С течением времени подтвердилось, что статьи «ученых людей», множившиеся по всей стране, за немногим исключением, повторяли придирчиво-недоброжелательную критику журналистов. Порою это становилось особенно заметно, как, например, в репортаже, опубликованном в «Жорнал до Бразил» в 1998 году. В нем газета повествовала о том, каким, можно сказать, гонениям подверглась преподавательница Отасилия Родригес де Фрейтас из университета Сан-Пауло на защите своей докторской диссертации, озаглавленной «Бестселлер на взгляд читателя: „Алхимик“ Пауло Коэльо», которую ее коллеги сочли сочувственной по отношению к предмету исследования. Отасилия в негодовании рассказала корреспонденту «Жорнал до Бразил», что коллеги не то что намекали, а прямо утверждали, что ее работа «проплачена Коэльо», а сама диссертантка была его любовницей.

Но Пауло, не обращая внимания на все то, что профессора и магистры уже сказали или могли сказать по поводу его творчества, готовился в очередной раз погрузиться в то столпотворение, каким уже десять лет, начиная с «Алхимика», сопровождался выход каждой его новой книги. Разница заключалась лишь в том, что «Вероника решает умереть» стала первым его произведением, оставшимся практически без внимания критики. Действие романа разворачивается в Словении — одной из стран, на которые распалась некогда единая Югославия — имея на заднем плане историю любви сына дипломата Эдуарда и заглавной героини, ныне, после попытки самоубийства, помещенной родителями в психиатрическую больницу, где ее подвергают бесчеловечному лечению электрошоком. Гораздо сильнее, чем достоинства фабулы, действовали на читателей откровения автора, впервые решившегося рассказать о том, как в середине 1960-х годов он был трижды госпитализирован в клинику доктора Эйраса в Рио-де-Жанейро. Сделав свои юношеские и столь драматические переживания достоянием гласности, Пауло тем самым нарушил клятву — рассказать об этом лишь после того, как родителей не будет на свете. Мать умерла за пять лет до этого, в 1993 году, от осложнений, вызванных болезнью Альцгеймера, и сын, находившийся в то время в Канаде, где шла презентация «Алхимика», не поспевал прилететь в Бразилию на ее похороны. Впрочем, энергичный дон Педро был не только жив, но и, как сказано про героя, которому он послужил прототипом, «пребывал в полном здравии и расцвете умственных способностей». «Вероника решает умереть» без недомолвок и околичностей рассказывает, какому насилию подвергался автор со стороны здравствующего отца и покойной матери. «Вероника — это Пауло Коэльо», — мог услышать каждый, имеющий уши.

А сам автор, всегда добивающийся, чтобы его книги были как можно более доступны для читателей, решил на этот раз изменить тактику выпуска новинки. Издательство «Обжетива» по настоянию Коэльо вдвое сократило расходы на рекламу «Пятой горы», и эта мера позволила урезать цену на экземпляр в твердой обложке на 25 %. Следующим шагом к популяризации его произведений стал контракт с сетью супермаркетов «Каррефур», включившей «Веронику…» в пакет своих предложений к празднику «Дня нации». Появление книги совпало с развернувшимися в стране ожесточенными дебатами по поводу тех жестокостей, с которыми было сопряжено лечение душевнобольных в государственных и частных клиниках. Сенат обсуждал принятие законопроекта о преобразовании системы психиатрической помощи — с тем, чтобы изменить фактически тюремный режим содержания людей с умственными отклонениями, — ив качестве аргументов на пленарном заседании зачитывали отрывки из «Вероники…». В день голосования по законопроекту сенатор Эдуардо Суплиси с трибуны прочел письмо Пауло Коэльо, горячо поддержавшего предполагаемые изменения. «Я сам в прошлом становился жертвой „карательной психиатрии“ и трижды — в 1965-м, 1966-м и 1967 годах — оказывался безо всяких на то оснований — в лечебном учреждении закрытого типа, а потому считаю принятие нового закона не только уместным, но и безотлагательно необходимым». К этому письму были приложены заметки Пауло об этих трех госпитализациях. Разоблачения, содержавшиеся в «Веронике…», имели широкий международный резонанс — через два года Пауло был приглашен принять участие в Международном трибунале Рассела по психиатрии, созданном Европарламентом.

История, рассказанная в «Веронике…», имела продолжение и в 2003 году, когда Пауло был одним из докладчиков на семинаре «Защита прав лиц с умственными расстройствами», организованном Комитетом по правам человека при Евросоюзе. Сама книга побила все: рекорды, поставленные самим Коэльо. Единственное отличие заключалось лишь в том, что СМИ отнеслись к роману с большим почтением. Тронутые, быть может, теми разоблачениями, что содержались в книге, газеты и журналы вместо критического разбора текста посвящали целые страницы описанию трех госпитализаций автора. Исключение составил лишь друг Коэльо, писатель Марсело Рубен Пайва. Призванный «Фолья де Сан-Пауло» отрецензировать «Веронику…», он сделал это в весьма иронических тонах и даже предложил внести в текст кое-какие изменения:

Да, вот именно: если судить по цифрам продаж, премиям и чествованием, шедшим беспрерывной чередой, читатели по-прежнему принимали Коэльо таким, каков он есть. Вскоре после выхода «Вероники…» Денис де Мораэс, журналист и университетский преподаватель из города Нитероя (штат Рио-де-Жанейро) написал статью под названием «Большая четверка». Речь в ней шла о Великой четверке чемпионов мира по продажам — американцах Стивене Кинге, Майкле Кричтоне, Джоне Гришэме и Томе Клэнси. Мораэс, рассматривая программу Коэльо на 1998 год, показывает, что бразилец одной ногой уже шагнул в этот клуб планетарных знаменитостей.