Мэри и не подозревала, что Патрик вошел в кухню, пока он не заговорил.

— Тебе не нравится именно этот пирог, или ты кромсаешь на куски всякую еду, которая попадает тебе под руку?

Он стоял так близко, что при желании ему ничего не стоило поцеловать ее сзади в шею.

Мэри резко обернулась, все еще сжимая в руке нож, и обнаружила, что он разглядывает ее с насмешливой снисходительностью. Как будто она была ребенком или какой-то дурочкой! Впрочем, именно таковой она себя и чувствовала, тщетно пытаясь найти ответ, который сравнял бы его с землей. И не нашла ничего лучшего, как пробормотать:

— Что ты здесь делаешь, Патрик?

— Дорогая, — ласково сказал он, — я здесь живу!

— Знаю. Я хотела спросить, что ты делаешь здесь сейчас, когда тебе надо быть в совсем другом месте? Почему бы тебе не вернуться и не продолжить разговор с Минной?

Несколько секунд он задумчиво смотрел на нее.

— Если тебя беспокоит, что Минна охотится на твоей территории, то не надо так переживать. Все внимание Дэвида обращено только на тебя.

Но Мэри мало волновало, на кого обращено внимание Дэвида. Ее теперь вообще ничто не волновало. Совершенно неожиданно у нее возникло ощущение полной опустошенности. Она чувствовала себя тряпкой, о которую вытерли ноги, пожалуй, сейчас ей было даже хуже, чем тогда, когда она потеряла ребенка. Мэри поняла, что за два прошедших дня утратила нечто, о чем и не подозревала, пока это не вышло наружу. Она считала, что навсегда похоронила надежду, которая, оказывается, до сих пор жила в ее душе: надежду на то, что в один прекрасный день ее детские мечты станут реальностью…

Все годы, последовавшие за ее неудачной беременностью, она поддерживала себя единственно с помощью выдуманных ею сценариев. Как часто ей представлялось, что она идет по одной из улиц Ричмонда и сталкивается с незнакомцем, который оказывается Патриком, — таким же высоким, черноволосым и красивым, но ставшим печальнее и мудрее из-за того, что он чуть не потерял ее. И он берет ее за руки, с любовью смотрит на нее и говорит: «Мэри, наконец-то я нашел тебя!»

Или она заглядывает в почтовый ящик и находит там конверт, весь обклеенный иностранными марками, в внутри него письмо, в котором он пишет, что сделал ошибку, оттолкнув ее, и спрашивает, не слишком ли поздно будет начать все сначала…

Как часто на торжественных приемах среди сливок общества Ричмонда ей казалось, что в толпе гостей она видит Патрика! Но каждый раз, стоило этому человеку повернуться к ней лицом, она обнаруживала, что это всего лишь очередной смертный, ничего общего не имеющий с Патриком.

Разумеется, все это были фантазии — вроде тех, на которых строились старые романтические фильмы, где любые обиды и ошибки в конечном итоге разрешались, и все заканчивалось счастливо. Но Мэри только теперь осознала, как много эти фантазии значили для нее…

Реальная жизнь, однако, была совсем иной, и Мэри в конце концов смирилась с мыслью, что никакого хеппи-энда не будет. Она вышла замуж за Роберта и старалась быть ему хорошей женой. Но какая-то крошечная частичка надежды в ней все равно отказывалась умирать! Поэтому она спрятала свои мечты в дальний уголок души — просто так, на всякий случай, если вдруг в один прекрасный день…

Ну что же, этот день настал, и Патрик опять ворвался в ее жизнь, круша все вокруг и ясно давая понять, что все ее тонкие самообманы были не более чем обычной чепухой. И завтра будет не лучше, чем сегодня, если не гораздо хуже!

— Мэри Клэр!

Она моргнула, удивившись тому, что он по-прежнему находится на кухне и с любопытством глядит на нее.

— Извини. Ты что-то сказал?

— Что тебя держит здесь? Остальные ждут, когда ты вернешься и присоединишься к компании.

Остальные, может быть, и ждут, но только не он. Он никогда не ждал ее!

— Скажи им, чтобы не волновались, — ответила Мэри, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Мне надо позвонить в аэропорт и заказать билет на самолет в Ричмонд.

В этот момент она забыла о беспомощной бабушке, забыла обо всем, кроме своих разбитых надежд.

Патрик нахмурился и долго молчал. О чем он думал сейчас? Ничего нельзя было прочесть на его замкнутом лице. Наконец с твердой уверенностью в голосе он произнес:

— Забудь об этом. Ты никуда не полетишь, Мэри Клэр. Ты останешься здесь.

Странно, но этих слов оказалось вполне достаточно, чтобы Мэри тут же пришла в себя. Впрочем, как всегда, слишком поздно: ее собственные слова уже были произнесены.

— Не могу представить себе, что ты и в самом деле решила бросить Шанталь, — заявил Патрик.

Мэри было очень стыдно, и поэтому она ринулась в атаку:

— И это говоришь мне ты, Патрик Мэйн?! Ты, которого больше не волнует ничто в этом мире? Ведь не надо обладать ясновидением, чтобы понять: в эмоциональном плане ты полный банкрот! Были времена, когда ты скорее умер бы, чем отвернулся от человека, нуждающегося в твоей помощи. А посмотри на себя сейчас: что за участь ты себе избрал? Сидеть в какой-то стерильной лаборатории в компании кучи бактерий, плавающих в растворе под окуляром микроскопа, только потому, что они не могут предъявить тебе никаких претензий!

— Неправда! — Его слова раскатом грома разнеслись по кухне, полные той страсти, которую ей так хотелось бы испытать на себе. — Если начистоту, меня многое тревожит. Именно эта тревога заставила меня посвятить все профессиональные навыки изучению болезней, которые продолжают уносить человеческие жизни. И она же помогает выдерживать бесконечные разочарования, которые всегда сопутствуют такого рода работе, и продолжать двигаться вперед, несмотря на все неудачи.

— Ни черта тебя не тревожит! — вскричала Мэри, чувствуя, как ее захлестывает волна беспомощности перед собственными чувствами. — С теплотой или состраданием ты можешь относиться только к тому, что растет у тебя в чашке Петри!

Неожиданно, после удивленного молчания, он разразился громким хохотом, и в этот момент она была готова убить его.

— Прекрасно сказано, Мэри Клэр! Мне стоит запомнить это на тот случай, когда кто-нибудь будет укорять меня, что я позволяю эмоциям мешать работе.

— Не смей смеяться надо мной! — воскликнула она, радуясь в душе, что Патрик, по крайней мере, перестал упрекать ее в бездушном отношении к бабушке.

Впрочем, неизвестно, чем кончилась бы перепалка, если бы на порог кухни неожиданно не легла чья-то тень.

— Ах господи, я опять вторгаюсь без предупреждения!

В голосе Минны было больше веселья, чем сожаления, но Патрик услышал только сожаление.

— О, не беспокойтесь! — воскликнул он, буквально купая ее в лучах своей улыбки и заставляя тем самым Мэри испытывать почти физическую боль. — Что мы можем сделать для вас?

Не в силах отвести взгляд, Мэри зачарованно следила за тем, как Минна просунула свою руку под локоть Патрика и при этом коснулась его грудью.

— Есть один вопрос, который мне хотелось бы обсудить с вами до того, как я уеду.

— Вы уже уезжаете? — с заметным разочарованием спросил Патрик. — Почему? Зачем такая спешка?

— Мне хотелось бы быть дома к тому времени, когда мой сын вернется из школы.

— Я не знала, что вы замужем! — воскликнула Мэри, не в силах скрыть радости.

— Я не замужем, — ответила Минна с легкой улыбкой, которая должна была означать сожаление. — Я тот самый современный феномен, мать-одиночка, старающаяся хорошо делать свою работу и одновременно быть образцовой матерью.

— О, это весьма благородно с вашей стороны, — язвительно заметила Мэри, — а что же случилось с отцом ребенка?

— Мэри Клэр! — Патрик даже не пытался скрыть своего раздражения. — Что за бестактные вопросы?!

— Все в порядке. — Минна прижалась к нему плотнее и обезоруживающе улыбнулась Мэри. — Я вдова, как ни печально это звучит.

— О… — Мэри почувствовала, что краснеет до корней волос. — Извините.

— Не за что, — благосклонно ответила Минна и опять обратила все свое внимание на Патрика: — А теперь я хотела бы узнать, как вы относитесь к тому, чтобы…