сейчас я не хотел этого терять. Я накоплю, и будет движение, продолжение моей жизни. Но ведь есть моменты, когда все останавливается. Сейчас я просто готовлюсь к тому, что будет дальше. Всегда думал, что именно она меня понимает, хоть и не был совершенно откровенен с ней, но когда наши разговоры раньше заходили дальше, то я так и думал, правда! Я ведь не могу потерять их двоих. Зачем мне тогда вообще жить, мать его!? Я зол и разъярен, но это только внутри, я не собираюсь больше никогда и никому показывать свои настоящие чувства.
Следующий день мы решили тоже провести дома. Я не могу уже так открыто вести себя, поэтому мы молчим практически всё время. После каждого раза, когда происходит что-то хорошее, моя жизнь становится все более пустой. Неизвестность иногда приводит к хорошему, но, видимо, кто-то очень меня не любит. Я смотрю на нее, трогаю ее, целую ее, и понимаю, что это всё происходит последние разы. Скоро она уедет домой, и, как в прошлый раз, быстро найдет мне замену. Я не могу смотреть в ее глаза, я вижу в них радость, а в своих ощущаю огромную муку. Я бы сказал, что всё всегда делается к лучшему, но пока не понял, что может быть лучше, если Адди покинет наш маленький, теплый, уютный мир. Мысли о ней рвали меня на части не жалея. Я падал в одну и ту же пропасть снова и снова. В какой-то момент я даже свыкся с этим, но каждый раз жизнь бьет меня больнее, чем в прошлый. Я не готов к этому. Иногда выскакивают просветы: «Эй, она еще рядом с тобой, проведи эти дни хорошо», но они так же быстротечны, как удар молнии. Как бы я хотел сейчас получить его. Смерть всегда казалась мне хорошим выходом. Когда-то я боялся оставлять сестру, потом друзей, а теперь у меня нет никого. Точнее, мое счастье сейчас сидит рядом и улыбается, но оно такое же мое, как и дом, где я сейчас обитаю. Оно мое только на время.
Мы всё еще вместе работали и отдыхали, но я уже не был собой. Я морально подготавливал себя к жизни без всех самых родных для меня людей. Я готов был кричать, бить всё, что попадется под руку, готов был умереть. Но совершенно не был готов к новым обидам и потерям, которые каждый раз как-то меняли меня. Вот, вроде, кажется, что нельзя быть угрюмее, а я становлюсь.
Мы вместе совсем недолго, но моя любовь к ней росла с тех пор, как мы стали друзьями. Конечно, я всячески это отрицал, и тем более не показывал.
-Я люблю тебя. – Я был поражен услышать это в тот момент, когда мой мир постепенно рушился, а она вот-вот должна была уехать, и я ждал, когда наступит этот момент.
-Я тебя люблю. – Сказал я в ответ. Естественно я не стану ей врать, но я так и не понял, чего она добивалась этими словами. Я вижу, как ей плохо, понимаю ее. Ко мне уже пришло осознание того, что она права и совершенно не виновата, но я и не держал обиду на нее. Она была предназначена всему остальному. После моих слов я увидел слезы на ее прекрасном лице. Еще чуть-чуть и ей бы тоже пришлось успокаивать меня, поэтому я просто прижал ее к себе. Мы долго стояли так посреди улицы.
Ладно, если нам не дано быть вместе всегда, то еще чуть-чуть ведь можно и побаловать себя. Мы шли от Олдена и, после всей этой душещипательной картины, я развернул ее обратно, и мы пошли к берегу и воде как можно ближе. В итоге так мы там и уснули, конечно же.
Проснулся я первый. Долго всматриваясь в ее спящее личико, я пытался запомнить каждый его изгиб. Я не понимаю, зачем так мучаю себя, я мог бы сразу после того разговора отправить ее домой. Но как я без них? Моя жизнь рушится на моих собственных глазах, а я ничего не делаю, чтобы ее изменить? Да я и не могу ничего сделать. Я всегда знал, что у нас не может быть нормальных отношений, мы с ней похожи, но всё остальное, что окружает нас, не имеет ничего общего. Я хотел бы, чтобы моя жизнь стала другой, чтобы я был веселым, счастливым, беззаботным мальчиком, но мы все понимаем, что менять что-либо слишком поздно. Я никогда уже не смогу быть таковым, даже если всё вокруг меня будет самым хорошим. Я – ничтожество. Зачем люди терпят меня, такое ужасное существо, на этой земле?
