– А что вы сейчас пишете? – заинтересованно спросила Елена.

– Что пишу?.. – задумчиво произнесла, закуривая, Княгиня и по комнате поплыл дивный аромат дорогого табака, а она внезапно предложила: – Кстати, Хелен, если вы курите, то угощайтесь, пожалуйста! – она показала на сигареты, который Елена никогда в жизни раньше даже не видела – А то, говорят, пассивное курение еще вреднее активного, и я вас, получается, самым бессовестным образом травлю.

– Спасибо! – благодарно улыбнулась Елена, осторожно беря сигарету и закуривая, а сама тем временем подумала: «И как только Княгиня догадалась, что я курю, и мне ужасно хочется попробовать эти незнакомые и явно очень дорогие сигареты? Наверное, у меня действительно все мои мысли, как она говорила, на лице написаны!»

Елена вдохнула ароматный дым, отпила немного кофе и почувствовала, что нужно немедленно ущипнуть себя и убедиться, что это не сон, потому что в реальной жизни с ней ничего подобного произойти просто не могло. Ну, не могла она, Елена Михайловна Королёва, сидеть в этой комнате, полной старинных книг, напротив самой настоящей писательницы и вот так запросто разговаривать с ней, попивая кофе с дорогой сигаретой в руках. По определению не могла, и все!

– Так что же вы сейчас пишете, Маргарита Георгиевна? – снова спросила она.

– Роман из рыцарской жизни. А что вы, Хелен, знаете о рыцарстве?

– Турниры, серенады, Крестовые походы, – послушно перечислила Елена и, осмелев, добавила: – Но, зная вас, пусть и совсем немножечко, уже ясно, что вы от бедных рыцарей не оставите камня на камне.

Услышав это, Княгиня весело рассмеялась:

– Конечно! Скажите, Хелен, а вам бы понравилось, если бы какой-то совершенно незнакомый человек, дурно пахнущий своим, из-за вечно не снимаемых лат, и конским потом, без малейшего повода с вашей стороны объявил вас дамой своего сердца и стал выть ночами под окном серенады, домогаясь взаимности? А, попав все-таки в замок, начал поглощать бочонками старое вино и беззастенчиво врать о своих подвигах, немилосердно приукрашивая, как количество, так и размеры побежденных им драконов? Кстати, вы же читали «Айвенго» Вальтера Скотта?

– Конечно, – кивнула Елена.

– Ну, так вспомните, как леди Ровена гордо сидела в зале замка, а сквозняк, тем временем, колыхал драпировку на стене – из щелей просто-напросто дуло. А Сервантес своим «Дон Кихотом», вообще, забил последний гвоздь в крышку гроба, навеки похоронив, как рыцарский роман, так и само представление о рыцарях. Я права?

– Да! – восторженно глядя на Княгиню, сказала Елена. – Нет, ну как же интересно вас слушать!

– А вы, Хелен, в свою очередь, очень хорошо умеете слушать, и поэтому мне нравится все это вам рассказывать, – улыбнулась ей Князева.

Под впечатлением того, с какой чудесной женщиной свела ее судьба, Елена почти бежала домой, но, войдя в свою квартиру, сникла – поделиться этой радостью ей было уже не с кем.

С тех пор у Елены в ее бедной, серой жизни появились целых два праздника в неделю – вторник и пятница, которых она с нетерпением ждала, чтобы встретиться с Князевой. В эти дни она стремилась выйти из дома пораньше, чтобы поскорее освободиться и прийти в этот чудесный дом. Однажды она поймала себя на том, что приходит к Княгине все раньше и раньше, и ей стало стыдно. «А ведь я для Маргариты Георгиевны ничего не делаю, – думала Елена. – Вообще ничего! Но зато подолгу сижу у нее, ем ее угощение, пью кофе, курю сигареты… Зачем я ей нужна? Она прекрасно прожила бы и без меня. Ей скучно и она хочет развлечься? Но собеседник из меня никакой – ведь по сравнению с ней я знаю ничтожно мало. А она так добра, что слушает мой детский лепет и не смеется. Но, как бы там ни было, я больше не буду у нее так задерживаться. Буду приходить на два часа! Нет, даже на час! А ровно в пять подниматься и уходить. Это эгоизм с моей стороны так беззастенчиво пользоваться ее добротой».

Но этому благому намерению не суждено было осуществиться, потому что, едва Елена начала объясняться, как была прервана удивленной донельзя Княгиней:

– Великое небо! Хелен! Что вы говорите? Неужели вы думаете, что задержались бы в этом дома хотя бы на секунду, если бы ваше присутствие было мне неприятно?

– Я просто подумала, что вы из деликатности меня не прогоняете, – пролепетала Елена.

– У вас должно быть очень хорошее зрение, если вы смогли разглядеть во мне деликатность! – рассмеялась та в ответ.

И заведенный Княгиней порядок так и не был нарушен, они по-прежнему пили в ее кабинете кофе и вели неторопливые беседы обо всем понемногу. Однажды Елена отважилась и спросила Маргариту Георгиевну, не страшно ли ей жить одной в таком большом доме, да еще полном антиквариата и других ценных вещей, ведь у нее нет ни решеток на окнах, ни охранной сигнализации.

– Ах, Хелен! – отмахнулась от нее Князева. – Я уже давно здесь живу, и никто еще ни разу даже не попытался забраться сюда. Думаю, что это и впредь не случится! – уверенно заявила она.

– Вы, наверное, фаталистка, Маргарита Георгиевна? И считаете, что от судьбы не уйти и то, что должно произойти, непременно произойдет?

– Фаталистка? – вскинула брови Князева. – Вот уже нет. Я всю жизнь прожила, надеясь только на себя и свое знание жизни и людей – правда, у меня были очень хорошие учителя – но уж никак не на судьбу и на бога. А вот вы, Хелен, очень часто говорите: «боже», «господи». Вы так набожны?

– Нет, что вы, Маргарита Георгиевна! Я даже некрещеная. В то время это было не принято. А говорю так… – задумалась Елена. – Знаете, наверное, потому, что все так говорят. Но ведь вы и сами иногда восклицаете: «Великое небо!». Это, наверное, от «Good Heavens!», английского эквивалента русского «О, боже!»?

– Да? – удивилась Князева и рассмеялась: – А ведь вы правы, Хелен! Странно! Я сама об этом как-то не задумывалась! – и, помолчав немного, спросила: – Значит, в бога вы не верите?

– Нет, – честно ответила Елена.

– Ну а к гадалкам когда-нибудь обращались? Их рекламой сейчас все газеты и телепередачи забиты! Куда ни глянь – сплошь ясновидящие, ворожеи и экстрасенсы в черт знает каком поколении. Только в нашем городе – я не поленилась и подсчитала – их двадцать четыре человека, причем, заметьте, все они дают стопроцентную гарантию «вернуть любимого» или «приворожить»! – рассмеялась Маргарита Георгиевна.

– Никогда не ходила, потому что я в это тоже не верю! – покачала головой Елена. – Ведь, если в это поверить, то это будет программирование какое-то! Предположим, мне сказали бы, что я выйду замуж через пять лет, а я бы встретила хорошего человека через год, но прошла бы мимо него, потому что была бы уверена в том, что встречу своего будущего мужа гораздо позже. Или мне сказали бы, что я буду счастливо только во втором браке, вот я и вышла бы замуж за первого, кто позвал бы, чтобы поскорее развестись и ждать того, второго. А вдруг этот первый был бы замечательным человеком и любил меня, а?

– Разумно! – одобрительно кивнула Княгиня. – А как насчет того, чтобы приворожить? Никогда такого искушения не возникало?

– А это, вообще, подло! – с горячностью воскликнула Елена. – Ну и что, если мне понравился какой-то мужчина? Но я-то ему не нравлюсь! Может быть, он влюблен совсем в другую женщину? А его силой заставят со мной встречаться или даже жениться на мне. Но дальше-то что? Я-то ведь буду знать, что он со мной не по своей воле живет! И как я буду с этим жить? Смотреть ему в глаза? Это какое-то насилие над личностью получается! Человека в раба превратить!

– Мудро и совершенно правильно! – очень серьезно сказала Князева. – Я очень рада, что вы так думаете! А, как насчет того, чтобы вернуть любимого?

– А так же! – не раздумывая, ответила Елена. – Ведь все эти гадалки обещают вернуть человека к той, кого он уже не любит. То есть, его опять-таки силой будут возвращать туда, откуда он по своей собственной воле ушел, значит, его мнение в расчет не принимается, словно он и не человек вовсе, и ничего хорошего из этого получиться не может, потому что это опять насилие над личностью. А счастья из-под палки не бывает! – гневно заявила она и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, добавила: – Да и не верю я, что такое возможно! Шарлатанство все это!