В другой раз -- в заводской столовой мужичок выразил своё удивление такими же словами, увидев толпу совсем малых детишек, которых привела кормить воспитательница из-за отключения электроэнергии в детсаду.

Рассказывали, что в конструкторском бюро её сморозила через микрофон сама начальница -- простая весёлая женщина -- собрав своих подопечных в одну минуту у себя в кабинете, где накрыла стол, чтобы поздравить одну из работниц с днём рождения.

Шурочка собирала на стол, вспоминая прошлое. Они довольно редко с ней виделись. Тогда Надежда была роскошной дамой -- открытый лоб, голубые глаза на светлом лице, волосы в модной по плечи стрижке, пышная грудь. А сейчас за столом напротив сидела совсем не та женщина -- опущенные плечи, серое лицо, бегающий взгляд . Худющая! Даже еда на столе казалась совсем не к месту -- не за радостью она заявилась.

- Надежда, на тебе лица нет! Что случилось?

- Шурочка, пойдём со мной сходим в одно место, я одна в этом районе могу заблудиться в темноте. Я по дороге тебе всё расскажу.

- Ну пойдём.

Они медленно шли по осенним лужам плохо освещённого района в поисках названного адреса, и Шурочка слушала чётко излагаемую версию Надежды.

- Ты, наверное, уже слышала, что от меня муж ушёл... Это ещё зимой случилось... Я тогда целый месяц была сама не своя, никак не могла поверить, что такое возможно. Соседка сказала, что эта женщина была в нашей квартире много раз в то время, пока я была на работе.

- Ты что, ещё работаешь? - Удивилась Шурочка.

- Тогда я ещё подрабатывала, когда просили. Сейчас -- нет.

- И?

- Потом поняла, что "сохну" на глазах. Медицина не помогла. Посоветовали к умной старушке обратиться, та сразу сказала: "Порча", советов надавала... Я перебрала все закуточки в своей квартире, нашла в белье моток какой-то животной шерсти, в тряпки замотанный, сожгла на помойке, как учили. После этого немного полегчало, но обида моя не прошла, так до сих пор и хожу понурая, на людей стыдно смотреть. Как-то дней десять назад встретила "своего" около магазина, не узнала -- стоял сгорбившись, в драной куртке, опираясь на палку... Я подошла -- смотрел на меня, как на постороннюю... Давно небритый. Ни слова мне не сказал, повернулся и пошёл, я только с жалостью смотрела на его ужасную хромоту. А ведь какой был красавец мужчина! Я после этой встречи места себе найти не могу, хожу по своей трёхкомнатной из угла в угол, как зомби, одежду его перебираю. Всё ведь осталось, ничего не взял... Может отнести ему, как ты думаешь?

- Можно и отнести, тебе-то его вещи ни к чему, только место занимают, просторней будет. Можно ведь самой не таскаться, сложи всё в мешки или коробки да и отправь на машине или мотоцикле с кем-нибудь из соседей.

- А потом думаю, что может он ещё вернётся... Это она довела его до такого состояния своим колдовством! Есть же такие подлые женщины на белом свете!

Все её восклицания были со слезами на глазах, и она постоянно вытирала свои глаза платочком, который не выпускала из руки.

- Вот и решила сходить посмотреть, как и где они живут, адрес узнала, хочу посмотреть ей в глаза, высказать всё, что я о ней думаю!

- Зачем?

- Может она отдаст мне его обратно?

- Зачем он тебе такой! Он же уже разумом помутился под её натиском! Тебе его не вылечить!

- Ты думаешь? Хотя мне мои дочери тоже так говорят.

- Где они у тебя?

- Обе институт нынче закончили, уже и на работу их в Пышме приняли.

- Надежда, живи одна! Успокойся и выбрось из головы семейную жизнь. Ты -- пенсионерка. Если скучно, найди себе какое-нибудь занятие, общественной работой займись, ты ведь всегда была непревзойдённой активисткой. Собой, здоровьем своим займись! Прости их обоих и забудь! Ты же умная женщина, а у них своя жизнь. Вот, кажется, и пришли... Какая квартира?

- Третья.

- Это на первом этаже... Окна с той стороны дома... Не заходи, - остановила она её, - давай сначала в окна заглянем, здесь низко, бараки-то старющие, ещё до войны строились.

С той стороны дома даже путнего тротуара не было, так как рядом стоял сосновый лес. На трёх окнах висели только верхние занавески, видимость была отличная. В большой комнате горел свет, работал телевизор, хотя в ней никого не было. Огромный диван был расправлен и на нём разбросана одежда, на большом столе видны были учебники, тетради, портфели на стульях.

Они приблизилась к следующему окну -- это была спальня. Её бывший лежал на кровати, рядом стояла такая же.

- Надежда, а ведь они спят на разных кроватях, - засмеялась Шурочка, прикрывая рот ладонью.

- Он что, спит что ли при свете?

- Вроде нет, не спит, глаза открыты. Так просто лежит на покрывале. В одежде ведь. Ну, насмотрелась на "своего ненаглядного"?

Шурочка подошла к кухонному окну, и захотелось почему-то воскликнуть: "Ой, мама! Ты посмотри, какие карлики!", но сдержалась.

- Надежда! Иди-ка сюда, - позвала она шёпотом, - только не подходи близко, форточка на кухне открыта, услышать могут.

Хозяйка кашеварила у газовой плиты, за столом сидели трое пацанов лет семи-десяти.

- У неё что, дети есть?

- Шурочка, не знаю я!

- А она ничего. Молодая.

- Он ей нужен для содержания детей! Вот подлюка! Пенсия-то у него шахтёрская, прилично получает, и льготы у него федеральные есть, звание же у него заслуженного шахтёра имеется.

- А вы уже разведены?

- Он подал заявление на развод, но я пока не решила, что делать.

- Если не согласишься сейчас -- ещё немыслимо сколько времени будешь лелеять своё горе. Тебе это надо?

Надежда вернулась к среднему окну, видимо, всё ещё не насмотрелась на своего любимого. Шурочка решила остаться у кухонного, чтобы не мешать ей. Ещё с полчаса они месили грязь в темноте около леса, наблюдая за перемещениями в квартире. Видели, как накормив ребятишек, двое "влюблённых" сидели за столом, мирно беседуя. Разговоры они, конечно, не слышали, но видели, что и еды было достаточно, и хозяйка была бойкая, и даже кошка пятнистая на подоконник забралась. Потом Надежда сказала:

- Пойдём отсюда. Не хочу больше смотреть!

Обратно шли довольно быстро, Шурочка едва успевала рассматривать и обходить лужи. Долго молчали. Но разговор был необходим.

- Зря ты о нём беспокоишься. Он живёт не в самых плохих условиях.

- Я сейчас подумала, может я его в большой строгости держала? Он раньше никогда даже позволить себе не мог такой роскоши, как лежать в одежде на постели!

- Я знаю, что ты чистюля до мозга костей.

- А у этой в комнатах ни ковров, ни паласов, ни стенки, все вещи ребячьи на стульях и диване разбросаны!

- Ну и что? Небольшой хаос должен присутствовать в большой семье. Куда от этого деться?

- Шурочка, большое тебе спасибо, что не отказала мне в этой прогулке. Мне это было необходимо.

- Надежда, ночуй у меня, тебе ведь до своего жилища сейчас не на чем добраться.

- Нет, я у брата ночую, он тут не очень далеко от вашего дома живёт.

- Знает, зачем ты здесь?

- Нет, я сказала, что ты меня в гости зазвала.

- Ну смотри, тебе виднее. Может проводить?

- Не надо, сама добегу. Спасибо ещё раз, - прощалась она.

- Счастливо! Звони, я буду ждать.

- Хорошо.

И хоть погода была не ласковой, и обутки свои они обе насквозь промочили, и хоть освещения уличного не было достойного, и сама история человеческих отношений не выдерживала никакой критики, и хоть очевидный результат сегодняшних похождений пока был не обозначен -- Шурочка, поднимаясь на свой этаж, думала:

- Однако, поворот в голове Надежды всё-таки произошёл. И в квартиру та не заходила, как планировала. А стремительность движений на обратном пути! И руки не сжимали судорожно заплаканный платочек, как до этого, а свободно размахивали по сторонам, и плечи у неё как-то распрямились даже, подбородок вверх поднялся. И жёсткий начальственный голос так и прорезался у ней на обратном пути.