– С удовольствием, – обрадовался Роман. – Хотите классический рецепт? Без специй?

Дверь кафе открылась, вошли два паренька и девочка.

– Рома, нам пончики и латте, – сказала школьница.

– Сей момент, Аглая, – пообещал бармен, – только даме кофе подам.

– Мы никуда не торопимся, – откликнулся один парень, – каникулы у нас.

– Орешки пока погрызем, – добавила Аглая.

Девочка подошла к стойке, взяла трехэтажную вазу с цукатами, соленым печеньем, другими коктейльными угощениями и отнесла ее на стол, за которым устроились ее спутники.

– Глайка, ну ты молодец, – произнес с укором стройный паренек в голубой майке. – Утянула прямо из-под носа у человека все вкусняшки! Хоть бы разрешения спросила.

Девочка ойкнула, быстро вернула вазу на место и смущенно сказала:

– Простите, пожалуйста.

Я улыбнулась.

– Забирайте, не хочу орехов.

Аглая вернулась к приятелям.

Дверь опять открылась, внутрь вбежала Раиса Петровна.

– Вот вы где! – сердито сказала она. – В шалмане!

Ребята переглянулись и в один голос сказали:

– Здравствуйте.

– Добрый день, – произнес Роман, а я улыбнулась.

Но приветливость окружающих не сбила воинственный настрой врача.

– Сколько раз вам говорить: нельзя есть дерьмо! Орешки, крекеры – это мусор, забивающий желудок. Еще чипсы возьмите… Уходите отсюда, ступайте в кафе при Доме здоровья, вот там правильная еда!

Аглая сложила руки на груди.

– Раиса Петровна, мы вам не подчиняемся. Вы терапевт, в чьи обязанности входит лечить воспитанников. Раздавать нам указания в ультимативной форме имеют право исключительно родители.

– И со словом «дерьмо» будьте поосторожнее, – посоветовал полный паренек в красной кепке. – Ведь если Роман захочет, то подаст на вас в суд за компрометацию его бизнеса, за клевету на него. По этой статье назначают большой штраф.

Раисе Петровне следовало остановиться, но ее понесло:

– Дерьмо оно и есть дерьмо!

Теперь к разговору подключился юноша в голубой майке:

– На месте Романа я бы пригласил в кафе сотрудников лаборатории анализа еды в заведениях общепита. Дерьмо – это фекалии животного происхождения, и если будет установлено, что продукты выделительной системы человека или зверей в меню не представлены, вам придется понести серьезные финансовые потери за дискредитацию чужого бизнеса.

– Это дерьмо! – взвизгнула Глебова.

– У нас на столе орехи, сухофрукты, крекеры, в их составе фекалий нет, – тоном лектора, растолковывающего семилетнему ребенку теорию относительности, уточнил толстяк. – Со словами надо обращаться бережно.

– Вы заказали гамбургеры! – пошла вразнос Глебова.

– А вы видите их на столе? Я лично нет, – прищурился все тот же, похожий на Винни-Пуха паренек. – Вы не можете доказать, что мы собрались есть котлеты с булками. Но даже если бы было так, вас это не касается.

Раиса Петровна ткнула пальцем в говорившего.

– Васин! Сейчас же позвоню твоей матери и доложу о недостойном поведении ее сына. Я врач, меня обязаны слушать!

– Охо-хо, – протянула Аглая, – если сможете с мамой Алеши соединиться, это будет бомба. Хотя Марина Ивановна навряд ли обрадуется, узнав, что вам это удалось. Ведь ее постояльцы не любят шума. Правда, Юра?

– Да, – подхватил юноша в голубой майке. – Сюда тогда гарантированно вся пресса прикатит, причем не только российская.

– Хватит меня пугать! – топнула ногой врач. – Алексей, твоя мать прямо сейчас все от меня узнает. Немедленно позвоню ей!

– Моя мать умерла, – остановил ее подросток, – и если она вам из загробного царства ответит, вы прославитесь на всю планету, поскольку станете первым человеком, которому ответили по телефону из потустороннего мира.

Думаете, Раиса смутилась?

– Юрий, раз с матерью Алексея нельзя побеседовать, я доложу твоему отцу, что его сын в баре дерьмом наедается, – заявила она.

Ребята переглянулись, Юра рассмеялся.

– Сделайте одолжение, попытайтесь. Но если Илюша на сцене поет, то его трубка у директора, а тот все звонки с незнакомого номера блокирует. А когда Илюша отработает, он сразу напьется, обкурится, с бабами затусит и задрыхнет. К тому же мой отец понятия не имеет, что это за зверь такой – здоровая еда.

Дверь кафе открылась, я увидела худенькую девочку в инвалидной коляске. Она сделала попытку переехать через высокий порог, но забуксовала.

– А ты зачем сюда явилась? – возмутилась Раиса Петровна.

– К ребятам, – испуганно ответила инвалид. – А что, нельзя?

Юра и толстяк вскочили и в один миг вкатили кресло на колесах в кафе.

– Варюша, хочешь кофе? – спросила Аглая.

Девочка молча кивнула.

– Лучше сразу налейте ей яду, – совсем слетела с катушек врачиха, – тогда Звонкова быстрее умрет и перестанет в каталке мучиться.

Роман уронил ложку, я разинула рот, ребята уставились на Раису, та развернулась и убежала.

– Ну, Райка сегодня зажгла, – протянула удивленная Аглая. – Чего это с ней?

– Она всегда злая, – тихо сказала Варя, – я ей не нравлюсь.

– Наплюй, – пожал плечами Юра. – Докторша на всю голову стукнутая, не обращай на нее внимания.

– Я так и делаю, – кивнула Варя.

Я смотрела на дочь Галины и испытывала муки совести. Горничная неприятная и очень хитрая особа, она нагло выпрашивает деньги у отдыхающих, порой буквально прет на человека танком, хоть копейку, да вытянет. Но можно ли ее за это осуждать? Я увидела ее дочку и могу сказать, что Варя выглядит очень плохо: худенькая, бледная, с огромными синяками под глазами, с белыми губами, шейка у нее такая тоненькая, что кажется, будто сейчас обломится, руки как веточки. И с волосами у девочки беда, они словно топором обрублены. Почему мать не отведет ее в салон?

Задавшись последним вопросом, я мигом разозлилась на себя. Вилка, Галина тратит все полученные средства на лечение девочки от ДЦП, о ее красоте мать не думает, для нее главное – поставить инвалида в прямом смысле этого слова на ноги. Одета Варя чисто, аккуратно, но понятно, что вещи ей достались с чужого плеча. Ясно же, что дочка горничной не может позволить себе кроссовки от Шанель и футболку от Хлое, Варе достаются шмотки ребят из интерната или детей добросердечных постоялиц отеля. А вот в дорогой салон красоты ее не водят, дочь стрижет мама, поэтому волосы ее кое-как отрезаны ножницами.

– Начнем? – спросила Аглая.

– Ага, – кивнула Варя.

Юра наклонился.

– Погоди, – остановила его Звонкова, – давайте покажу, чему я научилась.

– Может, не стоит повторять опасный номер? – предостерег толстяк. – В прошлый раз ты упала.

– Я отточила мастерство, – весело заявила Варя, потом поднялась на локтях и пошатнулась.

– Эй, эй! – испугался Роман. – Лучше сядь!

– Сидючи не вылезти из коляски, – пропыхтела Варя, – ты лучше стул пододвинь спинкой ко мне.

Юра протянул девочке руку.

– Опирайся.

– Нет, – возразила Варя, – если постоянно за других цепляться, никогда самостоятельной не станешь.

Все, затаив дыхание, наблюдали за девочкой. Наконец та смогла подняться и закричала:

– Смотрите, вот что я умею!

– Вау!

– Суперски! – похвалили ее ребята.

Роман зааплодировал, я присоединилась к нему.

Варя обвалилась в кресло.

– Фу… Пока долго стоять не получается, но врач сказал, что если каждый день я буду упорно тренироваться, да еще обзаведусь костюмом, то за пару лет научусь ходить нормально.

– Свинство, что твой шаговодитель три миллиона стоит, – сказала Аглая.

– Ниче, заработаю, – ответила Варя. – Юра, достань.

Паренек наклонился, вытащил из-под коляски мешок и высыпал на стол гору цветных тряпок, пуговиц, тесьмы, деревянных шариков.

– Кого сегодня варганим? – спросила Аглая.

– Хотела Пинки, – сказала Варя. – Только что мультик вышел, дети точно поделки разберут.

– Отлично, – сказал Юра.