Железный Дровосек в спешке так топал ногами по каменным плитам двора, что разбудил Людоеда. Людоед выскочил из спальни, увидел, что девочки нет, и пустился в погоню.

Людоед был невысок, но очень толст. Голова его походила на котел, а туловище – на бочку. У него были длинные руки, как у гориллы, а ноги обуты в высокие сапоги с толстыми подошвами. На нем был косматый плащ из звериных шкур. На голову вместо шлема Людоед надел большую медную кастрюлю, ручкой назад, и вооружился огромной дубиной с шишкой на конце, утыканной острыми гвоздями.

Он рычал от злости, и его сапожищи грохотали: «Топ-топ-топ…» А острые зубы стучали: «Клац-клац-клац…»

– Ба-гар-ра! Не уйдете, мошенники!..

Людоед быстро догонял беглецов. Видя, что от погони не убежать, Железный Дровосек прислонил испуганную Элли к дереву и приготовился к бою. Страшила отстал: ноги его цеплялись за корни, а грудью он задевал за ветки деревьев. Людоед догнал Страшилу, и тот вдруг бросился ему под ноги. Не ожидавший этого Людоед кувырком перелетел через Страшилу.

– Ба-гар-ра! Это еще что за чучело!

Людоед не успел опомниться, как к нему сзади подскочил Железный Дровосек, поднял огромный острый топор и разрубил Людоеда пополам вместе с кастрюлей.

– Квир… квир… Славно сделано! – восхитилась Белка и поскакала по деревьям, рассказывая всему лесу о гибели свирепого Людоеда.

– Очень остроумно! – похвалил Железный Дровосек Страшилу. – Ты не смог бы лучше свалить Людоеда, если бы у тебя были мозги.

– Милые друзья мои, спасибо вам за вашу самоотверженность! – со слезами на глазах воскликнула Элли.

– Са-мо-от-вер-жен-ность… – с восхищением повторил Страшила по слогам. – У, какое хорошее длинное слово, я таких еще и не слыхивал. А это не та самая вещь, которая бывает в мозгах?

– Нет, в мозгах бывает ум, – объяснила девочка.

– Значит, у меня еще нет ума, а только само-отвер-жен-ность. Жалко! – огорчился Страшила.

– Не горюй, – сказал Дровосек. – Самоотверженность – это тоже хорошо, это когда человек не жалеет себя для других. Болит твоя рана?

– Да что там, просто красота! То есть я хотел сказать – чепуха. Разве может болеть солома? Вот только я боюсь, что мое содержимое вылезет из меня.

Элли достала иголку с ниткой и принялась зашивать прорехи. В это время из леса послышался тихий визг. Железный Дровосек бросился в чащу и принес Тотошку. Храбрый маленький песик опомнился от бесчувствия и полз по следу Людоеда…

Элли взяла обессиленного Тотошку на руки, и путники пошли через лес. Вскоре они выбрались к дороге, вымощенной желтым кирпичом, и бодро двинулись к Изумрудному городу.

В эту ночь Элли спала в дупле, на мягкой постельке из мха и листьев. Сон ее был тревожен: ей чудилось, что она лежит связанная и что Людоед заносит над ней руку с огромным ножом. Девочка вскрикивала и просыпалась.

Утром двинулись в путь. Лес был мрачен. Из-за деревьев доносился рев зверей. Элли вздрагивала от страха, а Тотошка, поджав хвостик, прижимался к ногам Железного Дровосека: он стал очень уважать его после победы над Людоедом.

Путники шли, тихо разговаривая о вчерашних событиях, и радовались спасению Элли. Дровосек не переставал хвалить находчивость Страшилы.

– Как ты ловко бросился под ноги Людоеду, друг Страшила! – говорил он. – Уж не завелись ли у тебя в голове мозги?

– Нет, солома… – отвечал Страшила, пощупав голову.

Эта мирная беседа была прервана громовым рычанием. На дорогу выскочил огромный Лев. Одним ударом он подбросил Страшилу в воздух; тот полетел кувырком и упал на краю дороги, распластавшись, как тряпка. Лев ударил Железного Дровосека лапой, но когти заскрипели по железу, а Дровосек от толчка сел, и воронка слетела у него с головы.

Крохотный Тотошка смело бросился на врага.

Громадный зверь разинул пасть, чтобы проглотить собачку, но Элли смело выбежала вперед и загородила собой Тотошку.

– Стой! Не смей трогать Тотошку! – гневно закричала она.

Лев замер в изумлении.

– Простите, – оправдывался Лев, – но я ведь не съел его…

– Однако ты пытался. Как тебе не стыдно обижать слабых! Ты просто трус!

– А… а как вы узнали о том, что я трус? – спросил ошеломленный Лев. – Вам кто-нибудь сказал?

– Сама вижу по твоим поступкам!

– Удивительно… – сконфуженно проговорил Лев. – Как я ни стараюсь скрыть свою трусость, а дело все-таки выплывает наружу. Я всегда был трусом, но ничего не могу с этим поделать!

– Подумать только: ты ударил бедного, набитого соломой Страшилу!

– Он набит соломой? – спросил Лев, удивленно глядя на Страшилу.

– Конечно, – ответила Элли, еще рассерженная на Льва.

– Понимаю теперь, почему он такой мягкий и такой легонький, – сказал Лев. – А тот, второй, – тоже набитый?

– Нет, он из железа.

– Ага! Недаром я чуть не поломал об него когти. А что это за маленький зверек, которого ты так любишь?

– Это моя собачка, Тотошка.

– Она из железа или набита соломой?

– Ни то, ни другое. Она настоящая собачка, из мяса и костей.

– Скажи, какая маленькая, а ведь храбрая! – изумился Лев.

– У нас в Канзасе все собаки такие! – с гордостью молвил Тотошка.

– Смешное животное! – сказал Лев. – Только такой трус, как я, мог напасть на такую крошку…

– Почему же ты трус? – спросила Элли, с удивлением глядя на громадного Льва.

– Таким уродился. Конечно, все считают меня храбрым: ведь Лев – царь зверей. Когда я реву – а я реву очень громко, вы слышали, – звери и люди убегают с моей дороги. Но если бы на меня напал тигр, я бы испугался, честное слово! Хорошо еще, что никто не знает, какой я трус, – сказал Лев, утирая слезы пушистым кончиком хвоста. – Мне очень стыдно, но я не могу переделать себя.

– Может быть, у тебя сердечная болезнь? – спросил Дровосек.

– Возможно, – согласился Трусливый Лев.

– Счастливый! А у меня так и сердечной болезни не может быть: у меня нет сердца.

– Если бы у меня не было сердца, – задумчиво сказал Лев, – может быть, я и не был бы трусом.

– Скажи, пожалуйста, а ты когда-нибудь дерешься с другими львами? – поинтересовался Тотошка.

– Где уж мне… Я от них бегу, как от чумы, – признался Лев.

– Фу! – насмешливо фыркнул песик. – Куда же ты после этого годен!

– А у тебя есть мозги? – спросил Льва Страшила.

– Есть, вероятно. Я их никогда не видел.

– Моя голова набита соломой, и я иду к Великому Гудвину просить немножечко мозгов, – сказал Страшила.

– А я иду к нему за сердцем, – сказал Железный Дровосек.

– А я иду к нему просить, чтобы он вернул нас с Тотошкой в Канзас…

– Где я сведу счеты с соседским щенком, хвастунишкой Гектором, – добавил песик.

– Гудвин такой могущественный? – удивился Лев.

– Ему это ничего не стоит, – ответила Элли.

– В таком случае, не даст ли он мне смелости?

– Ему это так же легко, как дать мне мозги, – заверил Страшила.

– Или мне сердце, – прибавил Железный Дровосек.

– Или вернуть меня в Канзас, – закончила Элли.

– Тогда примите меня в компанию, – сказал Трусливый Лев. – Ах, если бы я мог получить хоть немного смелости… Ведь это мое заветное желание!

– Я очень рада! – сказала Элли. – Это третье желание, и если исполнятся все три, Гудвин вернет меня на родину. Идем с нами…

– И будь нам добрым товарищем, – сказал Дровосек. – Ты будешь отгонять от Элли других зверей. Должно быть, они еще трусливее тебя, раз бегут от одного твоего рева.