Нам знакомы всего несколько видов разумных существ. И каждый, в силу своих врожденных качеств, поддается той или иной классификации. Основных четыре подвида: шиноды, вестархи, эстапы и примулы. Первые, такие как я, наиболее сопоставимы для прямой работы с маной и самим эфиром непосредственно. Вторые, наоборот, - менее чувствительны к мане, но все же осознают эфир в незамутненном виде. Третьи, - среднестатистические граждане, чьих талантов хватает на основные потребности и работу с мана-носителями, но, увы, никак не с самой маной, не говоря уже об эфире. А вот четвертые, - самая загадочная каста, чью природу мы изучаем уже долгое время, но все так же далеки от хотя бы частичной систематизации. Примулы, - непосредственные жители Орикаса, первородные порождения сверхстихии.

Баат вдруг задумчиво замолчал каким-то своим мыслям, будто мгновенно потеряв интерес к собеседнику. Пришлось ненавязчиво кашлянуть, напоминая о своем существовании.

- Ой, прости, - мотнул он головой, возвращаясь откуда-то издалека. - Ах-да, тесты! Увы, диагностика показала норму эстапов. У тебя неслабая ментальная составляющая, но стиллакта тебе, опять же, - увы, не видать. Не знаешь что такое стиллакт? Ну-у, простыми словами, - нечто вроде катализатора способностей шинода. Предметная субстанция, куда помещена сущность, сравнимая с примулом, для упрощения контакта с маной и эфиром.

- Печально, - почесал макушку Лев, отчего-то ничуть не удивившись новостям, хотя результат оказался вполне предсказуемым.

- Не отчаивайся, - попытался приободрить его Баат. - Случается, обстоятельства меняются. Ведь на то они и обстоятельства. Так что вполне вероятно, что и ты найдешь какую-то лазейку для познания эфира по-своему. В конце концов, мы все носим его в себе.

Вопрос был не просто актуальным, - а более чем жизненно важным. Краткий экскурс по социологическим дебрям Импублики, если и дал понять что-то совершенно четко, - так это необходимость понимания своей роли в обществе.

Импублика фактически являлась империей, где абсолютная власть первично присутствовала в руках Императора. Но время отредактировало сценарий и теперь все было несколько сложней. Если раньше государь не только "рулил" всем и отвечал за все, то теперь у него появился столь важный фундамент для регуляции адекватного социума, как цехи.

Откровенно говоря, цехи чем-то больше напоминали дворянские дома, лишенные династической привязанности и переформатированные в некую разновидность корпоративного решения, вместо вассального подданства.

То есть в цех мог вступить каждый желающий, независимо от сословия, происхождения, вероисповедания и прочих атрибутов социального статуса. А сами цехи занимались самыми разными вещами, разительно имитируя земные корпорации и конгломераты. Или наоборот.

Главный нюанс заключался в функционале цехов, которые с тем же успехом можно было бы назвать "компаниями", "гильдиями", да пусть даже творческим объединением. Суть каждого цеха, - развитие своих сфер влияния и возможностей, во славу и прибыль непосредственно Импублики и себя самих, в ее составе. Таким образом стандартные государственные структуры, типа комитета безопасности и иже с ними, получают нечто вроде гражданских объединений, построенных на взаимовыгодных отношениях непосредственно с самим государством и его управляющими механизмами.

Простым примером является один из самых влиятельных цехов, - Трилистник, что имеет около двенадцати процентов продовольственного рынка Импублики под своим чутким руководством. И за счет этого не только обеспечивает работой и статусом огромное количество граждан, но и весьма ощутимо наполняет казну государства. Взамен получая соответственные льготы, почести и более продвинутые свободы лично от императорского двора. Тот же принцип бизнеса, но якобы "взятого под аренду" едва ли не лично у императора и державы.

Вначале Льву это показалось некой нелепой дикостью, совмещающей гремучую смесь практически всех более-менее функциональных политических систем, под острым империалистическим соусом. Однако, видимо, общество здесь достигло куда высшего уровня развития, раз оно не только работает, но и делает Импублику баснословно богатой страной с самым высоким уровнем развития среди соседей...

- Да я не об этом, если честно, - хмыкнул Лев. - Просто теперь с трудом представляю чем могу оказаться полезен вашему цеху, когда вам надоест тестировать мою бездарность.

- О, Свет! Так ты об этом, - пренебрежительно махнул лапищей Баат. - Есть множество занятий, знаешь ли, в которых быть шинодом совершенно необязательно, а иногда и вовсе противопоказано. А учитывая, что ты за неделю прочитал больше книг, чем некоторые представители весьма влиятельных цехов за всю жизнь, заржаветь тебе вряд ли удастся.

- Слушай его, мальчик, он дело говорит, - прошелестел с порога уже однажды услышанный голос, от которого у Льва почему-то становились волосы дыбом.

Капитан Морритас Стрего, в своем нетленном черном костюмчике, лукаво улыбался от уха до уха. И эта улыбка вызывала во Льве довольно смешанные чувства. С одной стороны он был бесконечно благодарен этому человеку за спасение. Но вот с другой, - когда взгляд, отдающих багром, глаз, останавливался на нем, возникало странное чувство, будто кто-то безжалостно взбивает огромным миксером все его внутренности.

Это не был страх или откровенная антипатия, каковой страдал немолодой второй капитан судна, - сэр Андрэ Реймар. Когда капитаны впервые посетили его палату, - беднягу Реймара аж перекосило от пребывания с Морритасом в одной комнате.

Лев испытывал куда более сложную гамму ощущений, основным из которых было все ускользающее тревожное дежавю. И эта беспричинная, животная тревога, возникающая в присутствии шинода, бесила его несказанно.

- Рад встрече, тар Стрего, - поклонился заученным жестом Лев, приложив правую руку ко лбу, а потом к сердцу.

- А я то как ра-ад, - беззаботно протянул этот чудак, с виду едва ли не его одногодка. - А вы я посмотрю времени не теряете, - он кивнул на отложенные Львом, после прочтения, книги. - Я то думаю куда подевалось все чтиво в этой дыре. А оно эво как повернулось. И что, нравиться наша культура?

Лисьи глаза капитана, полу-зажмуренные, внимательно изучали Льва. Кто знает какие мысли скрывались за этим притворно сонным взглядом. Но в этот раз Лев держал себя молодцом и даже не вспотел, как в прошлую их встречу, когда при виде светловолосого задохлика, внутри все сжалось, словно от внезапно возникшего вакуума.

- Прекрасно, тар Стрего, - Лев улыбнулся в ответ, искренне опасаясь чтоб не получилось слишком натянуто. - Я искренне очарован и всецело поглощен ею.

- Вот как, - прищурился капитан еще больше, а улыбка, будто готова была замкнуться на макушке. - Что же, тогда я, пожалуй, поделюсь литературой для истинных ценителей, чтобы загладить вину за то что вынужден украсть тара Баата.

С этими словами он протянул небольшую книжицу, больше похожую на блокнот, что сопровождалось удивленным взглядом бисбира.

- В общем, - развлекайся, а мы пойдем, - все так же растягивая слова, сказал Морритас, подхватывая под ручку опешившего Баата. - Не бойся, мы вернемся как только обсудим неотложные дела.

И его оставили наедине с книжечкой и Орикасом за окном. Делать было нечего, - он взялся за чтение, ведь это было единственным, что в последние время давалось ему легче, чем когда бы то ни было.

Вообще, неожиданное пристрастие к печатному слову, было скорее потребностью, нежели реальной необходимостью. Это он понял, как только в его руки попала первая книга здешних авторов. Бездна, скрытая за каждой из рельефных кожаных обложек, в последнее время затягивала Льва с особым остервенением. А иногда у него складывалось ощущение, что при желании он сможет достоверно процитировать любую строчку и страницу на выбор из каждой, поглотившей его рукописи.

Врученная капитаном книжка носила броское и вполне неординарное название, в сравнении с прошлыми творениями здешних авторов, - "Дети Шторма или Проистечение Бытия", автор - Рад'разель Джио.