Кот Москвы На гуляние запрет Получил я: солнца нет, Дождь дорожки намочил… Взял я – радио включил. Но который час подряд Мне в эфире говорят: «Кот Москвы…» И что за кот? Он в Москве давно живёт? Интересно, почему Столько почестей ему? Почему он знаменит, А мой собственный забыт? Почему и там, и тут Его цифрами зовут? Думал, думал целый час… День в окне уже погас. Из последних детских сил Я кота вообразил: Лап – четыре, пять хвостов, Девять глаз… Портрет готов! Сразу стало страшно мне: Вдруг появится в окне Многоглазый этот кот И меня живьём сожрёт? Но вернувшийся отец Объяснил мне, наконец: «Ты бы понял всё и сам, Если б цифры записал.» Оказалось, это код, Чтобы адрес знал народ. Я и сам стал набирать Код – 4, 9, 5. И звонить в Москву могу, Только деньги берегу! С той поры уже нигде Я не путал «Т» и «Д»! Кораблик Море бурлило, ревело, качало… Парусник мирно стоял у причала. Нептуновой грубости он не стерпел, Взмахнул парусами – и в небо взлетел. Машут платочком кораблику звёзды, Море вослед ему ярится грозно: – Вернись, непутёвый, Нептун приказал! Не то буйный ветер порвёт паруса! Неслух подумал: чем с морем сражаться, Лучше летать и в волнах отражаться. И он всё летает. И можно пока Его разглядеть в кучевых облаках. Спешите увидеть! К ненастью опять Он в море вернётся его покорять. А всё почему? Да всё потому, что Жить без борьбы бесполезно и скучно. Плакала Даша Валили берёзу. Как плакала Даша: – Берёзка живая, любимая наша! Но люди глухими, наверное, были — Берёзовых дров для печи нарубили. Потом затопили по осени печку И в топку дровишки бросали беспечно. Поленья от жара нещадно трещали, А Даше казалось – поленья кричали. И плакало вновь беззащитное детство: – Не стану на печке недоброй я греться! Понятней бывает порой пятилетним, За что в этой жизни мы в строгом ответе. Тебя об этом спросят Однажды мальчик свысока Посмеивался в школе: – Что нужно этим старикам? Спросить соседа, что ли… Зачем, старик, ты ходишь в храм? — Вот первый из вопросов. – Я одинок, ты знаешь сам: в пути мне нужен посох. – Теперь ты стар. Зачем, скажи, тебе читать так много? – В дороге знания нужны, а жизнь – всегда дорога. Смахнув задумчивость с лица, Старик добавил, хмурясь: – Дойти достойно до конца мне помогает мудрость. – Но раз ты немощен и сед, тебе любви не нужно? – Нет, без любви и жизни нет, любовь спасает душу. Любить всегда – таков закон. Кто камень в вечность бросит? Когда ты станешь стариком, Тебя об этом спросят. Лошадь …И тот последний путь на бойню Длиною в целых полчаса. Вл. Бояринов Беда родиться лошадью — Хомут да удила. Вся жизнь тяжёлой ношей Для лошади была. Ей не назначат пенсии За безотказный труд Удар кнутом отвесив, На бойню отведут. Устало лошадь фыркала: Спасенья нет нигде. Она давно привыкла К предательству людей. Копыта глухо цокали — Продлись, последний путь! Удар, как плёткой, током — И… можно отдохнуть. Друг Нет места гневу на хозяина В собачьем кодексе любви. Скули и вой, к колу привязанный, Его, любимого, зови. А он, забывший, не откликнется — Нет ни души, пустырь вокруг. В собачьей памяти заклинится Почти насмешкой кличка «Друг». И было мукой бесполезною Тянуть из всех собачьих жил: Держала крепко цепь железная, Как он ни рвался, ни кружил. А тучи полнились, печальные, И дождь шестые сутки лил. Пёс исходил слепым отчаяньем: Когда бы мог – заговорил! Разбухшим стянутый ошейником, Он смог издать лишь хриплый вой, Когда, запутавшись в движениях, К колу приткнулся головой. Казалось, издеваясь, кружится Небес худое решето… Он лёг бессильно прямо в лужицу, Невнятно выдохнув: «За что?!» Как чьё-то грязное ругательство — Вороний грай… Плохая весть. Теперь он знал, что есть предательство, А думал, только верность есть. |
