Тогда меня восхищали величия Германа Гессе и Германа Мелвилла. Я даже хотел, чтобы Маркеса тоже звали Герман, а не Габриель. Сейчас придётся принять то, что есть, потому что я – блогер и там заявлено так.

Герман подошёл к группе бомжей в тиши низких деревьев. Покурил, поговорил и пошёл дальше с одним из них. Бородатый, высокий вожак свободных людей Семён положил свою сумку на скамейку и замахал рукой в толпу братьев по оружию – их взгляды уловили намёк предводителя.

Герман и Семён свернули за угол и растворились в утренней суете Минска.

Герман и Дима сидят на открытой веранде кабака «Раковский бровар» и пьют кофе.

Дима – приятель детства Германа. Их многое объединяло и разъединяло и раньше и сейчас. Они не виделись два года и поэтому жадно рассматривают друг друга.

Дима – бывший милиционер. Однажды его прихватили на взятке – и халявная ночная богема вместе с траекторией его карьеры стремительно сменила направление. Он успешно отдохнул в Могилеве на спец зоне четыре года и стал бизнесменом.

Чёрный Мерседес стоял рядом и терпеливо ждал своего хозяина в облегающем костюме и бледной рубашке. Дима иронично поглядывал на Германа и пытался играть мачо. Герман добродушно принимал надменную игру друга детства и терпеливо ждал, когда Дима выпустит пар своих иллюзий.

– Гера, а где твои носки? Может, я чего-то не понимаю?

– Дима, мне так удобно.

– Нет, ты всегда был с подтекстом. Давай, колись!

– Ладно. Мне бабы на работе сказали, что мокасины носят на голую ногу. Я им поверил.

– Ты бабам поверил? Да, Гера, это прогресс!

Герман засмеялся и закурил сигарету. Дима отказался.

– А где ты сейчас работаешь?

– В редакции одного подпольного скандального журнала.

– Понял. И «Метлу» до сих пор слушаешь?

– Да, угадал. И ещё я слушаю свой внутренний голос, который знает всё. Поэтому я только его и слушаю, а не думаю мозгами, как ты. Я бы тебе объяснил принцип действия такого нового мышления, но ты слишком любишь себя и поэтому не поймёшь. Время зря терять, а время – деньги!

– Я тебя понимаю – каждому своё! А с бабами у тебя как?

– Тебя интересует жизнь моей бывшей жены в Америке, которую ты так и не сумел соблазнить, потому что я тебе зубы выбил?

– Да что с тобой такое? Я же тебе позвонил, и я тебя пригласил, а не ты меня.

– Значит тебе что-то нужно. Что тебе нужно, Дима?

– Ну, ты и олень! Вот просто так – захотел тебя увидеть!

Дима отвернулся в сторону и уставился на картину на стене.

– И про Америку! Ну, да! Я бы на твоём месте давно туда уехал, если бы у меня был твой вариант. Тут тебе ничего не светит. Не вижу я особых изменений в твоей жизни, приятель! Всё как два года назад – рваные джинсы, черепа да кости! И ещё – друзья у тебя совсем левые!

– Ты про это. Да, это мой приятель.

Дима и Герман смотрят на Семёна, который стоит за верандой, как монумент, выпуская в небо клубы сигаретного дыма.

– Я и говорю – с бомжами уже дружишь! Ехал бы ты к Светке в Америку, Гера! Или простить не можешь предательство?

– Ты хочешь дать мне совет?

– Я хочу помочь старому другу детства.

– Отлично! Достань на стол полторы тысячи долларов, которые ты у меня взял два года назад, когда вышел из тюрьмы.

– Гера, я не могу сейчас этого сделать – у меня проблемы. Подожди ещё немного.

– Дима, слушай сюда! Я привёл с собой этого человека, чтобы он запомнил твоё лицо. Он отсидел двадцать лет за убийство. Если ты сейчас не отдашь мне мои деньги, тогда я дам ему твой адрес. Я скажу ему, чтобы твой долг он забрал себе. Я понятен?

– На понт берёшь, Гера? Сегодня это уже не в моде! Ты забыл, что я бывший мент! Мы же друзья, Гера!

– Я тебя понимаю, Дима! У тебя одна минута! И ещё – это про предательство. В мире чистой правды есть допущение – «Если тебя предали, то это значит, что тебя передали на другой уровень развития, так как старая форма уже себя изжила». Это тебе, бывший мусор, информация к размышлению из области причинно – следственной связи. Умей домчать до причины, тогда не придётся рассматривать картины на стене от беспомощности.

И про бомжей – в прошлом веке мы любили в Бресте отдыхать в «Арлекин», потому что там был стриптиз. Мы кривые шли домой на Кирова мимо рынка, а потом решили добавить и зашли в «Сатурн». Мы выпили водки, и мои дружки вышли покурить на крыльцо, а я остался за столом с чашкой кофе.

Потом я почувствовал удар в голову и упал на пол. Кровь хлынула с моей башки как из ведра. Я стоял на четвереньках, но сознание не потерял. Мне обмотали половой тряпкой голову, потом приехала Скорая, но я их отправил обратно. Я лишь спросил – Кто мне так врезал и за что?

Стюардессы из бара рассказали, что в углу сидел в темноте пьяный парень. Когда мои дружки вышли на улицу покурить, тогда тот чувак подошёл ко мне сзади и врезал по голове пустой пивной бутылкой. Бутылка вдребезги – я на колени!

Мои пацаны курили на крыльце и были удивлены, когда мимо них пробежал пацан и скрылся в темноте. Они потом сразу погнались за ним, когда увидел меня в таком виде, но было уже поздно.

Мы попрощались, и я пошёл домой один с тряпкой на голове. Я решил пройти по бульвару Космонавтов. На лавочке сидели два бомжа.

Они сразу подошли ко мне и увели в подвал дома. Они дали мне выпить, перебинтовали голову и я уснул.

Утром я проснулся в подвале один и пошёл домой.

Когда я выздоровел, то нашёл своих спасителей и отблагодарил их.

В Минске в конце века, когда я много пил, а ты от меня прятался, то я тоже много времени провёл с местными бродягами, которые никогда меня не обидели и не обокрали.

Поэтому у меня к тебе вопрос – Ты думаешь, что ты сделан из другого материала? Ангелы Смерти рассуждают иначе, майн фрэн!

Герман встаёт и резко выходит из веранды.

Дима нервно допивает кофе и сопровождает Германа испуганным взглядом.

Герман медленно подходит к Мерседесу и машет рукой Семёну. Тот решительно идёт к Герману.

Дима поднимается и подходит к официанту, не останавливаясь, даёт ему купюру, и выходит на улицу.

Дима подходит к Мерседесу и щёлкает сигнализацию.

– Гера, сядь в машину.

Герман садится в Мерседес. Семён смотрит на Диму стеклянным взглядом. Дима неуютно ныряет на водительское сидение.

– Ну, и друг у тебя!

– Боишься его?

– Ещё чего!

– Обрати внимание – он тебя не видит. Он на тебя смотрит как будто ты стеклянный. Почувствовал это?

– Да он животное! Вонючее животное!

– Согласен с тобой, Дима! Он воняет властью над тобой. И твой компьютер этого фиксирует. Это называется ранжирование на уровне феромонов. Ты ещё в свои Армани не наделал от страха? А? Дай я проверю! Помнишь, как ты спрятался в кустах, когда нас ногами катили в парке на танцах? Помнишь? А я тебя потом там случайно обнаружил, и ты обделался как котёнок! Ты мне дал три рубля за молчание! И я тебя до сих пор никому не сдал!

– Не верю! Ты гонишь!

– Правильно делаешь, что не веришь. Надо знать, а не верить.

Я привожу твой поступок в качестве примера у себя в блоге иногда, но там тебя никто не знает. Такое допустимо – это же не открытое обвинение.

Дима растерянно достаёт пачку долларов и начинает отсчитывать купюры, оглядываясь на Семёна, который курит как паровоз и смотрит в другую сторону.

– А говорил денег нет.

– Не мешай.

Дима протягивает полторы тысячи долларов Герману, а остальные быстро прячет в карман пиджака. Дима берёт в руки деньги и пристально смотрит в глаза Диме.

– Что? Хочешь проценты?

– Слушай, Дима, ты хочешь стать знаменитым?

– Я хочу уехать по своим делам. У тебя ко мне больше нет претензий?

– Дима, я ещё раз спрашиваю – ты хочешь, чтобы тебя показывали по телевизору?

– Гера, не гони волну – какой телевизор?

– Вот, скажи, у тебя бизнес твой хорошо идёт?

– Какой бизнес? Эти деньги, что ты видел, даже не мои. Вот так и работаем – у одних берём, другим отдаём, пока за жопу не прихватят. Бизнес! Кризис вокруг!