– Куда вам надо? Может, я подскажу?

Флауэрс замялся.

– Десятая, – наконец выдавил он. – Квартал 3400.

Ну и что в этом может быть плохого?

– Держите на восток, через два квартала поверните налево. Оттуда прямо на север, – хрипло шепнул неожиданный помощник.

Флауэрс, пробормотав что-то вроде благодарности, собрался уходить, но тут заметил, что у его собеседника не было фильтров в носу, и смутился.

– Постой! – быстро продолжил мужчина. – Нужен пенициллин?

Флауэрс на мгновение окаменел, слишком изумленный, чтобы ответить. Затем естественным жестом сунул правую руку в карман, нащупав рукоятку пистолета, а левой тем временем нажав пару гвоздиков на пряжке ремня. Даже прислушавшись, он едва уловил звук заработавшего мотора «Скорой».

– Что вы сказали? – переспросил он.

– Пенициллин, – нетерпеливо повторил спекулянт. – Первоклассный товар. Прямо из лаборатории, и цена всего ничего.

– Сколько?

– Доллар за сто тысяч. Взгляни!

Он разжал кулак; в желтом ресторанном свете блеснул металлический колпачок ампулы, лежавшей на замызганной ладони.

– Здесь триста тысяч единиц быстрого действия. Ты наверняка подхватил этим вечером какую-нибудь заразу, которая вполне может свести тебя в могилу. А вот эта маленькая ампула поможет тебе справиться с ней самому. За три бакса, идет? Выйдешь на работу здоровым, и она окупится за день.

Флауэрс с любопытством взглянул на десятикубовую ампулу. Даже если в ней был пенициллин, то явно очень плохого качества. Доллар за сто тысяч единиц – цена ниже оптовой.

Спекулянт прокатил ампулу по ладони с таким видом, словно делал предложение, от которого сложно отказаться.

– Три бакса, и я сделаю укол. Лучшего тебе никто не предложит. Ну, – он отвел руку, делая вид, что собирается уходить, – жизнь-то твоя. Загремишь в больницу.

Флауэрс отступил назад, в темноту, поближе к машине, и прислушался к постукиванию роторов. Ночь безмолвствовала.

– Есть места и похуже, – сказал он.

– Назови хоть одно, – потребовал толкач, подобравшись ближе. – Вот что я тебе скажу. Отдам за два пятьдесят. Как тебе – всего два с полтиной, а? И шприц сверху?

В конце концов, цена упала до двух баксов. Теперь спекулянт стоял близко. Слишком близко, подумал Флауэрс. И отступил. Спекулянт схватил его за пальто, пытаясь удержать. Воротник пальто распахнулся.

Флауэрс про себя проклял придурка, не удосужившегося как следует намагнитить застежки. Спекулянт отшатнулся от белой куртки, дико озираясь в поисках недоступной сейчас помощи.

Флауэрс вытащил пистолет.

– Этого более чем достаточно, – решительно заявил он.

Спекулянт тут же метнулся к Флауэрсу, словно шарик на резинке.

– Эй, послушай-ка! Мы же вполне можем договориться. Я тебе отдаю пенициллин, а ты забываешь о нашей встрече, идет?

– Сколько его у тебя?

Спекулянт явно хотел соврать, но не осмелился.

– Десять миллионов. Забирай. Забирай все!

– Держи руки на виду. – Десять миллионов. Сотня баксов. Для такой мелкой сошки это огромная сумма. – Где ты его достал?

Неудачливый торгаш беспомощно пожал плечами:

– Сам знаешь, как оно бывает. Мне передают товар, и откуда мне знать, где его взяли? Может, украли. Или подменили на фабрике. Как-то так.

– Боун?

Торгаш заметно струхнул. Прищурив глазки, он уставился в ночную тень.

– А ты как думаешь? Да брось, медик, не гони. Ты ведь в меня не выстрелишь, правда? Ты же врач и все такое?

– Конечно, выстрелю, – ровно ответил Флауэрс. – Кого это волнует?

Внезапно поток света смыл темноту, словно моющим средством. Флауэрс услышал шум двигателя над головой и моргнул ослепшими глазами.

– Не двигаться, – раздался громкий голос. – Вы арестованы.

Торгаш рванул в темноту. Флауэрс тщательно прицелился. Игла вошла беглецу в затылок, сразу под основной затылочной костью. Он сделал еще шаг и рухнул, наполовину скрывшись в темноте. Сержант полиции выслушал Флауэрса и его версию событий с плохо скрытым нетерпением.

– Нечего было стрелять в него, – заявил он. – Чего он такого натворил, что нарвался на пулю?

– Спекуляция, – жестко начал Флауэрс, загибая пальцы дулом пистолета. – Взяточничество. И еще фальсификация. Нужно только сдать эту ампулу на анализ.

Чудом уцелев, она лежала посреди развороченного тротуара. Сержант с явной неохотой наклонился поднять ее.

– Это не доказательство, – кисло возразил он. – Думаете, нам заняться нечем, кроме как мотаться по ложным вызовам? Мне придется забрать вас в участок, за нарушение общественного порядка и незаконный арест.

Он задумчиво посмотрел на машину «Скорой помощи», а затем на пистолет в руках Флауэрса.

– Доказательства? – повторил Флауэрс, мрачно нахмурившись. – А какие еще вам требуются доказательства? У вас есть человек с десятью миллионами единиц пенициллина. Мои свидетельские показания. И это.

Он нажал кнопку повтора записи на пряжке своего ремня.

Голос был хорошо поставленным, богатым на интонации.

– Известные противопоказания – это чувствительность к илотицину и…

Флауэрс тут же нажал на паузу и перемотал пару футов пленки, прежде чем включить запись повторно.

– Пенициллин, – послышался хриплый шепот толкача. – Первоклассный товар. Прямо из лаборатории, и цена всего ничего…

Когда отзвучало последнее слово, Флауэрс стер оставшийся кусок лекции по терапии доктора Карри и добавил слова собственной присяги: «Я, Бенджамин Флауэрс, студент седьмого курса медицинского университета, настоящим клянусь именем Эскулапа и Гиппократа, что…»

Неохотное подтверждение от офицера придало записи законный статус, и Флауэрс сунул катушку с записью в его мясистые пальцы.

– Этого должно хватить с лихвой. Вот ваш задержанный.

Торгаш стоял, опираясь на руки и колени и вяло мотая головой взад-вперед, как спящий слон. Флауэрс поставил ногу ему на спину и опрокинул его.

– Я прослежу за развитием этого дела, – заявил он. – Хочу, чтобы этот человек понес заслуженное наказание в полном объеме. У меня есть номер вашего значка. И я не дам ему сбежать, а вам – потерять ни одно из доказательств.

В голосе сержанта прорезались просительные нотки.

– Зачем же так грубо. Я свою работу знаю. Но вы-то должны понимать – человеку надо на что-то жить. А времена нынче тяжелые. Этот вот, может быть, пытается оплатить счета за медицинское обслуживание! Посмотрите на это и с нашей стороны. Если бы мы отправляли в отделение каждого спекулянта в городе, городская тюрьма была бы битком набита. Как бы мы их прокормили? И как удержали бы, вздумай они уйти?

– Это ваши проблемы, сержант. Такие крысы, как он, расшатывают основы медицинского обслуживания. Если лекарства и антибиотики будут применяться без назначения врача, средний уровень жизни вновь опустится до семидесяти, а то и ниже. У нас и без таких, как он, куча проблем с чувствительностью пациентов к антибиотикам и с появлением новых штаммов бактерий, устойчивых к ним.

Флауэрс снова посмотрел на спекулянта. Тот пытался сесть с совершенно ошарашенным видом. Потерев затылок и вытянув руку, чтобы получше ее рассмотреть, он выдохнул:

– Я не умер.

– Мое дело – спасать жизни, а не отнимать их, – резко заявил Флауэрс.

Услышав голос, спекулянт поднял глаза и зарычал:

– Ты! Паршивый похититель тел! Шарлатан! Тебе это с рук не сойдет! Джон Боун об этом позаботится, проклятый ты мясник!

– Закрой рот! – резко оборвал торгаша сержант, поднимая того на ноги. – Ты и так довольно наболтал.

Но поддерживал он его на удивление мягко. Глядя на это, Флауэрс скривился.

Перекрикивая глухой рокот вертолетных двигателей, спекулянт крикнул ему:

– Ты и такие, как ты, – вы во всем этом виноваты!

Свет прожектора метнулся вдоль крыши над крыльцом и осветил две ржавые, косо висящие цифры, оставшиеся от номера дома. К счастью, они оказались последними.