-Почему — не могу? -презрительно рассмеялась Элизабет, вытащив из кожаной сумки на коленях маленькую красную бархатную коробочку и поставив перед ним, предварительно открыв. -Твой бриллиант, который я бережно хранила десять лет, чтобы в один день использовать его, как мощное средство.

-Средство? - недоверчиво переспросил Рауль, и сердце на мгновение сжалось при мысли, что когда — то эту подвеску носила его мать. Последняя память о ней так долго находилась в чужих руках, не достойных и прикасаться к нему. Последнее, что напоминало ему о маме, ласки и нежность которой ему не удалось познать. Последнее, что хранило тепло ее кожи, по крайней мере, Раулю достаточно было коснуться камня, чтобы почувствовать материнское тепло.

-Ты получишь бриллиант, но взамен ты должен оставить мою дочь, - твердо выдвинула условия женщина. -Я предугадала, что когда — нибудь вы встретитесь. И ты, и она захотите, возможно, начать все сначала или получить ответы на вопросы. Но у меня есть один исчерпывающий ответ. Ты не подходил, не подходишь и не подойдешь моей дочери в качестве супруга.

-По какой причине? -процедил сквозь зубы Рауль, глубоко вздохнув, чтобы предательская слезинка не скатилась по его щеке, однако лихорадочный блеск в голубых глазах предвещал зарождающееся пламя гнева. -У меня есть деньги, богатство, даже княжеская кровь в жилах. Чем я лучше Энрике Вальдеса, которого вы выбрали для нее?

-Ничем не лучше, -признала Элизабет. -Ты говоришь, что у тебя есть деньги и богатство? Оно, правда, есть, но у твоего брата, а что имеешь ты? Свои дешевые подобия картин, которые ты называешь шедеврами? Сколько денег они тебе принесли? Нисколько!

-Ради денег вы губите судьбы людей, мадам Джеймс? - с отвращением посмотрел на нее Рауль. -Ничего сразу не приходит, и всему нужно время и терпение. Когда вы разлучили меня с вашей дочерью, то я уже был известен в Монте — Карло, как бесценный для Монако художник.

-Возможно, но твои выставки, твои картины не приносили большой доход, - усмехнулась женщина. -Если бы моя дочь выбрала твоего старшего брата, то я не была против, чтобы она стала невесткой семьи Дюмон и…

-У Адриана есть жена! -резко перебил ее Рауль, громко стукнув кулаком об стол, от чего она вздрогнула, не ожидая от молчавшего мужчины подобной реакции. -Для меня желания превыше денег и благосостояния. Я никогда не претендовал на место Адриана или на семейный бизнес, потому что не видел себя там. Я художник, пусть я и не зарабатывал много денег, но это не означало, что я не в состоянии был обеспечить вашей дочери комфорт и достаток. Наверное, вам не знакомо, что есть вещи намного дороже, чем деньги и статус? Мечты, желания, а самое главное — любовь!

-Какая любовь, Рауль? -прыснула от смеха Элизабет. -Ты даже не смог добиться и любви. Впрочем, я в сотый раз убеждаюсь, что ты не пара моей дочери. Тебя так легко одурачить, а моей дочери нужен сильный мужчина.

-А Энрике Вальдес…

-Не указывай мне, щенок, на мои ошибки, потому что ты еще не дорос до меня! - разозлилась она, и Рауль Дюмон довольно улыбнулся, поняв, что задел ее за живое, напомнил, какого бесхребетного слабака выбрала она для дочери. -Смеешься? А ты знаешь, почему вы расстались с Самантой? Потому что этого хотела я! Мне надоела ваша так называемая любовь, и я решила, пока не поздно, пока ты не испортил ей окончательно жизнь, разлучить вас. Пусть лучше она страдает год — два, чем оставшиеся годы, тем более Саманта уже сделала себе карьеру и оправилась, как ты снова появился.

-Вы подстроили сцену измены в тот вечер, чтобы Саманта порвала со мной отношения? - ошарашенно уставился на нее Рауль. На какие подлости способна еще эта мерзкая женщина? Мало того, что она украла бриллиант, дабы посеять, уже очевидно, семя ненависти в Рауле к Саманте, но вдобавок совершила ужасающий поступок. -Какая роль была отведена в вашем грязной игре Джозефу?

-Деньги решают все, Рауль! - просто ответила Элизабет, притворяясь или, в действительности, ничего не видя плохого в том, что вытворила. -Я подкупила твоего друга! Ему нужны были большие деньги, чтобы организовать свою выставку, как у тебя, но не было возможности их достать, а я помогла. Он справился похвально, подмешав в твой виски немного снотворного. Упаси Боже, мы не хотели тебя убить, а получить доказательства твоей измены. Ах, да...Я и горничной в отеле заплатила, чтобы она так же приняла участие. Правда, несколько лет назад твой друг стал сожалеть об этом и донимать меня звонками и просьбами признаться во всем, и мне пришлось….Ты, наверняка, в курсе того, что в припаркованную машину Джозефа врезался грузовик? Несчастный случай, конечно же!

Побледнев, Рауль запустил пальцы в волосы, взъерошив их. Неужели перед ним убийца? Ради достижения собственных целей она пустилась в крайности и отняла человеческую жизнь...Такого Рауль и представить не мог в страшном сне.

-Для чего вы убили Джозефа? -недоуменно спросил Рауль, так как смысл отказывался от него доходить, а в голове пульсировало одна лишь верная и пришедшая догадка. Убийство. В их истории любви с Самантой есть пятно крови.

-Если бы он все рассказал, то моя бы дочь возненавидела меня, -Рауль только сейчас постепенно осознавал, что Элизабет Джеймс — безумная женщина. В прямом смысле. У нее большие и вряд ли решаемые проблемы с психикой, если за деньги она готова идти на преступления.

-Разве я могу ненавидеть тебя, мама? -послышался сзади них голос приближающейся Саманты, и Рауль усилием воли не вскочил на ноги. Именно он пригласил девушку в кафе, сообщив, что у него есть шанс доказать свою невиновность. До последнего Рауль сомневался, придет ли она или нет, но она, видимо, пришла давно, устроившись за задним столиком, прикрывая лицо газетой. В простых джинсах и белой блузке, без косметики с распущенными волосами и опухшими от слез глазами Саманта вызывала нетерпимое желание прижать ее к груди и успокоить.

-Дочь, ты…

-Я не могу ненавидеть тебя, потому что ты родила меня, -поджав губы, сказала Саманта. -Но я ненавижу себя, что ты — моя мать! Не прикасайся ко мне! Твои руки обагрены кровью, а сама — пропитана алчностью и мерзостью насквозь. Я не хочу видеть тебя! Никогда не появляйся больше на моих глазах! Господи!

До того, как Рауль успел открыть рот, Саманта пулей рванула к выходу, оставляя Элизабет Джеймс в настигшем ее шоке, бледной и дрожащей, тем не менее Рауль не жалел сидящую перед ним женщину. Встав, он схватил коробочку и помчался вслед за ней, не замечая, как худая и костлявая рука Элизабет полезла в сумочку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ.

ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ.

Рауль нашел Саманту, сидящую на деревянной лавочки возле входа в аэропорт. Плакала...Она не сдерживала рвущиеся всхлипы, рыдая навзрыд, а по щекам скатывались крупные слезинки, и Рауль ощутил, как невидимая рука безжалостно сжала его сердце.

Почему — то ему тоже вдруг невыносимо захотелось плакать, сокрушаясь на несправедливость, жестокую участь, однако он сильнее всех призраков прошлого, которые не заставят его больше страдать и мучиться. Он сильный, и сможет принять правду такой, какая она есть, не сожалея и не показывая ненужные на данный момент слабости.

Саманте необходима поддержка, которая поможет ей стойко выдержать очередное испытание судьбы и не сломаться. То, что он потерял десять лет назад, нашел именно сейчас. Не лживая и стервозная женщина, а ранимая и беззащитная девушка. Девушка, покорившая его с первого взгляда искренностью и теплотой.

Присев рядом с ней, Рауль осторожно обнял девушку за плечи, притягивая к себе, и она послушно спрятала голову у него на груди, всхлипывая и цепляясь пальцами за воротник его рубашки. Вместо того, чтобы шептать слова успокоения, Рауль молчал, поглаживая ее голову, удивляясь, почему язык отказывается повиноваться ему. А, может, в молчании больше смысла и признаний, чем в громких фразах?

- Прости меня, Рауль! - прошептала Саманта, поднимая на него глаза, наполненные слезами и нескрываемой болью. - Я очень перед тобой виновата. Прости меня! Я слушала всех, но не смогла услышать тебя. Мама, наверное, права, уверяя, что ты мне не пара, потому что я не достойна тебя. Прости меня, Рауль!