— Пока нет. Как только что-то прояснится, я дам тебе знать.

— А до тех пор мне придется плевать в потолок?

— Боюсь, что да. Прости.

— Не извиняйся. Вышло так, что я пренебрег твоим советом не высовываться и все-таки заглянул к кузену Димитрию.

— Что?!

— Рассыпаюсь в комплиментах палаццо Фальчетто. При взгляде на эту резиденцию начинаешь сомневаться, что ее владелец так уж озабочен тем, чтобы получить скромный домик в Корнуолле.

— Ради Бога, Бэзил, я же тебя просил…

— Тебе не о чем волноваться. Димитрий обычно покидает Венецию во время карнавала. Его ожидают обратно в среду и доложат ему о моем визите. Вряд ли из этого что-то выйдет.

— Может, и не выйдет, но…

— Ты видел Фарнсуорта?

— Как же, встречались.

— Что-нибудь выяснил?

— Да почти ничего. Настаивает, что приехал повидать друга.

— Ник, а ты ничего не скрываешь?

— Я говорю только то, в чем твердо уверен. Мне нужно еще немного времени, чтобы все узнать.

— Тогда отъезд Димитрия тебе на руку. У тебя есть время до среды. Судя по дисплею телефона, мое время утекает, как песок. Пока!

— Слушай…

Слишком поздно. Бэзил отключился.

Оказалось, что тридцать седьмой автобус по субботам до Рослина не ходит. Нику пришлось пройти остаток пути пешком. За городом было заметно холоднее, с холмов Пентланд дул ледяной ветер. На их китовых спинах лежал снег, а еще выше нависли тяжелые грозные тучи.

Сам Рослин ничего особенного из себя не представлял: кучка старых и новых домов, несколько магазинчиков и парочка пабов. Ник спросил дорогу у человека с собакой. По пути он миновал указатель на часовню Росслин и даже заметил где-то вдали ее полускрытый деревьями силуэт. Придется часовне подождать — Нику есть чем заняться и помимо старинных зданий и древних легенд.

Наконец он дошел до Роузберн-Лодж. Георгианское здание серого камня было увито плющом и отделено от дороги живой изгородью из разросшегося терновника. У засыпанной гравием дорожки стоял потрепанный автомобиль, но «ситроена» Фарнсуорта рядом не было.

Ник подергал звонок, подождал и решил было позвонить второй раз, как дверь распахнулась и из дома выглянула женщина с такими черными глазами, каких он в жизни не видел. Волосы были стянуты в пучок, поверх старенького платья красовался передник.

— Да? — спросила она подозрительно, наставив на Ника острый нос.

— Я ищу доктора Джулиана Фарнсуорта. — Ник искательно улыбнулся, но ответной улыбки не получил.

— Его нет.

— А скоро он будет?

— Не знаю.

— А профессор Дрисдейл? Он дома?

— Да, дома.

— Вы не спросите его, не уделит ли он мне немного времени? Доктор Фарнсуорт мог рассказывать ему обо мне. Моя фамилия Палеолог. Николас Палеолог.

— Палеолог, говорите?

— Да.

— Подождите тут.

Женщина поковыляла в дом, оставив дверь полуоткрытой. Ник стоял, слушая крики грачей; из дома доносилось мерное тиканье часов и негромкое бормотание. Женщина вернулась.

— Заходите.

— Спасибо.

Она провела Ника через полутемный холл с часами к открытой двери и отступила, пропуская его в комнату.

Ник шагнул внутрь и понял, что это, несомненно, профессорский кабинет. Окна выходили в заросший сад, а обитый кожей письменный стол был завален книгами и документами. Вдоль стен тянулись заставленные книгами стеллажи, стопки книг лежали на полу, на кресле у камина. Камин не горел, хотя в комнате царил ледяной холод.

Из второго кресла, сияя улыбкой, тяжело поднялся пожилой человек. Сын археолога, Ник тут же узнал типаж — престарелый академик в своей книжной берлоге. Дрисдейл разделял любовь Майкла Палеолога к вельвету и твиду, но выглядел совершенно иначе: надутый, как голубь, коренастый, румяный, лысый, как яйцо, но зато с пышными бакенбардами, которые вкупе с седыми усами делали их обладателя похожим скорее на главу охотничьего общества, чем на историка.

— Мистер Палеолог, какая честь для меня! — воскликнул Дрисдейл с едва уловимым шотландским акцентом и потряс руку Ника.

— Да ну что вы, какая там честь. Это вам спасибо, что приняли меня, профессор Дрисдейл.

— Живой, настоящий Палеолог! Не только честь, но и огромное удовольствие видеть вас у себя. Я несколько раз встречался с вашим отцом. Примите мои глубокие соболезнования.

— Спасибо.

— Джулиан сказал мне, что ваш старший брат тоже погиб совсем недавно. Кошмарное совпадение.

— Не совсем совпадение.

— Разве?

— Честно говоря, я хотел повидать именно Джулиана — доктора Фарнсуорта.

— Боюсь, вам не повезло. Его куда-то срочно вызвали.

— Обратно в Оксфорд?

— Не уверен. Джулиан, как вы, наверное, и сами знаете, не любит раскрывать карты. Он уехал в большой спешке.

— Я виделся с ним вчера утром, и он не говорил, что уезжает.

— Ему кто-то позвонил, и он уехал, впопыхах едва успел предупредить, что вы заглянете, — улыбнулся Дрисдейл. — Чему я в любом случае рад. Тем более что отсутствие Джулиана дает мне возможность с вами поговорить. Присаживайтесь, прошу вас. — Он махнул на второе кресло. — Скиньте куда-нибудь эти книги.

— Благодарю вас.

Ник расчистил кресло и уселся, стараясь ничем не выдать разочарования. Хоть Фарнсуорт и жил здесь, это вовсе не значит, что Дрисдейл в курсе его странных игр. Хотя возможно. Очень возможно.

— Может, чаю? — заглянула в кабинет пожилая женщина.

— Уже полдень, — отозвался Дрисдейл. — Можем позволить себе чего-нибудь покрепче. Капельку виски, Палеолог?

— Не откажусь. — Про себя Ник отметил, с каким удовольствием Дрисдейл называет его по фамилии.

— Тогда можете быть свободны, миссис Логан.

Миссис Логан кивнула и вышла. Дрисдейл подошел к полке, где возле пачки журналов по истории стояла бутылка и несколько стаканов, и налил им по хорошей порции виски. Отдал Нику его стакан и с трудом опустился в кресло.

— За вас!

— Будем здоровы.

— Прошу прощения, что Фарнсуорт вас не дождался.

— Вы тут ни при чем.

— Все равно — за старых друзей чувствуешь ответственность, даже когда вроде бы и не должен.

— А вы давно знакомы?

— Вместе учились в Оксфорде. Чуть позже вашего отца. Мы с вами, кстати, уже встречались. Вечеринка в вашем доме, в Оксфорде, летом семьдесят пятого. Меня привел Джулиан. Ваш отец представил мне вас как надежду семьи, если я правильно помню выражение.

Ник вздрогнул. Он-то выражение помнил прекрасно.

— Боюсь, я совсем забыл тот день.

— Неудивительно. Это было событием для меня, но не для вас. Джулиан говорил мне, что с тех пор жизнь ваша… была не слишком легкой.

— А у кого она легкая?

— Например, у Джулиана. Да и у меня, если честно.

— Джулиан часто вас навещает?

— Нет, совсем нет. Первый раз за долгие годы, — улыбнулся Дрисдейл. — И я уверен, что приехал он отнюдь не для того, чтобы повидать меня. Вспомнить хотя бы, как мало он бывал дома.

— Чем же он занимался?

— Не знаю. Мы на эту тему не говорили. Хотя по натуре Джулиан человек разговорчивый, если не сказать, болтливый, сами, наверное, заметили.

— Была такая возможность.

— А вам он ничего не рассказывал?

— Нет. Но мне показалось, Фарнсуорт очень интересуется моим племянником, Томом.

— А, последний из Палеологов!

— Что, простите?

— Поскольку вы — единственные известные потомки византийских императоров…

— Возможные потомки, профессор. Наше происхождение несколько додумано моим дедом. Из лучших побуждений.

— Правда? Я был другого мнения.

— Джулиан упоминал, что вы в некотором роде эксперт по истории Византии.

— Он немного преувеличил. Тоже из лучших побуждений. Обычный ученый, не более. Хотя кто может рассказать больше, чем настоящий ученый? Нет звания выше. — Тут Дрисдейл нахмурился. — Хотя некоторые считают, что я лишил себя права называться ученым.

— Почему?

— Потому что писал на модные темы. В определенных кругах — страшное преступление.