— Дорогие коллеги, — с пафосом, рассчитанным на большую аудиторию, заговорил Джордж. — Девизом и главным законом нашего клуба будет свобода слова, полная и ничем не ограниченная. Каждый сможет говорить то, что он думает, и в выражениях, которые считает подходящими. Не все из вас к этому привыкли, но проблема разрешима. Нас будут регулярно посещать люди, воспитанные в условиях подлинной демократии. Они дадут нам пример, как человек свободного образа мыслей может широко и непредубежденно судить о явлениях общественной жизни и о государственной политике. Это будет для всех нас отдушиной, это освежит наш ум и наше сердце.

Володя шепнул Галине:

— Слушай, это же шпана с антисоветским оперением. Куда мы попали?

— Подожди, не торопись.

Джордж неодобрительно покосился на них, помолчал немного и продолжал:

— Клуб должен иметь свое название. Прошу подумать и предложить.

— У меня есть предложение, — сказал Ричард.

— Мы слушаем.

— «Дискуссия». Клуб «Дискуссия». По-моему, подходит.

Джордж посмотрел в потолок, шевеля беззвучно губами, будто пробовал слово на вкус.

— Что ж, действительно ничего. Все согласны? Или есть другие предложения?

Брюнеты кивали головами. Томная курносая девица сказала:

— «Дискуссия» — это прекрасно.

— Утвердили, — подытожил Джордж. — Надо сказать о порядке нашей работы. Я думаю, форму наших собраний мы можем заимствовать у семинаров, которые проводятся в советских вузах и организациях. Только форму, но не дух. Кто-то делает доклад на определенную, выбранную нами же тему, а потом свободная дискуссия. Это первое. Второе: наш клуб должен стать тесным сообществом индивидуальностей, у которых нет тайн друг от друга. Каждый может принести сюда свое горе и найти здесь помощь и утешение…

— Он что, поп? — снова шепнул Володя.

— Молчи, молчи, — сказала Галя.

— …Мы не ставим себе политических целей, — закруглялся Джордж. — Мы остаемся лояльными по отношению к системе общественного и политического устройства, существующего в стране нашего пребывания. Свободное духовное общение свободных личностей — вот наши средства и наша цель. Наши двери открыты для всех. Нам некого и нечего опасаться.

Раздались дружные аплодисменты двух девиц и длинноволосого юнца.

Мистер Дей склонился к Галине:

— Что ж, все очень разумно, не правда ли?

— Сомневаюсь. Никогда ничего подобного не слыхала.

— Еще несколько слов, — после паузы сказал Джордж. — Мир переживает сейчас счастливое время. Расширяются контакты между странами, процветает торговля. Но духовные контакты, на мой взгляд, еще очень сильно отстают от экономических аспектов разрядки. Я имею в виду непосредственный контакт между людьми, нерегламентированный обмен идеями. Наш клуб призван до какой-то степени исправить это несоответствие. Я кончил, спасибо за внимание.

Снова дружные аплодисменты с того же конца стола. Один из кудрявых брюнетов как-то вяло и небрежно поднял руку, прося слова.

— Пожалуйста, мы вас слушаем, — быстро проговорил Ричард. — Вставать не надо.

— Я хотел бы сделать доклад на следующем заседании, — солидно, не торопясь и ни на кого не глядя, сказал брюнет.

— Просим. Какая тема?

— История демократии.

— Согласны? — спросил Ричард, обращаясь ко всем сразу.

Девицы кивали.

— Утверждаем. А сейчас прошу высказываться. Коллега Джордж набросал перед нами программу нашего клуба. Мы можем принять ее или поправить. Каждый имеет право внести изменения.

Все молчали, и молчание неприлично затянулось. Обойдя стол и став против Владимира и Галины, Джордж сказал:

— У вас, по-моему, есть какие-то замечания. Но здесь все можно говорить вслух.

— Вы ко мне? — спросил Владимир.

— Да. Вы шептали на ухо вашей коллеге. Говорите для всех. — Джордж улыбался.

— Боюсь, это вам не понравится.

— Здесь полная свобода.

Владимир встал, отодвинул стул подальше.

— Ну что же, так и быть. Я говорил своей… своей коллеге, что здесь собралась антисоветская шпана… И еще спросил, не поп ли вы, мистер… как вас там?

Курносая девица пискнула, как будто прищемила зубами язык. Джордж непроизвольно сделал угрожающее движение. Хорошо, что их разделял стол. Галина знала, как ловок и силен Володя, знала, что у него первый разряд по вольной борьбе. Начнись драка — неизвестно, чем обернется. Она тоже встала и взяла Володю за руку.

— Спокойно, — сказал он. — Спокойно, мистер… как вас там? Не становитесь в позицию, не доводите дело до Совета Безопасности. — И к Галине: — Я ухожу. Ты как?

Джордж снисходительно усмехнулся, обвел взглядом сидевших за столом и, как бы апеллируя к ним, сказал:

— Вот так ведет себя человек, воспитанный не в демократическом обществе. У него один аргумент — кулаки.

— Хотите поговорить о демократии? — мгновенно успокоившись, спросил Володя.

— А что ж, мы для того и собрались.

— У вашей демократии есть верх и есть низ, не так ли?

— Не понимаю.

— Ну есть правящие и управляемые.

— Правящими становятся в результате свободных выборов. — Джордж все еще говорил со снисходительной улыбкой. Сидевшие за столом улыбались, поглядывая на Володю полупрезрительно. Мистер Дей наблюдал за поединком с нескрываемым удовольствием.

— И в Соединенных Штатах любой гражданин может стать президентом? — спросил Володя.

— Разумеется.

— А вы когда-нибудь выдвигали свою кандидатуру?

— Я не политический деятель.

— Ну а если бы выдвинули, хватило бы у вас денег на избирательную кампанию?

Джордж сразу заметно поубавил самоуверенности в тоне.

— Это неудачный пример.

— Хорошо, возьмем другой, — охотно согласился Володя. — Что вы скажете об уотергейтском деле? Это так заведено у вашей демократии — совершать кражи со взломом, чтобы добыть улики, компрометирующие политических противников?

— Это осуждено общественностью. Виновные будут наказаны.

— А как насчет убийства президента Кеннеди?

Джордж уже начинал раздражаться, ответил резко:

— Мы договорились не трогать президентов.

— Ладно. Тронем Ольстер. Почему там ваша демократия убивает людей?

— Это не имеет отношения к демократии. В Ольстере происходят беспорядки на религиозной почве.

— А английские солдаты тоже действуют на религиозной почве?

— Вы берете все время не те примеры, — снова попробовал улыбнуться Джордж. — Мы тут обсуждаем вопросы свободного обмена идеями.

Володя смотрел на него исподлобья с выражением глубокой неприязни.

— Ну хорошо. Я не литератор и не журналист, но могу, не сходя с места, назвать вам десяток или два английских, американских и французских современных писателей, книжки которых читал в переводе на русский. Назовите вы хотя бы трех современных советских писателей, которых вы читали в переводе на английский. И скажите, пожалуйста, сколько советских фильмов видели вы у себя там, в демократическом раю?

Джордж пожал плечами.

— Это, как у вас говорится, не по существу.

— А что же тогда по существу? В чем существо вашего обмена идеями?

— Вам этого не понять, — брезгливо ответил Джордж. — Вы слишком… слишком… — Он искал подходящее слово и не мог найти.

— Просто я достаточно взрослый человек и думаю своей головой, а не чужой, — не дождавшись, когда Джордж выйдет из положения, сказал Володя. Помолчав, кивнул на притихшую компанию и добавил: — Если вы и заморочите эту шантрапу, туда им и дорога.

Шантрапа зароптала. Джордж молчал, сжав зубы и играя желваками на скулах. Володя закончил дискуссию:

— В общем, мистер… как вас там?.. смотрите не поскользнитесь. Я вам категорически не кланяюсь.

При полном молчании он покинул комнату. Галина догнала его у выходной двери, где Володя задержался, возясь с незнакомым замком. На лестничной площадке он сказал:

— Ты что, остаешься?

Она придерживала дверь, чтобы не захлопнулась.

— Не могу же я его бросить.

— Учти, это не бутафория. Это не «союз меча и орала» из «Двенадцати стульев». Гораздо хуже.