— И табачком разживемся! — кто о чем, а Чинарик об зелье своем,

Дяде лет тридцать было, на мой взгляд, хотя городская жизнь нервная, людей не по годам старит. Жилист он был и вынослив, с дыркой в боку держался уверенно, совсем незаметно, что ранили недавно.

— Выбирай, что хочешь за сигареты, пусть Чинарик закурит, а то с ума сойдет, — я предлагаю.

— Меня Кость зовут люди, из «Одиночек» буду, — партнер предполагаемый сообщил.

Достал из рюкзака блок в упаковке, на куртку положил, рядом цилиндр примостил.

— Тут пять контейнеров под артефакты и «Примы» двадцать пачек, мне за это бинты, две упаковки патронов и аптечку, — предложил он.

Скромно, видать честный человек, что по нынешним временам редкость, я подумал.

— Патроны все забирай, нам без надобности, и железо тоже, — говорю. — Закуривай, Чинарик, весь уже извелся!

Тот на упаковку кинулся, как тигр на ягненка. Только обертка во все стороны полетела, и вот уже дым повалил. На роже солдатской счастье невыразимое и ничто у него этот миг не отнимет. Глядя на него, и Кость закурил.

— Банду прикончить — дело полезное, только у нас тут еще дела есть. Чапе надо мяса добыть, он обезьяну к вечеру доест, и мне изотопами радиоактивными разжиться нужно. А потом и обратно можно идти, за автоматом Андрейкиным и тайником, — говорю.

— А Чапа это у нас кто? — Кость интересуется, затягиваясь.

Тут наша собачка, почувствовав к себе интерес, из кустов и вышла. Не торопясь.

Первый раз я видел, как бычок от сигареты проглатывают. Сидят они друг напротив друга и не шевелятся.

— Дай ему чего–нибудь за ради знакомства, — предлагаю.

Кость как сидел с пачкой «Примы» в руках так ее песику и протянул. Тот недолго думая, ее с ладони слизнул и зачавкал довольно.

— Ну, вот и подружились. Кость — это Чапа, собачка наша. Чапа — Кость с нами будет. Иди сюда, бинты снимать будем.

Пес сразу ко мне направился. Повязку снимаю, когда сильно дергаю, рычит Чапа, но терпит. Понимает, для пользы дела, не просто так.

— Ходят слухи, что в подвале центрального корпуса Темной Долины в раздевалке есть склад большой. Там могут и ампулы со стронцием или калифорнием заваляться. Их после первого взрыва где только не прятали. Только крыс там тьма, опасно.

Чапа язык вывалил довольно. Где там ваши крысы? Сейчас всех съедим!

— Пошли, — говорю, — нам славянам все равно, что водка, что пулемет, лишь бы с ног наповал валило.

Чинарик, гадский отморозок, уже третью сигаретку прикуривает одну за другой. Докуривает до самых губ. Как нос не обжег, не понимаю. И двинули мы всей нашей командой вслед за Костью, Где там наши ампулы радиоактивные?

Охота у нас не задалась. Чапа двух крысок чисто взял, а третья заверещала. И рванули они во все стороны. Собачка наша трофеи мигом проглотила, и полезли мы в подвал. Я дверь обломками бетона заклинил. Как представишь, что тварь какая–нибудь за тобой ее захлопнет, сразу настроение падает. А в глубине звуки страшные раздаются. Нет, у нас на болоте гораздо лучше.

На входе в подвал, сразу за углом, труп лежит. Высох весь, сморщился. Кость у него

записную книжку электронную вытащил.

— Далеко тебя жадность затащила, Ледоруб. Лучше бы ты наркотиками за периметром торговал, жил бы дольше, — произнес он надгробное слово.

Стоит могила, незнамо чья, но очень мило, что не моя. Философия народная, слова Игоря Иртеньева. В этот момент я первый раз с артефактом почти столкнулся. В нас какая–то гнида подвальная его метнула. Кость нас с Чинариком подсечкой на пол сбил, звон раздался, словно от колокольчика, а Чапа голос подал.

— Рррр! — сказала наша собачка.

Типа — догоню, убью.

— Контейнер доставай, — раненый наш говорит, — надо «Кристалл» прибрать. Вещь редкая, цены немалой.

Смотрю я в угол, а там кусочек пламени в хрустале навечно пойманный лежит. Всеми

цветами радуги переливается. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Я уже знаю. С голоду помирать буду, но свой артефактик на деньги не разменяю.

Прибрал я красавчика в стакан, крышку завинтил и в рюкзак. Чапа в пролет лестничный порыкивает, хозяев неласковых пугает. А у них уже бочка в воздухе висит, прицеливаются, как ее в нас ловчее кинуть. Чинарик ящик деревянный на щиты разобрал.

— Закрываться будем, — объясняет.

А то мы не поняли. Типа тупые. Взяли мы нашу незамысловатую защиту и двинули по ступенькам вниз. Спартанцы нас увидев, от смеху бы умерли. Чапа, завывая, по коридору пронесся, по нему бочкой и ящиком пытались попасть, да промахнулись. Дерево сухое в мелкую щепку рассыпалось, а бочки мы быстро за дверь выкинули. А пока хозяева новые каверзы обдумывали, мы кинулись их закрома обчищать. Словно революционные матросы в Зимнем дворце. Набили рюкзаки уколами от радиации и аптечками, на патроны даже смотреть не стали.

— Тяжесть неимоверная, а стоят копейки, — прокомментировал Кость, сталкер опытный.

Все артефакты из–под ног собрали. Штук восемь получилось. У нас все контейнеры уже полные, я просто так с Чапой гуляю, свернул за угол, а там полный бассейн в углу зеленой жижи. Сразу смертью пахнуло, и песик уши прижал.

— Кость! — кричу, — подойди не торопясь, совет нужен.

Они через минуту заявились, не запылились.

— На тебя капля не попала? — сталкер озаботился. — Этот «холодец» такая зараза противная. Кстати, мы под завязку нагрузились. Вот тебе твои ампулы с полонием и изотопом кобальта. Сам тащи. Можем уходить.

Я принесенные коробки взял, и головой киваю, идите мол, сложусь — догоню. Парни за угол, а у меня в руках уже контейнер фарфоровый. Деньги из него в карман внутренний сложил, колбу на край бассейна поставил и стаканом на длинной ручке студень этот зачерпнул. Хлюпнула масса разок, стакан в колбу уже ушел, на ходу крышку завинчиваю и вслед за ребятками бегом. Мы с Чапой уже в дверях были, когда в бассейне жижа плеснула. Чуть не до потолка фонтан поднялся. Задержись на секундочку — лежали бы там еще два молодых красивых трупа.

— Вы там что, вздремнуть решили? — сверху Чинарик орет.

— Нет, — отвечаю, — просто штаны у Чапы подтягивали.

И рванули к нашим со всех ног и лап. Выбрались мы за ворота без приключений.

— Давненько у меня не было такой удачной ходки, сходили — как в кладовку заглянули, — подвел итог Кость. — У нас товара тысяч на триста. По сотенке на брата. Может, не будем за автоматом к бандитам заходить? Сразу к ограждению и махнем на волю. Товар сдадим, деньги поделим и заживем счастливо. А ствол новый купим солдату. За пару красивых бумажек ему номер перепишут в документе, и все дела.

У нас возражений не было, чего в драку попусту лезть. Прошли тоннель и сразу к периметру направились. Нам обратно не возвращаться, скрытность не нужна, вырезали в «егозе» проход в полный рост, пусть саперы армейские пайку отрабатывают, дыру заплетают. Дорогу перескочили, и в городок направились, в Чернобыль. Прямо в «Пьяную плоть».

Квартала мы не дошли, как меня вбок повело. Небо в глазах перекосилось, и ноги не идут. Чапа в десяти шагах позади лежит, язык вывалил, умираем на пару. Кость с матюгами ремень с контейнерами на пса цепляет.

— Два оставь, — шепчу, — «Кристалл» и тот, который здоровье восстанавливает.

Минут через десять отпустило нас. Встали, еще водит по сторонам, но на ногах уже стоим.

— Ты что молчал до последнего? — кручу Чапе ухо.

Понимает, что за дело, терпит, пес адский. И жрать хочется, будто неделю голодал. Себе сала отрезал, грызу с сухарем, все остальное собачке в пасть сунул. Кушай, не подавись.

— Ломка у собачки, — Кость говорит, — первый раз за забор вышла. Добро пожаловать в

большой мир, Чапа!

Тут квартал кончился, и мы перед дверями встали. Вышибала у входа на нашу компанию поглядел, особенно на пса с ремнем поперек груди и в сторону шагнул молча.

Рассчитались с нами быстро. Деньги мы поделили еще быстрее.

— Еще одна такая кучка банкнот, и можно уходить на заслуженный отдых, — сказал сталкер.