Омега заорал, приподнимаясь. Пара рук уложили его обратно и куда-то покатили. Юноша запомнил лишь взгляд синих глаз. Обеспокоенный взгляд.

- Послушай меня, Саймон. Послушай.

Говорили будто из подземелья. Уши словно заволокло водой. Омега даже испугался, решив, что находится на большой глубине, так как перед глазами было мутно.

- Ты меня слышишь?

- Да.

- Я врач, Саймон. И я знаю, что сейчас тебе очень больно.

- И холодно.

- Да, больно и холодно, я понял, - мужчина говорил спокойно и размеренно. – Я постараюсь уменьшить эту боль, если ты успокоишься. У тебя высокое давление, Саймон, нельзя ничего предпринимать, и твой ребёнок ждёт, пока ты успокоишься. Давай поговорим с тобой?

- Хорошо. Как вас зовут?

В эту же секунду юношу всего скрутило. Он взялся за живот и завыл, пытаясь отдышаться.

- Ты прекрасно держишься, Саймон. Меня зовут Джозеф. Хочешь я позову Райана?

- Нет, - омега слегка запаниковал, - не хочу видеть его, не надо!

- Хорошо-хорошо, не буду, только успокойся. Постарайся глубоко и спокойно дышать. Мы поможем тебе.

Саймон пригляделся. Перед ним стоял парень, никак не похожий на врача. Он искренне улыбнулся, и блеск его белых зубов чуть не ослепил. Юноша улыбнулся в ответ.

- Джозеф, у тебя такие белоснежные зубы, что у меня голова закружилась. Что это за средство?

- Я скажу тебе, Саймон, а сейчас дыши. Ты знаешь, что носишь омегу-дочь?

- Да.

- И вы с Райаном решили, как назовёте ребёнка?

- Мне плевать на его мнение, - раздражённо произнёс юноша. – Я хочу назвать её Хейли. Как тебе?

- Мне нравится. Я уверен, она будет похожа на тебя.

Саймон закричал от нового приступа боли, выгнувшись.

- Что происходит? Джозеф, что с моим ребёнком?

- Успокойся, не нервничай. Если твоё давление будет держаться и не падать, то будет хуже вам обоим. Дело в том, Саймон, что твоя дочь уже хочет родиться.

- Нет, - с ужасом произнёс юноша, - ещё рано, она не доношена.

- Ничего нельзя сделать, мы её не сможем уговорить подождать, - врач улыбнулся. – Мы сможем только помочь тебе и ей, но для этого мне нужно, чтобы ты слушался меня. Успокойся, Саймон, всё будет хорошо.

- Нужна операция?

- Точно. И это не страшно. Хочешь, я расскажу, как всё будет?

- Да, - юноша старался дышать, но отчего-то задыхался.

- Ты успокоишься, мы искусственно погрузим тебя в сон. Я сделаю аккуратный разрез, который будет похож на тонкую линию, так что, твоё тело останется таким же привлекательным, как и было, - врач улыбнулся. - Мы вытащим Хейли из тебя, услышим, как она плачет, я разрежу пуповину и зашью тебя, наложу самый красивый косметический шов. Когда ты проснёшься, Хейли будет тебя ждать, но после сна тебе будет немного неприятно и больно. Это единственное неудобство. Думаю, ради неё ты готов потерпеть?

- Да. Но она ведь недоношенная.

- Ничего страшного, мы сразу же проверим её состояние, отклонения и реакции. Нет поводов для беспокойства.

Саймон посмотрел на Джозефа. Тот казался уверенным и серьёзным.

- Я могу доверять тебе?

- Можешь, Саймон, а сейчас дыши.

Сон был похож на бред: смех Эрика, улыбка Райана, объятия Крейга, поцелуи папы, - спутались, вертелись и болтались, словно все они катались на карусели, превратившись в кашу. Боль казалась самой реальной. На глаза выступили слёзы, в ушах стоял писк.

- Как ты, Саймон?

- Джозеф?

- Да.

- Плохо. Забери меня отсюда.

- Надо потерпеть, Саймон. Совсем немного. Я говорил, что будет больно, но потом ты не почувствуешь ничего, кроме счастья.

- Как Хейли?

- Она ждёт, пока ты оклемаешься. Я советую тебе поспать, а утром мы перевезём тебя.

И бред закончился, но на смену ему пришёл настоящий кошмар. Реанимация, боли внизу живота, рвота, частичная дееспособность приводили в ужас, но Саймон знал, что это пройдёт. Он жил мыслью о том, что вот-вот ему принесут Хейли, он, наконец, обнимет её, не сдержав слёз. Но юноше ребёнка так и не несли. Джозеф заверял, что ему надо прийти в себя, что сейчас он даже ходить не сможет. Саймон доверился врачу. Медсёстры помогали ему вставать. Первые шаги давались с трудом. На пятый день омега почувствовал себя человеком. Самостоятельно мог дойти до туалета и съесть какую-то жижу на ужин. Он каждый день просил, чтобы ему показали дочь, но Джозеф отнекивался. Бета спросил, не хочет ли он встретиться с Райаном, который торчал в больнице все эти дни, или позвонить брату, который не переставал терроризировать телефон. Саймон отказался. Он мог думать только о ней, той, которую выстрадал.

Кувез. Ещё сутки назад Саймон и не догадывался о значении этого слова. Нет, он его слышал, конечно, но в жизни ни разу не сталкивался, пока вот случай не подвернулся. Юноша стоял у большой стеклянной стены и ревел. Как только он увидел Хейли в кувезе, как только услышал вердикт Джозефа, его затрясло, а слёзы как-то сами пробились наружу. Теперь он стоит здесь целый день со вчерашнего утра, напротив детской реанимации, где его единственный ребёнок лежит в этом прозрачном ящике, борясь за жизнь самостоятельно. И слёзы не перестают течь, потому что Джозеф был предельно искренен, сказав, что преждевременные роды мог вызвать он сам своим стрессом.

И была злость, конечно. На одного лишь человека, отравившего жизнь омеги. Хотя, собственная вина душила его всю предыдущую ночь, сейчас осталась лишь усталость.

- Саймон!

Юноша застыл, повернувшись с трудом на голос.

- Ты никогда не называл меня по имени. Ни разу.

Было чрезвычайно непривычно слышать от Райана собственное имя. И когда-то Саймон думал, что это станет музыкой для его ушей. Сейчас же сей факт ни капли не обрадовал.

- Я предположил, что ты здесь.

- А какая тебе разница? С чего вдруг ты рвёшься сейчас увидеть меня, а последние несколько месяцев игнорировал?

- Я был не прав, - спокойно сказал альфа, смотря на кувез, в котором лежала его дочь. – Моё поведение могло спровоцировать преждевременные роды.