Мы с Алексом уже собирались повидаться с этими замечательными людьми еще раз, как всё вокруг нас затрещало. У меня задрожали колени; обернувшись к Алексу, я увидел, что он тоже с трудом держался на ногах. Завизжали системы сигнализации припаркованных автомобилей, раздался протяжный вой уличных собак, а окна и витрины посыпались на испуганных прохожих дождём осколков. По улицам потекла вода из лопнувших труб, несколько фонарных столбов упали на мостовую. Началась паника. Нескольких человек чуть не затоптала толпа, пытающаяся укрыться под металлическим навесом. Всего за несколько секунд землетрясение превратило живущий чинной, размеренной жизнью метрополис в обезумевшее от страха животное.

Со всех сторон раздался протяжный гул металла. Он был настолько громким, что разом заглушил крики. Это был самый настоящий плач небоскрёбов. Сам метрополис молил о помощи. Рёв гнущихся от неестественной нагрузки шпангоутов и скрежет осыпающегося как гипс бетона пробирал до костей, парализуя и зачаровывая.

После тоскливой оперы небоскрёбов, многие из которых изрядно покосились, воцарилась недолгая тишина. Меня всё еще качало из стороны в сторону и немного звенело в голове, но мне хватило этой краткой передышки, чтобы сосредоточиться. Липкое чувство страха не покидало меня: я чувствовал, что что-то не так, что это ещё не конец. Что-то ещё должно было произойти. Это было мимолётным затишьем перед бурей.

Новый толчок землетрясения был такой силы, что меня чуть не сбило с ног. Сверху донесся звон: окна, большая часть которых уцелела в первоначальных толчках, теперь градом посыпались на толпу внизу. Зрелище было завораживающим, но аудитории было не до восхищения: первые упавшие осколки изрешетили нескольких человек, стоявших на тротуарах. Я наблюдал за этим словно в замедленной съёмке. Как только первые капли крови забрызгали асфальт, я побежал. Мне было всё равно, в каком направлении – я просто бежал и отталкивал прохожих с пути падающих осколков. Время остановилось. Словно сидя в первом ряду театра, я мог рассмотреть каждую деталь, каждую мелочь, каждую пылинку. Океан несущегося на меня с неба стекла уже не казался таким зловещим – я видел траекторию каждого осколка. Во мне не было ни страха, ни паники, лишь стремление спасти как можно больше людей. И поэтому я бежал из всех сил, раздавая удары направо и налево, отбрасывая замерших людей в стороны и заталкивая их под навесы.

К тому времени когда я остановился, полагаю, в городе больше не осталось целых окон. Хватая ртом воздух, я начал оглядываться в поисках Алекса, но его нигде не было видно. Моё сердце упало, но тут до меня донеслось негромкое «Льюис! Помоги!» Алекс лежал в неловкой позе под упавшим рекламным щитом.

– Лекс, ты в порядке? Можешь двигаться?

– Вроде. Да ты не волнуйся, со мной всё нормально. Разве что вот сломал ногу и очки, потерял бумажник и вдобавок меня прижало добрым центнером железа, – с болью выговорил Алекс.

– Ладно, юморист, сиди тихо. Постараюсь тебя вытащить.

Я быстро осмотрел друга. Нога была явно сломана, а сдвинуть щит в одиночку мне было не по силам. Я стал звать на помощь, но тут сверху грянул раскат грома, и притихшая было толпа побежала в поисках ближайшего укрытия, не обращая на меня ни малейшего внимания. Ничего не понимая, я посмотрел на штаб-квартиру Легиона и увидел, что она объята пламенем и дымом. Словно подтверждая мою догадку, раздался ещё один взрыв, плюнув пламенем из окон сразу нескольких этажей. Тут я вспомнил, зачем вообще сюда пришёл и понял, что ещё один мой друг, возможно, в такой же смертельной опасности. Я посмотрел на Алекса: во взгляде его читалось, что он думает о том же, о чём и я.

– Льюис, Мэт!.. Нам нужно срочно попасть в здание!

– Я знаю. Он всё ещё жив, я уверен в этом!

– Откуда такая уверенность?

– Поверь мне, я знаю.

Я не знал, как объяснить свою уверенность. В штаб-квартире явственно чувствовались две знакомые ауры – одна из них точно принадлежала Мэту, вторая была мне очень знакома. В здании прогремел ещё один мощный взрыв. Страх и адреналин сделали невозможное: «Когда скажу, начинай отползать!»

Я схватил щит обеими руками и попытался приподнять его. Я был уверен, у меня ничего не получится, но к моему большому удивлению, огромная стальная конструкция легко поддалась моим усилиям. Подхватив выползшего из-под щита Алекса одной рукой, мы двинулись к штаб-квартире. Парадный вход был завален. «Там сзади есть подземный гараж, попробуем оттуда», – предложил Алекс.

По мерцанию ламп на потолке и стенах было ясно, что здание работает на запасном и, скорее всего, повреждённом генераторе. Издали всё ещё доносились крики людей. Всю свою жизнь у меня было какое-то нездоровое отношение к шуму: только в полной тишине я чувствовал себя в своей тарелке. Меня нельзя было назвать нервным, но лишь потому, что я умело маскировал свои чувства и настроение. Правда была в том, что в шумной обстановке я чувствовал себя как кролик в полной змей пустыне, которому негде спрятаться. Именно по этой причине я очень часто посещал библиотеки и парки. К сожалению, условия моей квартиры делали всё, чтобы свести меня с ума.

Я бы с удовольствием побыл в этом мрачном гараже ещё несколько минут, если бы не мой друг на верхних этажах этого здания который, возможно, был в беде. Внезапно звуки с улицы полностью затихли и воцарилась полная тишина. Алекс посмотрел на меня:

– Ты слышишь это?

– Что именно?

– Вот именно – ничего!

Тут я услышал чьё-то напряженное дыхание и резко повернулся. В нескольких метрах от нас стоял, прижимаясь к стене, какой-то мужчина. Видимо, он забежал в гараж в надежде укрыться. Лампы в очередной раз мигнули, но гараж уже не был таким, как секунду назад. И без того еле различимые стены полностью слились с темнотой. Движения горожанина, который уже начал опасливо, бочком, отходить от нас, стали неестественно медленными, словно он шел сквозь толщу воды.

«Проклятье! Вот только этого сейчас не хватало мне и моей ноге!» – угрюмо буркнул Алекс. Мне не было смысла спрашивать, что он имеет в виду – силуэт полностью замершего на месте мужчины стал полностью прозрачным, его контуры размылись и на месте человека осталось лишь красивое, еле шевелящееся голубоватое сияние. Времени восхищаться не было. Странная погода, землетрясение, природные катаклизмы во всех частях земли, моё чувство обеспокоенности – всё это означало лишь одно: барьер прорван, и мы очень недалеко от эпицентра. Судя по разрушениям, незваных гостей будет много и мы в смертельной опасности.

Я бесцеремонно схватил Алекса под руки и поволок его к ближайшей припаркованной машине. С каждой проходящей секундой я чувствовал нарастающую с новой силой уже знакомую боль в правой руке: сухожилия словно кто-то раздирал кусачками. Стиснув зубы, я схватился за ручку дверцы машины и выломал её. Алекс удивленно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я запихал его внутрь и приказал не высовываться.

Раздался быстрый и резкий звук и темноту гаража озарило багровое сияние. В отличие от ангельских порталов, которые открывались высоко в стратосфере, демонические прорывали барьер как можно ниже к земле. От повисшего в воздухе овала исходили волны жара и открытой угрозы, но почему-то я, так же как и несколько минут назад под падающими осколками, не испытывал ни малейшего страха. В моей внезапно очистившейся от лишних мыслей голове осталась только сосредоточенность. Я огляделся в поисках хоть какого-то оружия и, ничего не обнаружив, оторвал от пола железный прут, служивший перегородкой для автомобилей. Обернувшись, я увидел, как портал выплёвывает на пол гаража одного цербера за другим.

Повизгивая, шипастые огнедышащие псы, вместо того чтобы немедленно атаковать, начали кружить вокруг портала, изредка рыкая в моём направлении. Для церберов это было совсем нетипично – обычно они гораздо агрессивнее, а душа Связующего для них является почти лакомством, поэтому их поведение привело меня в замешательство.