"У нас с ним одно лицо, но у "дубликата" глаза наглые. Наглющие, просто хамские".

Лист из тонкого картона на первый взгляд не представлял из себя ничего примечательного: "Карточка движения". Маленькие фотографии и графы с цифровыми кодами: прибыл - убыл, сдал - получил. Все подписи в графах: сдал - убыл. Судя по девяти остающимся в папке удостоверениям, девять агентов находились на задании и он в их числе. Графы десятой карточки - "прибыл, получил", были заполнены.

"Лицо девушки кажется знакомым. Блондинка. Темно-синие глаза. Короткие волосы. Три женщины. Пятеро мужиков. Девушки очень и очень ничего себе. Милые мордашки. Где они, что с ними, живы, работают, убиты, об этом знает только Древака. Мне какое дело? Если Супонев опять оживет - ему не выкрутиться. Остальные уничтожу. Пусть поломают головы".

Шпарин рассовал по карманам трупа часть удостоверений агентов, снял штык-нож, вытер платком автомат, бросил рядом с телом капитана, зашел в туалет, помучился, но порезал удостоверения на кусочки, кинул в унитаз и спустил воду. Сбежал на первый этаж, осторожно выглянул из двери и вышел на крыльцо. Штык-нож полетел в кусты жасмина.

"Вертолет на плацу! Отличная возможность унести отсюда ноги. Если он еще там - улечу. Останусь - расколят. И что со мной будет? Спалят в печке".

Шпарин скрипнул зубами, ускорил шаги, подходя к плацу, вытянул из-за ремня ненавистный берет и нахлобучил на голову.

- Полетное задание? - показывая удостоверение, строго спросил Шпарин у офицера в черной форме с сине-золотыми погонами.

- Лейтенант Дремов. Сейчас закончим и в Боровск, - не глядя на удостоверение, пробасил, отдавая честь, зеленоглазый вертолетчик. - Вам куда? - как таксист спросил лейтенант.

- Губернаторск.

- Из комиссии?

- Нет, - ответил Шпарин, посматривая в небо. - Срочное дело. Отпуск.

Лейтенант улыбнулся.

- А-а!.. Не только срочное, но и очень хорошее. Давай поживее! - посмотрев на часы, крикнул летчик солдатам грузившим в вертолет ящики из штабеля. - Из Боровска улетите быстро. Из Боровска каждый час идет борт на Губернаторск. А если к вам попадешь, бывало и по два дня сидели. Поганые места. Как ни прилетишь - всегда что-нибудь происходит.

- Это точно, - сказал Шпарин, смотря в небо. Левая нога начала выбивать дробь по бетону.

"Не хватало появиться Древаке и конец путешествию. Иду в разнос. А сколько можно? Двое суток непрерывного сумасшествия".

- Миша-а! - услышал он женский голос.

Бегущая фигурка в розовом халате среди тополей, на краю плаца, рядом с вертолётом. Шпарин сделал несколько шагов навстречу.

- Миша! - сказала девушка, заглядывая ему в глаза, так глубоко, что Шпарину стало не хватать воздуха. - Миша! - повторила она, хватая его за рукав. - Сбегаешь? Зачем ты это делаешь? Неужели это нельзя было сделать завтра, послезавтра или вообще никогда не делать? Что с тобой? Зачем?..

Заплыв далеко в море и поймав открытым ртом случайную приличную волну, Шпарин однажды тонул. Сейчас происходило то же самое. Быстрое погружение в темное, темно-синее море, полное слез. Отчаянный поиск нужных слов.

- Капитан, заканчивайте, - раздался бас лейтенанта. - На борт.

- Инга! - прошептал Шпарин, пряча лицо в волосах девушки. Нужных слов не было.

- Миша!? Ты что?

Девушка оттолкнулась от него как от стенки, улыбнулась и, вытирая слезы, постукивая каблучками по шевелящемуся от пуха бетону, побежала прочь.

- Жена? - спросил вертолетчик.

- Нет!

- Женат?

- Нет!

- Что не берешь с собой? Такую не отпускают!

- Обстоятельства, - сказал Шпарин, глядя вслед согнутой фигурке обхватившей себя за плечи. - Пока неразрешимые. Понимаете, если поймать всех кошек, каких я видел в жизни и, выражаясь фигурально, засунуть мне в душу, и они начнут там скрестись, это примерно и будет то состояние, в котором я сейчас нахожусь.

Шпарин всмотрелся в лицо вертолетчика.

- А я вас помню. Стояли вместе перед аутодафе. Ну точно. Нос с горбинкой, зеленые глаза, рыжие волосы. Запоминающаяся внешность.

- Мало ли кто с кем стоял рядом, всех не упомнишь. На борт! Штурман в машине, бортмеханик отсутствует по уважительной причине.

Шпарин забрался в вертолет, уселся на откидное сиденье и толкнул ногой ближайший к нему длинный ящик. Без маркировки. Из плохо обработанных досок. Едва закреплённая крышка ящика сдвинулась и Шпарин увидел ряды аккуратно уложенных ровных палок с металлическими наконечниками. Вскрыл другой. Сорвал крышку у короткого ящика, здесь находились переложенные тканью обоюдоострые мечи в ножнах.

"Очень интересно. Мастерские у них тут что ли? И куда мы всё везем?".

Двигатели шумно набрали обороты, корпус вертолета прекратил вибрировать. База медленно ушла из-под ног. Шпарин выдернул из зажима над сиденьем наушники, надел и прислонил нос к иллюминатору.

"Никаких запросов, никаких переговоров с наземными службами. Ладно, их здесь может и нет. Но в этом, как его, Боровске, они обязаны быть. Он рядом. Полное радиомолчание. Просто взяли и полетели. Флуктуация, кавитация, турбуленция. Хотя кавитация не из этой оперы".

Дым от пожара уже не поднимался вверх, потерял силу и стелился понизу. На горизонте появился комплекс окруженный антенными полями. Ряды гигантских овальных зеркал и проволочных катушек на треногах. Прямоугольники пожарных машин под зеркалами казались букашками. В антенных полях к небу стремились белые башни. В центре круга из высотных башен пульсировал стекловидный прозрачный кокон. Внутри кокона бесновалась оранжевая масса, кипела и набрасывалась на стенки. Верх одной из башен развален. Из пролома выглядывал кусок раскаленной спирали и сыпал желтыми искрами.

"Холм", проклятый "Холм"! И почему его не разнесло совсем? Нет, подождите, Михаил Иванович, здесь вы не правы. Идейка-то уже оформилась, не до конца, но всё же... "Холм" единственный путь домой. Когда-нибудь я доберусь до него. На Север через Юго-Запад. С Базы куда угодно, затем обратно. Пусть пока постоит на месте".

Шпарин положил руки на колени, опустил голову, под невесёлые мысли незаметно задремал и очнулся, когда вертолет дернулся, провалился вниз, начал делать разворот и пошел на снижение. Шпарин заглянул в иллюминатор. Мимо, параллельным курсом, навстречу, проскочил такой же вертолет, с таким же бортовым номером.

- "Проклятье!", - послышался в наушниках голос лейтенанта.

- "Что это было? Возвращаемся, командир?".

- "Хочу сделать доброе дело. Над этими гиблыми местами может случиться самое невероятное. Можно даже увидеть свою прабабушку сидящую на облаке или, что ещё хуже, самих себя, летящих рядом".

- "Едва не столкнулись! Система оповещения не сработала. На локаторе его не было! Первый и последний мой рейс сюда с вами, командир! Мне хватило той сверкающей штуки, которая зависла над нами, когда мы подлетели к Зоне".

Вертолёт жестко сел в желтый круг в белом треугольнике.

"Здравствуй, опустевшая База и Особый Охранный Отряд. Давно не видались. Интересно, сидел ли я в том вертолёте? Не будем расстраиваться. Уберусь отсюда немного позднее".

- Выходите, капитан, - сказал пилот, открывая дверь. - Не знаю почему, но вы мне симпатичны. Хочу вам кое-что сказать... Никто не знает сколько у него жизней. Сегодня показалось - у меня последняя, а у вас теперь есть кое-что в запасе. Надеюсь, вы выпутаетесь. Понимаете, о чем я? Идите к своей девушке и будьте счастливы. Когда-то меня звали Дремиус. Не моё время. Пусть у вас всё будет хорошо.

Шпарин поднял голову и, обхватив затылок руками, смотрел на исчезающий в небе вертолет, пока тот не превратился в маленькую стрекозу. Навстречу этой стрекозе неслась другая. Несколько секунд и они слились, превратились в пылающий яркий ком и ссыпались вниз огненным дождем.