— Не бойся, Ирен, — сказала Анна, обнимая сестру. — Мы все сделаем вместе.

— Как там Пру? — спросил Ник.

— Страшно переживала, во всяком случае, когда я ее видела, — отозвалась Анна. — Ничего не могла толком рассказать. Полицейские замучили ее допросами. Кстати, они не пускают нас в Треннор.

— Что?!

— Обычная процедура, — ответила на сей раз Ирен. — Скоро пустят.

Ник нахмурился, пытаясь понять, что недоговаривает сестра.

— Обычная, говоришь?

— Надо же им удостовериться, что это именно несчастный случай. — Мягкий голос Бэзила нарушил наступившую вслед за вопросом Ника тишину. — Полиция обязана принимать во внимание все версии.

Замечание брата натолкнуло Ника на мысли, которые, без сомнения, пришли в голову и остальным. Тему, впрочем, развивать не стали, заговорили о чем-то другом, пока Эндрю не спросил, не хочет ли кто-нибудь прошвырнуться в пивную, пропустить стаканчик, перед тем как разъехаться по домам. Поняв, что, кроме него, добровольцев не будет, Ник вызвался составить ему компанию.

Из-за ночного времени в пабе было пусто. Братья устроились за столом в укромном углу и выпили за упокой отцовской души.

— Как гром среди ясного неба, да, Ник? Никто и подумать не мог, особенно после шикарного скандала, который он закатил нам вчера вечером.

— Может быть, именно он отнял у отца слишком много сил.

— Не больше, чем у меня, уж поверь. Конечно, если б я знал заранее, я бы постарался сдержаться… — Эндрю пожал плечами. — Ну, ты понимаешь.

— Понимаю.

— Мне понадобится время, чтоб привыкнуть. В смысле, что его больше нет рядом.

— Еще бы…

— Привыкнуть, да… — Эндрю сделал большой глоток. — Вот так.

— Когда я услышал сообщение Ирен, я было подумал… — Ник замялся.

— О чем?

— О тебе.

— Обо мне?

— Ну да, вспомнил, как ты вылетел вчера из Треннора…

— Испугался, что я доехал до дома и повесился в амбаре?

— Нет, не до такой, конечно, степени. Я просто…

— Я, понятно, вчера разозлился — спорить не стану. Так ведь не в первый раз. Отец годами меня изводил. — Эндрю отвернулся, будто припоминая.

— Не в первый, зато в последний. Больше тебя некому изводить.

— Это уж точно, — невесело хмыкнул Эндрю. — И знаешь что? Мне будет его не хватать.

— Мне тоже.

— Н-да… — Эндрю снова посмотрел на брата. — Чужим и не объяснишь, правда?

— Правда.

— Поэтому нам стоит держать язык за зубами по поводу вчерашней стычки, а то полиция прицепится. Обмолвимся о семейной сцене или о Тантрисе… — Эндрю инстинктивно понизил голос, хотя рядом никого не было, — и ищейки начнут вынюхивать: сам отец упал или его подтолкнули?

— Никому такое и в голову не придет, — произнес Ник и тут же понял, что сам себе не верит. Постороннему вчерашние события и в самом деле показались бы подозрительными. — О Господи, Эндрю, ты думаешь, они всерьез…

— Нет, если мы не дадим повода. Конечно, теперь мы примем предложение Тантриса, но надо немного подождать. Оглашение завещания и прочие формальности. Кроме того, полиция. Спешить некуда.

— Да и опасно.

— Именно. Тантрис от нас никуда не денется. Просто чуть-чуть потянем время. — Эндрю задумчиво уставился в кружку. — Отец был прав. Он не выдержал бы в доме для престарелых, пусть и самом замечательном. Возможно, случившееся — оптимальный выход. Однажды мы оглянемся назад и поймем, что так было лучше для всех. — Он бросил быстрый взгляд на Ника. — Как считаешь?

Эндрю оставил машину на одной из улочек, ведущих от Цитадел-роуд к Хоу. Ник проводил его, когда они вышли из паба. Холодный ветер разогнал дневную морось, в просветах между тучами над заливом Саунд блестели звезды.

— Надеюсь, Том хотя бы на похороны приедет, — сказал Эндрю, подходя к машине.

— Конечно, приедет.

— Если только я сумею его найти. Пока что мне удается поговорить только с автоответчиком. Можно было бы попросить у Кейт номер его мобильного, но… не хочется.

— А разве ты не скажешь ей об отце? У них были такие хорошие отношения.

— Наверное, придется. О Господи, а вдруг она тоже решит приехать?

— Не знаю.

— Что ж, не имею права ей мешать. Лишь бы не притащила с собой этого урода Моусона. Жены, дети, новые мужья бывших жен — ты так далек от этого, Ник.

— И не жалею.

— Не сомневаюсь.

Братья подошли к машине, Эндрю открыл дверь, забрался внутрь, опустил стекло и включил зажигание. Мотор зафыркал, выпустив в ледяной воздух облако выхлопных газов.

— Ладно, увидимся. Я… — Что-то привлекло внимание Эндрю. Он указал Нику на белеющий под дворником кусочек бумаги. — Достали эти рекламщики! Выброси, а, Ник?

Ник вытащил бумагу, и не успел он понять, что это такое, как Эндрю, выкрикнув на ходу слова прощания, нажал на педаль. Ник вяло махнул в ответ, глядя как «лендровер» исчезает в конце улицы.

И только потом подошел к фонарю, чтобы в его дрожащем свете рассмотреть свою добычу: конверт без адреса — запечатанный, покоробившийся от дождя. Ник надорвал его и вытянул открытку. Под готическими буквами, сложившимися в слово «Соболезную», красовалось некое подобие свечи. На развороте еще несколько слов: «Душою с вами в эти тяжкие дни». И ни имени, ни надписи от руки. На редкость анонимные соболезнования.

Чем больше Ник думал о загадочной открытке, тем чуднее она казалась. По дороге к «Старому парому» он мысленно крутил ее то так, то этак, в глубине души радуясь, что они с Ирен едут в разных машинах. Ник решил не рассказывать сестре о странном послании под тем простым предлогом, что сам ничего не понимал. Никто на Цитадел-роуд не знал Эндрю, а тем более его «лендровер». Окажись открытка в почтовом ящике Анны, это уже было бы поразительно. А ведь она, похоже, предназначалась именно Эндрю, и Ник не мог разобраться почему.

Ирен закрыла паб на вечерний перерыв. Ник сбросил скорость и въехал во двор, фары осветили висевшую на двери записку с извинениями и сообщением о постигшей хозяйку утрате. Он вошел через заднюю дверь, которую сестра нарочно оставила незапертой, пересек пустой темный бар и понес сумку вверх по лестнице. Как только поднялся на второй этаж, бормотавший там телевизор умолк и из гостиной послышался голос Ирен:

— Ник?

— А кто же еще?

— Выпьешь со мной?

— Давай.

Ирен уехала от Анны часа за полтора до Ника. Похоже, она начала накачиваться виски, как только попала домой. Потоки нагретого воздуха струились от газового камина, разнося по комнате пары алкоголя. Ник тоже налил себе стаканчик и, усевшись напротив Ирен, всмотрелся в ее мокрые глаза.

— Нелегко нам приходится, да, сестренка?

— Было хуже, когда умерла мама. — Ирен смахнула слезу и шмыгнула носом. — Вот когда был шок.

— Тогда мы хотя бы знали, к чему готовиться.

— Да уж.

— Врасплох лучше?

— Не знаю. Возможно.

— В полиции сказали точно… когда, по их расчетам, наступила смерть?

— Часов за десять до того, как Пру нашла отца. Примерно. Выходит, вчера, поздно вечером.

— И он лежал под лестницей, ведущей в погреб?

— Да. — Ирен слабо улыбнулась. — Может быть, спустился за бутылкой выдержанного вина, чтобы отпраздновать победу над родными детьми. — Она снова прижала к глазам платок.

— А рядом с ним не было бутылки?

— Чего?

— Отец не держал в руке бутылку, когда падал? Иначе зачем он спускался в погреб?

— Не знаю, — нахмурилась Ирен. — Вроде бы мне ничего такого не говорили. Может быть, он просто не добрался до погреба?

— Должен был добраться, упал-то он на обратном пути! Почему он шел из погреба с пустыми руками?

— А почему ты вообще решил, что он поднимался, а не спускался?

— Так ведь рана-то на затылке. Сама говорила.

— Да, но… — Хмельной взгляд Ирен неожиданно обрел остроту. — К чему ты клонишь, Ник?