- Разве я не похож на эгоиста? - саркастически усмехнулся мужчина. - Приглянись ко мне повнимательнее, и ты поймешь, что я самовлюбленный и эгоистичный индюк.

- Перестань ерничать! - осуждено прервала его Кристина, скрестив руки на груди, тем самым привлекая внимание к круглому животу. Невзирая на беременность, она осталась прежней. Настойчивой. Точно знающей, чего хочет. Любопытной. Крайне упрямой и непоколебимой.

- Что ты хочешь от меня услышать? -снова вздохнул Рауль, забарабанив подушечками пальцев по подлокотнику кресла. - Давай, не молчи! Отругай меня, назови полным подлецом, даже ударь, но от этого мне не будет больнее, чем сейчас.

- Я просто пришла узнать, для чего ты поселил Марию у нас, оплатил лечение ее мамы, представил всему высшему обществу, если не любил ее?

- Какая уже разница? То, что было, прошло, а исправить невозможно.

- Почему ты заставил ее поверить в ваше совместное будущее? Ты никогда не любил Марию, и в первый раз, когда ты познакомил нас, в твоих глазах не было никакой любви, Рауль. Может, симпатия и нежность, как к другу, только не то чувство, ради которого она осталась здесь!

- Спасибо, что дала мне понять, какой я негодяй! -театрально захлопал в ладоши Рауль, проглотив подступивший ком. Нет, он не будет пить и подаваться одолевающим внутренним слабостям. Не будет больше притрагиваться к алкоголю. Каждый раз, если возникнет потребность выпить, он будет вспоминать Марию, ее улыбку и слова о том, что жизнь дается лишь раз. Он не напьется никогда, потому что Мария Канарис пожертвовала многим во имя него. Безвозмездно полюбила его. Прониклась к нему, пьянице и бесцельному прожигателю жизни, грубияну и отшельнику, симпатией. Сумела понять и разделить его боль. Однако занять место Саманты у нее не получилось, да и Рауль не смог вычеркнуть из памяти первую и последнюю настоящую любовь, которую проносил целых десять лет, наплевав на предрассудки, боль и огорчения, ни на секунду не расставаясь с образом Сэмми. В портмоне он хранил старую фотографию девушки, любуясь идеальными чертами, широкой улыбкой и блеском в глазах цвета виски, потянувшие его ко дну. А сегодня он послал все к черту и перестал сдерживать эмоции, занявшись с ней любовью, сливаясь с ее телом воедино.

- Я пытался полюбить Марию, -честно признался невестке Рауль, не решаясь посмотреть на Кристину. - Я ошибочно полагал, что смогу сделать ее счастливой, даже если не полюблю. Знаешь, в тот вечер, на открытии твоей музыкальной школы, я хотел сделать ей предложение, но вовремя одумался. Брак без любви, построенной лишь на взаимном уважении и жалости, ни к чему хорошему не приведет. Я боялся причинить ей боль, а избежать неизбежного не вышло. Ей больно, и она ушла…

Глупо. Необдуманно, вовсе не походя на настоящего Рауля, звучали его слова, но мысль, что по его вине она вновь страдала, угнетала мужчину, мешая трезво оценивать ситуацию.

- Она ушла, Рауль! Как ты мог заставить её ждать тебя, если прекрасно знал, что не вернёшься скоро? Она не стала слушать тебя, передав мне, что хочет перестать жить иллюзиями и начать все с чистого листа...Да, вот тебе письмо! Как ты так мог….

Взяв оставленное поспешно ретировавшейся Кристиной письмо со столика, Рауль покрутил конверт, начав распечатывать его, однако телефонный звонок остановил мужчину. Вытащив из кармана мобильный, Рауль провел пальцем по экрану, включая громкую связь, при этом его совсем не волновало, кто звонил в столь ранний час, и чей это неизвестный номер:

- Слушаю!

- Рауль Дюмон! -твердый и прокуренный женский голос на другой линии заставил желваки на его скулах заходить. Давно он не слышал подобное презрительное обращение к нему, источавшее яд и нескрываемую ненависть.

- Мадам Джеймс, чем обязан, что вы соизволили позвонить простому смертному, как я? - съехидничал мужчина, убирая письмо в карман пиджака, хмыкнув от удивления. Для чего ему звонит мать Саманты? Изначально, не зная, что Рауль отказался от семейного бизнеса, Элизабет Джеймс радовалась союзу дочери, однако позже никак не одобряла отношения Саманты с художником, пусть и из княжеской семьи, но добровольно отрекшимся от всего, посвятив себя и направив силы, как она считала, не никчемный труд.

- За десять лет ты не извлек урока из того, что произошло! -Рауль мог поклясться, что ее тонкие губы искривились в злой усмешке, именно так с ним она всегда разговаривала, словно он — низшее существо, не достойное и пылинки с ног ее дочери.

- За десять лет вы так и не научились хорошим манерам, мадам Джеймс, - жестко парировал Рауль, намереваясь отключить телефон, смутно догадываясь, по какому поводу звонит ему ее мать. Конечно же она бросится на него с обвинениями, считая, что он — главный виновник разрыва помолвки, а Рауль сейчас не желал выслушивать ее бред и вести дискуссии.

- Через два часа я буду в аэропорту Монте — Карло, - поставила его в известность она. - Я хочу встретиться с тобой, Рауль Дюмон, в кафе поблизости и обсудить одну важную деталь.

- Невероятно! -воскликнул он. - Вы, правда, считаете, что я буду с вами встречаться? Зачем мне это не нужно?

- Нужно, -противно и мерзко рассмеялась в трубку женщина. - Разве тебя не беспокоит, где последняя вещь твоей матери? Где ваш фамильный бриллиант?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ.

АБСОЛЮТНАЯ ИСТИНА.

Небольшая кофейня, оформленная в ярких оранжевых и желтых теплых тонах, привлекала только что приземлившихся туристов выпить чашечку кофе или те, кто собирались улететь в другую страну, все же не сопротивлялись искушению попробовать шоколадные десерты, выставленные на витрине кофейни. Расположенная в центральном зале аэропорта, она являлась единственным местом, где можно не только заказать кофе, но и местом для встреч, даже у местного населения.

Рауль мельком взглянул на золотые наручные часы на запястье, прежде чем переступить порог кофейни, кивнув в знак приветствия официантке. Ему не потребовалось много времени, чтобы заметить черноволосую женщину, сидящую за дальнем столике в углу, просматривающую лежащие перед ней листы. Весь ее вид выражал полное равнодушие к происходящему и безучастность в том, кто уходил, кто приходил, зациклившись на бумагах. Она даже не подняла голову, когда Рауль приблизился к ней, отодвинул стул и сел напротив, выжидающе постукивая кончиками пальцев по столу.

-Давно не виделись, Рауль! -наконец — таки соизволила на него посмотреть женщина, и ее глаза блестели холодом, а на лице — маска непроницаемости и хладнокровия. Рауль мысленно ужаснулся, сопоставив пришедшие на ум факты.

Вот на кого стала похожей Саманта Джеймс! Точная и старательно вылепленная копия собственной матери. Не настоящая Сэмми, добрая и милая девушка, согревающая прикосновениями, которой она и была несколько часами ранее, отдаваясь ему и сбрасывая маски. Элизабет Джеймс пыталась отобразить себя в родной дочери, при этом вложив самые плохие качества, погасив свет в Саманте, уводя за собой в тьму.

-Я бы предпочел еще столько же не видеться, -ухмыльнулся Рауль, заметив, как заострились скулы женщины. Зацепил. Ну что же, он никогда особо не любезничал с ней, стараясь избегать общения или ее компании.

-Взаимно, - кивнула она, изогнув накрашенные красные губы в усмешке. Чего таить, несмотря на зрелый возраст, Элизабет Джеймс оставалась стройной и подтянутой женщиной с гладким, как у молодой девушки, лицом. Видимо, прекрасный результат опытных пластических хирургов.

-Хорошо ли вы долетели? -как ни в чем не бывало, поинтересовался Рауль, вздернув бровь, когда женщина недовольно поморщилась.

-Избавь меня от своего безобразного и отвратного юмора, - выплюнула она. -Почему ты не спросишь, где находится твой камень?

-Мадам Джеймс, избавьте меня от вашего притворства, - в тон ей бросил Рауль. -Бриллиант у вас. На самом деле, я догадывался об этом, но не мог предположить, что вы можете зайти настолько далеко.