– Мебель отсюда мы можем перевезти в новый таунхаус, – сказала Глэди. – Она еще лучше, чем мне запомнилось. Думаю обставить ею комнату для отдыха на первом этаже. Из гостевой спальни можно взять двуспальную кровать. Та, что стоит в хозяйской спальне, слишком велика для таунхауса. То же самое сделаем для двух других спален. Если верить моим записям, стол, стулья и буфет из комнаты для завтрака вполне сгодятся для столовой. Кстати, ваша мать все-таки спустится сюда или же мы можем подняться наверх?

«Если и можно охарактеризовать Глэди одним словом, это будет “решительность”, – подумала Лейн. – Я рада, что она намерена подняться наверх, а то я уже начала думать, что она собирается работать по фотографиям. А я хотела бы взглянуть на остальные комнаты».

– Кажется, я слышу, как мама спускается по лестнице, – ответил Беннет и резко повернул назад. Глэди и Лейн последовали за ним обратно в переднюю часть дома.

Лейн видела фотографии Энн Нельсон Беннет в Интернете, когда искала по ее имени фотографию в «Гугле». Но теперь великолепная белокурая светская львица, чьим любимым модельером был Оскар де ла Рента, изменилась почти до неузнаваемости. Она болезненно исхудала, руки ее дрожали, и когда она заговорила с Глэди, голос ее прозвучал тихо и неуверенно:

– Мисс Харпер, как мило с вашей стороны, что вы приехали… С прошлого вашего визита сюда все несколько изменилось.

– Я знаю, насколько тяжелой оказалась для вас эта ситуация, миссис Беннет.

– Благодарю вас. А кто эта милая юная дама?

– Моя ассистентка, Лейн Хармон.

Лейн приняла протянутую руку и сразу же ощутила, какое слабое у Энн Беннет пожатие – как будто в ее пальцах вообще не осталось силы.

– Я намереваюсь приложить все усилия, чтобы ваш новый дом, миссис Беннет, стал красивым и уютным. Быть может, мы поднимемся наверх и я укажу, какую мебель намереваюсь выбрать для вас? – спросила Глэди.

– Да, конечно. Мне оставили то, что, по подсчетам оценщиков, на распродаже принесло бы лишь несколько долларов. Разве это не щедро? Эти деньги украл кто-то другой. Верно, Эрик?

– Мы докажем его невиновность, мама, – искренне произнес Эрик Беннет. – А теперь пойдемте наверх.

Сорок минут спустя Глэди и Лейн уже ехали обратно в Манхэттен. По пути Глэди отметила:

– Прошло почти два года с того скандального разорения. Но несчастная женщина по-прежнему выглядит так, как будто это потрясение только что обрушилось на нее. Что ты думаешь о портрете этого жулика, смотрящего на мир с благосклонной улыбкой? Я так полагаю, что к моменту исчезновения Беннета краска едва успела высохнуть.

– Это очень хорошая картина.

– А чего еще можно было ожидать? Портрет писал Стюарт Кэннон, и, поверь мне, он взял за работу недешево. Но на аукционе никто не стал торговаться за эту картину, и ее оставили у Беннетов.

– Вы не думаете, что Паркер Беннет был обвинен ложно?

– Чушь.

– Но ведь пять миллиардов долларов исчезли абсолютно бесследно, так?

– Да. Бог весть, где Беннет ухитрился их спрятать. Не то чтобы это принесло ему хоть что-то хорошее. Тем более, если он мертв.

– А если он жив, его жена или сын могут знать, где он находится, как вы считаете?

– Понятия не имею. Но можно держать пари, что, если б у них даже был доступ к этим деньгам, они ни за что не решились бы расходовать их. Каждый цент, который они потратят до конца своей жизни, окажется под пристальным вниманием правительственных ястребов.

Лейн не ответила. Движение на Меррит-аллее становилось все более плотным, и Лейн хотела, чтобы Глэди думала, будто она целиком и полностью сосредоточена на управлении машиной.

Она знала, что Глэди была слишком занята прощанием с Энн Беннет, чтобы заметить, как Эрик Беннет пригласил Лейн поужинать вместе.

На следующий день после визита в особняк Беннетов Глэди огласила свое решение в обычной для нее манере. Царственным тоном поведав, какую мебель намеревается забрать из особняка Беннетов, она предоставила Лейн дальнейшую проработку скучных подробностей.

– Мы видели виртуальную модель таунхауса в Нью-Джерси, – решительно заявила Глэди, – но я хочу, чтобы ты отправилась туда, дабы прочувствовать обстановку. Я уже говорила: когда я завершила работу над декором десять лет назад, Энн Беннет сказала, что комната отдыха для прислуги – самое уютное помещение во всем доме. Поэтому, разместив в ее новом доме мебель оттуда, мы тем самым сделаем ей приятное. Я выбрала образцы краски для каждой из комнат, но прошу тебя посмотреть на месте и сообщить мне, подойдут ли цвета. Возможно, нам придется смешивать тона, чтобы добиться того оттенка, который я хочу получить.

Лейн улыбнулась про себя, подумав, что Глэди согласилась разок съездить в особняк Беннетов, но не собиралась больше тратить свое драгоценное время на этот проект, особенно если его можно проработать дистанционно.

Лейн также понимала, что проработка деталей этого проекта будет для нее чрезвычайно интересной задачей. Как и многие, она просмотрела все материалы о Паркере Беннете, появлявшиеся в средствах массовой информации, – начиная со статьи, извещавшей о том, что пять миллиардов долларов исчезли со счетов хваленого Инвестиционного фонда Беннета. Помимо нескольких состоятельных клиентов, Паркер Беннет принимал вклады в основном от представителей среднего класса, владельцев «малого бизнеса», зарабатывавших деньги в поте лица своего. Это сделало его преступление еще более отвратительным. Многие пожилые клиенты были вынуждены продать свои дома или квартиры, где намеревались пожить на пенсии. Другим – для кого отчисления от фонда были единственным источником дохода – пришлось переехать жить к своим детям, и взаимные обиды при совместном проживании часто приводили к разрывам в некогда дружных семьях. За этой финансовой катастрофой последовали четыре самоубийства.

– Чего ты ждешь? – поинтересовалась Глэди. – Мне нужно, чтобы ты вернулась к двенадцати. Вчера вечером мне позвонила графиня Сильвия де ла Марко. Когда-то она была «Салли Чико из Статен-Айленда» – до того, как окрутила несчастного старого графа, женив его на себе. Он умер года три назад, и, полагаю, ее траур уже завершен – если она его вообще соблюдала. Теперь графиня хочет полностью отделать заново свои апартаменты. Мы должны прибыть туда в двенадцать тридцать. Это будет долгое совещание. Я попытаюсь как-нибудь убедить ее отказаться от того, что в ее понимании считается хорошим вкусом. Она напомнила мне, что обедает рано, дав таким образом понять, что кормить нас она не собирается. Так что на обратном пути купи гамбургер в «Мак-Авто» и съешь его в машине.

Глэди опустила взгляд на гору бумаг, лежащих на ее столе. Это был сигнал о том, что Лейн уже следует быть на пути в Нью-Джерси. «Не проходить поле “Старт”. Не брать двести долларов», – подумала Лейн, выходя из кабинета Глэди. Это была одна из карточек с указаниями из любимой игры ее детства, «Монополии». Быстрым шагом она прошла через все еще темную приемную и вышла в коридор. Кроме нее, в лифте, спускавшемся на первый этаж, никого не было, но когда Лейн вышла в вестибюль, там уже толпился народ, спешащий на работу. Первой в очереди к лифту стояла Вивиан Холл, секретарша из их офиса. Ей было шестьдесят два года, и она трудилась у Глэди уже десять лет – рекорд среди работников. У нее были пышные светло-каштановые волосы, она носила одежду четырнадцатого размера[3], но была хорошо сложена – однако постоянно намеревалась похудеть.

Увидев Лейн, выходящую из лифта, Вивиан отошла в сторону, чтобы поговорить с ней.

– Как наша леди-дракон? – спросила она.

– Как обычно. – Лейн улыбнулась. – Я направляюсь в Нью-Джерси, чтобы взглянуть на новую квартиру миссис Беннет, и должна вернуться вовремя, чтобы вместе с Глэди отправиться в апартаменты графини де ла Марко.

– Добрая старая Глэди… – Вивиан покачала головой. – За восемь часов она готова выжать из тебя работы на все десять. Но, судя по всему, ты вполне с этим справляешься. Кстати, твой наряд мне нравится. Этот оттенок синего тебе очень к лицу.