Это сейчас она с мягкой улыбочкой стала злословить, а смолоду очень дерзкой была. Сразу после замужества получили они квартиру в этом доме, знакомилась с соседями, что вечерами выходили глотнуть свежего воздуха после дневного зноя. Лёгкая темнота вечера умиротворяла, но не всех -- на втором этаже соседнего подъезда гремела музыка. Вдруг оттуда вылетела бутылка!

- Говнистая семейка! Весь мусор из окон выбрасывают!

Пока соседки возмущались, из окна уже летела следующая. Она перешагнула с тротуара на газон, подняла пустую бутылку и зафитилила её обратно в окно. Молодой дурак, как увидел это, захлопнул створку, чтобы защититься -- стекло разлетелось вдребезги. Но ей этого показалось мало, и она, подняв вторую бутылку, отправила её рядом, в кухонное открытое окно -- там визгу было! А на следующий день рассказывала своим соседкам, что пригрозила непутёвой семье арестом на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка с сообщением на их работу и с публикованием в печати, с работами не только по очищению газона под их окнами, но и всего огромного двора, причём под наблюдением человека в погонах.

Вокруг ни одного улыбающегося лица, все напряжённые, сумрачные, несмотря на солнечное утро. Ей захотелось вдруг всех чем-то развеселить. Ведь живём-то один раз!

Переполненный автобус посигналил, заскрежетал рессорами, и медленно тронулся с места. Последними в ещё открытые двери успели втиснуться две дамочки, которые, весело работая всеми частями тела, сумели протиснуться среди мужчин чуть повыше и, стоя лицом друг к дружке, пытались снизить сердцебиение. Немного погодя, продолжили свою беседу, прервавшуюся, видимо, при спешке к автобусу. Одна грубоватым говором, другая более мягкой интонацией обсуждали все имеющиеся недостатки своих мужей -- и ленивые они, и грязнули, и с детьми не хотят заниматься, то в гараж сбегают от семейных хлопот, то на рыбалку, и зарабатывают мало, и спят-храпят, отвернувшись к стенке...

Минут десять окружающие, большинство из которых мужчины, вынуждены были слушать эти не лестные высказывания в "свой" адрес. Она решила с мягкой иронией вмешаться в их беседу:

- Женщины, это же ваши любимые мужья, отцы ваших детей, работящие, как я поняла из вашего разговора, не пьяницы. Вы не правы, женщины! Мужчин у нас меньшинство, их надо любить, беречь, ценить, и уважать!

Дамочки от неожиданности замолчали и смотрели на неё, как будто она с Луны свалилась. А мужчина, сидевший перед ней на сидении, вскочил, освобождая ей место:

- Садитесь, пожалуйста!

- Спасибо, молодой человек. - Устраивалась на удобном сидении.

Взглянула на стоявших дамочек со смехом в глазах, как бы говоря:

- Переиграла я вас всех! Мелочь, а приятно!

Перед выходом на конечной мужчина, стоявший рядом с ней всю дорогу, наклонился и тихонько спросил:

- У вас, наверное, хороший муж?

Подняв на него свои невинные глаза, она так же тихо ответила:

- Если бы не отвечать, давно убила бы!

Глаза молодого человека удивлённо округлились.

КОТ.

- Господи! Это что же у меня опять рука заныла... Неужели ко мне смерть в гости просится... Только бы мне нечаянно не заикнуться об этом внучке, а то опять уговаривать начнёт, чтоб квартиру продала и жить к ним переехала, чтобы жилплощадь свою увеличить.

Отец у ней умер в довольно приличном возрасте с полным ртом зубов, в этом смысле она тоже была крепка, зубы были пока родные, правда, один коренной по неосторожности сама нарушила -- орехи фундук щёлкала -- пломбу поставили какую-то "стеклянную", берегла её теперь, тринадцатый год держится.

- Хоть мне и восемьдесят скоро будет, но своими ведь ногами хожу! Нет, не поддамся я ни на какие уговоры, разум я ещё не потеряла.

Она гордилась собой, гордилась тем, что ни разу за всю жизнь не взяла в рот ни одной жвачки, что не съела ни одной синтетической мёртвой безделушки в пакетиках, типа "Чупа-Чупс", "Данон" и прочее. До сих пор внучка удивляется, что она кусает спокойно и яблоки, и морковь. Да, она всю жизнь следит за своим здоровьем!

А с рукой она помнит, когда это началось. Сосед ей как-то похвастался, что к нему племянник из Москвы в гости приехал и в подарок привёз наручные электронные часы, и она дала тому денег, чтобы он выслал ей такие же крупные на браслете. И модничала потом долго перед своими коллегами в налоговой. Двадцать лет она их с руки не снимала ни днём, ни ночью, браслет был удобный. И вот как-то вдруг руке под часами стало неуютно. Она до сих пор помнит, как молниеносно сбросила их с руки, долго растирала запястье, пытаясь согреть точку в самом центре, но в этом месте как будто дыра появилась, пробитая леденящим Вселенским холодом. И чего только она ни пробовала, и Алмагом, прибор такой, лечила, и на массаж не раз ходила, и заговоры на молодую Луну, и заговоры на мертвеца, и парила дубом, и жгучей крапивой секла, и шерстяную повязку на это место связала, и притирки всякие делала, и примочки из глины. Помогала немного связанная из тонкой серебряной проволоки сеточка, и она поняла, что энергия при отсутствии последней, обходит "эту дыру". Потом начали болеть пальцы, потом боль временами стала подниматься до локтя, потом стало побаливать плечо. И тут она вспомнила, что в детстве неудачно упала на это плечо, травма была сильной, почти год тогда болело, это ещё мягко сказано, но с годами об этой болячке всё-таки забылось. Память тут же перенесла её в детство, и она заново переживала со слезами на глазах и своё тогдашнее болезненное состояние, и горести родителей по этому поводу, и сочувствие окружающих.

- Вот ведь как получается, - вздыхала она, - все болячки, даже детские, дают о себе знать на старости лет.

Задалась вопросом: "Не связаны ли эти обе болячки -- плеча и запястья?"

Ни какими физическими нагрузками она себя не напрягала, всю жизнь проработала за столом с шариковой ручкой. Сколько медицинских советов она перечитала по этому поводу! Временами боль всё-таки отступала, бывало даже неделями она удивлялась её отсутствию. Наблюдала за собой. Заметила, что помогало солёное сало, стоило его поесть раз в неделю -- боль начинала уходить с плеча, с локтя, пальцы начинали двигаться без боли. Знала, что умеренное употребление сала поддерживает гибкость суставов, ни масла всякие внутрь, ни кремы наружно, а именно свиное сало.

- Неужели ж я совсем сохнуть начала? - Думала она частенько и постоянно искала и находила рецепты и процедуры для поддержания своего здоровья. Вот так она не сдавалась смерти уже лет тридцать.

Условный звонок в дверь -- один короткий, один длинный, два коротких -- прервал её размышления.

- Это соседка, наверное! Время обеденное. - Направилась в прихожую, заглянула в глазок. - Да, соседка. - Открыла.

- Клара, милая, выручай! Несчастье у нас, на похороны брата ехать надо. На неделю, наверное. Похозяйничаешь?

- Останусь, конечно, - ответила она не раздумывая, как нет-нет да бывало. - У тебя что, цветы полить да с котом справиться?

- Да, как всегда.

- Когда уезжаете?

- Сегодня сразу после работы. Ключи у тебя есть.

- Не беспокойся, езжайте спокойно.

- Ну, я побежала. Закрывайся. Еда в холодильнике, я всего накупила.

Она знала, что ночевать ей придётся у соседки, так её кот совершенно не переносил одиночества, особенно ночного. К себе она не хотела его приносить, дома он чувствовал себя спокойнее, домашний был, старый уже. Под вечер набрала с собой яблоков, захватила ночнушку, и отправилась смотреть телевизор в соседнюю квартиру. Барсик встретил её у порога умными глазами. Вечер провели рядом, она на диване, он в своём любимом кресле, хотя несколько раз забирался к ней на колени, но она, приласкав и погладив немного, относила тяжеленного в кресло. Но он снова через некоторое время перебирался к ней, мурлыкал, тёрся, заглядывал в глаза, и она не могла ему отказать в ласке, гладила по спинке, всю мордашку его пальчиками своими перебирала, особенно около усиков, он даже разомлел от этого счастья, разговаривала, как с человеком, он понимал её, даже кажется смеялся вместе с ней над мультиками, что показывали на экране.