Второе новшество было скорее технологического свойства. Прежде чем роман оказался в книжных магазинах Бразилии и Португалии, текст нескольких первых глав был выложен в блоге Коэльо, который всего за двое суток посетило 29 тысяч человек, что было полнейшей неожиданностью для всех и прежде всего — для самого автора. «Это было поистине фантастическим сюрпризом и доказало, что интернет отныне — та территория, где писатель делится своим трудом с читателем, и обойтись без него отныне уже невозможно», — заявил он журналистам. Опасения тех, кто предполагал, что подобная практика отобьет охоту покупать «бумажные книги», он развеял весьма конкретными аргументами:
— В 1999 году я обнаружил в интернете русский перевод «Алхимика». И тогда решил бороться с пиратами на их территории и сам, собственноручно принялся размещать свои книга в сети. И продажи не только не упали, но возросли.
Словно бы лишний раз доказывая, что слова «бороться с пиратами на их территории» сказаны не просто так, на сайте, где можно прочесть его произведения (http://pirate-coelho.wordpress.com), он поместил свою фотографию в виде настоящего морского разбойника — с банданой на голове и с черной повязкой на глазу. Непреложно убежденный, что есть люди, которые иначе как с экрана своих компьютеров читать книги не будут, но знают, что распечатывать их обойдется дороже, чем покупать бумажную версию, Пауло «вывесил» все свои произведения в сети всемирной паутины. «Проверено и доказано, что если люди прочтут первые главы в интернете и им понравится, они приобретут книгу в магазине», — утверждает он.
Давая бой пиратам «на их территории», Пауло появляется на своем сайте в образе пирата и открывает доступ к своим книгам в интернете
С середины 2006-го года и он, и Кристина с Моникой, и несколько самых близких ему издателей прилагали скрытые от посторонних глаз усилия, направленные на то, чтобы рубеж в 100 миллионов проданных экземпляров его книг был достигнут к 19 марта следующего года — ко Дню Святого Иакова, когда Пауло должно было исполниться шестьдесят лет. Скажем сразу, что затея не удалась: стомиллионная книга выйдет из печати на пять месяцев позднее запланированного события, в августе — том самом месяце, когда Пауло на самом деле появился на свет. Хоть он и заявлял журналистам, что, в сущности, нет особой разницы, 60 тебе, 35 или 47, но все же в феврале ре-шил отпраздновать День Святого Иакова в отеле «Эль Перегрино», в Пуэнте-ла-Рейна, испанском городке, находящемся в двадцати километрах от Памплоны, на середине Пути Сантьяго. В тот же день он объявил в своем блоге, что приглашает к себе тех, кто откликнется в числе первых десяти. Когда же стали прибывать послания из таких отдаленных мест, как Венесуэла, Япония, Великобритания, Катар, — Пауло, испугавшись, как бы интернавты не решили, что приглашение включает авиабилеты в оба конца и оплату гостиницы, поспешил внести ясность. К его удивлению, оказалось, что все и так поняли истинный смысл его объявления и согласны были сами нести расходы. 29-го на вечере оказались четверо испанцев (Луис-Мигель, Клара, Роса, Лоли и Рамон), гречанка (Хрисса), англичанин (Алекс), венесуэлка (Мариан), японка (Хейко) и американка, живущая в Ираке (Ника). Кроме них, на празднестве можно было увидеть бывшую футбольную звезду Раи и старых друзей вроде Нелсона Лиано Жуниора, соавтора по «Курсу практического вампиризма». Присутствовавшая там же Дейна Гудьер, сотрудница американского журнала «Ньюсуик». А сам Лиано в своем блоге дает краткое и исчерпывающее описание той атмосферы, что царила на вечере в «Эль Перегрино»:
Этот праздник в честь Святого Иакова шел на четырех языках. Пауло воспользовался Днем Святого Труда, чтобы по староиспанской христианской традиции отметить свой день рождения. Покуда шел праздник, выпал снег и покрыл Путь Сантьяго белой пеленой. Сальса, народные французские танцы, болеро, танго и давние, но незабываемые песни Рауля Сейшаса и Пауло Коэльо задали тон празднику, сдобренному лучшими винами из Риохи.
Пауло после избрания в Академию с Нельсоном Лиано Жуниором
Спустя пять месяцев, когда приблизился истинный день рождения, возглавляемая Моникой команда агентства «Сан-Джорди», не покладая рук и на всех парах готовила элегантный 40-страничный буклет, напечатанный по-английски, в четыре цвета и на глянцевой бумаге, с портретом лучезарно улыбающегося Коэльо на обложке и с надписью внизу, не нуждающейся в эпитетах: «Пауло Коэльо — 100 000 000 экземпляров». Спешка объяснялась тем, что каталог должен был выйти в первую неделю октября, к началу Франкфуртской книжной ярмарки.
Буклет, посвященный знаменательному событию — тираж книг Коэльо составил 100 миллионов экземпляров
24 августа, покуда в агентстве «Сан-Джорди» еще вовсю кипела работа — надо было успеть подготовить весь материал к открытию ярмарки, — сам юбиляр по обыкновению предавался сосредоточенным и уединенным размышлениям. Тот, кто проходил бы в три часа дня по узким, залитым солнцем тропинкам округа Барбазан-Деба, километрах в десяти от Сен-Мартена, быть может, даже и не заметил бы этого седого господина с косичкой на затылке. Пауло, в кроссовках, футболке и бермудах, только что вышел из часовни Нотр-Дам-де-Пьета (Богоматери Скорбящей), опустился на деревянную скамью и, положив на колено блокнот, принялся что-то в него записывать. Редкие туристы, проезжавшие мимо на машинах, едва ли узнали бы в этом человеке — хрупком, худощавом, аскетического вида — писателя, которого считают за честь принять коронованные особы и голливудские кинозвезды, восторженно приветствуют толпы поклонников, в каком бы уголке земного шара он ни появился. Кристина, наблюдающая за ним издали, подходит ближе, заинтересовавшись тем, что пишет муж.
— Письмо, — отвечает он, не поднимая головы.
— Кому? — спрашивает она.
— Автору моей биографии.
Отправленное с почты Сен-Мартена письмо приведено целиком и дословно.
Барбазан-Деба, 24 августа 2007
Дорогой Фернандо,
Я сижу сейчас перед этой маленькой часовней, где только что исполнил всегдашний ритуал — зажег три свечи перед образом Богоматери Скорбящей. Первую — с просьбой спасти и сохранить, вторую — во исполнение желаний моих читателей, третью — моля Пречистую Деву, чтобы даровала возможность продолжать мои труды с достоинством и не испытывая упадка сил. Солнечно, но непереносимого летнего пекла нет. Вокруг, насколько хватает глаз, никого, кроме моей жены, которая, ожидая, когда я допишу это письмо, разглядывает горы, деревья и высаженные монахами розы.
Мы пришли сюда пешком — десять километров за два часа, что вполне нормально. Назад тоже надо будет возвращаться пешком — и тут я спохватился, что не запасся водой в обратный путь. Но ничего; порой жизнь не предоставляет иного выбора, а я же не смогу просидеть здесь до скончания века. Меня ждут мои мечты, мечты дают работу, и я должен вернуться домой, даже страдая от жажды.
Сегодня мне исполняется 60 лет. Я планировал сделать то же, что делаю всегда: так оно и получилось. Вчера в 23:15 я был в Лурде, с тем, чтобы в пять минут первого 24 августа, в день и час моего рождения, оказаться у пещеры Пречистой Девы, поблагодарить ее за все, что было в моей жизни прежде, и попросить защиты на будущее. Все это сильно тронуло мою душу, но когда я возвращался в Сен-Мартен, испытал вдруг безмерное одиночество. Сказал об этом жене и услышал в ответ: «Ты сам себе выбрал такую судьбу!» Да, это был мой собственный выбор, но отчего-то в эту минуту мне стало не по себе. Мы с Кристиной словно остались вдвоем на всей этой огромной планете.
Я включил телефон, и в тот же миг он зазвонил. Это была Моника — мой агент и друг. Дома, на автоответчике меня ожидали другие сообщения. Довольный, я пошел спать, а наутро убедился, что для вчерашних горьких мыслей сегодня нет ни малейших оснований. Стали приносить цветы, подарки и т. п. Участники интернет-сообществ делали что-то необыкновенное, используя мои тексты и фотографии. И все это было организовано, по большей части, людьми, которых я не видел ни разу в жизни, — исключение составляет Марсия Насименто, проведшая поистине титаническую работу и подарившая мне счастье сказать: «Я — писатель, у которого есть свой всемирный фан-клуб!» (А Марсия — его президент).
Зачем я пишу тебе? Затем, что сегодня — не в пример всем прочим дням моей жизни — мне ужасно хочется вернуться в прошлое. Заглянуть в него, увидеть — но не своими собственными глазами, а глазами того, кто получил доступ к моим дневникам, моим друзьям, моим недругам, ко всем, кто сделался неотъемлемой частью прожитой мною жизни. Я бы очень хотел сейчас прочесть свою биографию, но, как видно, с этим придется погодить.
Не знаю, как отнесусь к тому, что будет там написано. Однако на фронтоне часовни, находящейся в поле моего зрения, начертаны слова: «Познаете истину, истина вас освободит». Истина — сложное понятие: в конце концов ради нее совершено было много преступлений на религиозной почве, объявлено много войн, много людей подвергалось гонениям со стороны тех, кто считал себя правым. Но одно сомнению не подлежит: если истина приносит освобождение, бояться нечего. И, по сути, именно по этой причине я согласился на создание моей биографии — ради того, чтобы открыть для самого себя еще одну грань, еще один лик человека, которым являюсь. Ради того, чтобы почувствовать себя еще более свободным.
В небе над моей головой набирает высоту самолет — это новый аэробус А380, еще не совершающий регулярных рейсов, а только проходящий испытания неподалеку) отсюда. Я провожаю его взглядом и думаю: сколько времени потребуется, чтобы это новое чудо техники безнадежно устарело? Сама собой приходит и следующая мысль: сколько времени потребуется, чтобы мои книги погрузились в забвение? Лучше выбросить ее из головы — ведь я писал их, не помышляя о вечности, но пытаясь открыть и определить то, чего, если вспомнить о твоем журналистском образовании и марксистских, взглядах, наверняка не будет в этой книге — мои тайные чары, иногда темные, иногда просветленные, которые я сам узнаю лишь после того, как они, облекшись в словесную плоть, будут запечатлены на бумаге.
Как и всякому писателю, мне всегда нравилась идея написать автобиографию. Но ведь невозможно писать о себе, не пытаясь оправдать свои ошибки и выпятить удачи, — стремление к тому и другому есть неотъемлемое свойства человека. Оттого и согласился я так скоро на твое предложение, хоть и знал, что иду на риск: будет выявлено и обнародовано многое из того, что я считаю ненужным и излишним. Ибо если это составляет часть моей жизни, то должно увидеть свет дня. Оттого я и принял решение, о котором на протяжении этих долгих трех лет не раз сожалел и в котором раскаивался, — открыть доступ к дневникам, охватывающим всю мою жизнь, начиная с отрочества.
И если даже я не узнаю себя в этой книге, уверен, что найду там какую-то часть Пауло Коэльо. Пока ты задавал мне вопросы, я, поневоле обязанный заново осмысливать какие-то стороны и этапы своей жизни, думал: как сложилась бы моя судьба, если бы я не испытал всего, что выпало намою долю?
Но не стоит углубляться сейчас в такие абстракции — Кристина говорит, что пора возвращаться, впереди у нас два часа пути, солнце палит все сильнее… Я прошу у нее еще пять минут, чтобы дописать. Кем предстану я в написанной тобой биографии? Ее еще нет, а я уже знаю — людьми, пересекшими мой путь. Человеком, который протягивал руку и знал, что чья-то другая рука готова поддержать его в трудную минуту.
Я существую лишь потому, что у меня есть друзья. Я выжил лишь потому, что они встретились мне на пути. Они научили меня отдавать все, что есть во мне самого лучшего, хоть в иные минуты своей жизни оказывался я не в числе первых учеников. Но все же мне кажется — нечто очень важное из области великодушия и благородства я усвоил.
Крис настаивает, говорит, что пять минут уже истекли, но я прошу еще немножко времени, чтобы записать здесь, в этом письме, стихи, больше ста лет назад сочиненные Халилом Джибраном. Наверное, я что-нибудь напутаю, переставлю местами строчки, потому что выучил их много лет назад, в один печальный, сумрачный вечер, когда слушал Саймона и Гарфункеля на странном аппарате, который мы называли «виктрола» — сейчас он безнадежно устарел, как устареет когда-нибудь аэробус А380 и мои книги. Стихи говорят именно о том, как важно отдавать:
«Ты лишь тогда отдаешь что-либо, если отдаешь самого себя. И происходит это всегда с тобой, а не с твоими наследниками.
Люди говорят: отдам тому, кто достоин. А вот деревья говорят иначе. Они отдают, чтобы продолжать бытие, ибо таить и прятать — не значит ли погибнуть?
И потому ведут себя не как щедрые люди, когда те чем-то с кем-то делятся. Ибо на самом деле жизнь сама делит и разделяет, люди же — не более чем свидетели собственного бытия».
Сейчас я поднимусь со скамьи и двинусь в обратный путь, к дому. Свидетель собственного бытия — вот кем был я на протяжении всех этих дней, которых сегодня набралось на шестьдесят лет.
Да благословит тебя Богоматерь Скорбящая.
Пауло
