Если бы старый вождь знал о честолюбивых замыслах юноши, то пристукнул бы его на месте. После того как Тосутиг удалился, старик обернулся к своим советникам и насмешливо сказал:
– Римляне придут с юга, Сарум им не нужен. Даже если его захватят, невелика потеря. Мы заманим римское войско в Мэйден-Кастл и Ход-Хилл, там и разобьем их наголову. – Он захохотал и подбросил золотую монету с вычеканенным на ней собственным профилем. – Упадет лицом вверх – Сарум выстоит, а если лицом в грязь, то сгинет.
Советники бросились к монете, закатившейся в траву.
Весенним утром Тосутиг задумчиво смотрел на юг, а потом обернулся и учтиво поздоровался с тремя мужчинами.
Братья Нумекс и Бальба не были близнецами, но походили друг на друга как две капли воды: невысокие, кривоногие, круглоголовые, с румяными щеками, короткопалые, остроносые и серьезные не по годам. Все мужчины в их роду славились умением плотничать и работать с камнем. Нумекс сколотил дубовые ворота крепости на холме и вырезал лик богини войны. Бальба искусно красил ткани: к примеру, ярко-синий цвет шерстяной накидки на плечах Тосутига достигался красителем, извлекаемым из корней одуванчика. Красители растворяли в моче, поэтому о приближении Бальбы окружающие узнавали издалека, по характерной едкой вони. Братья были одеты в такие же рубахи, что и Тосутиг, но из более грубой ткани. Накидок и украшений им не полагалось. Нумекс и Бальба заведовали снабжением крепости и пришли к Тосутигу за распоряжениями.
Третьим был друид по имени Афлек. Издалека его высокая фигура внушала невольное почтение, но при ближайшем рассмотрении друид выглядел дряхлым чумазым старикашкой. В глубоких морщинах на лбу скопилась грязь, во рту торчали пеньки полусгнивших зубов, длинные седые волосы и борода свалялись колтунами, ветхое рубище из бурой мешковины доходило до самых пят. На ногах друида были плетеные кожаные сандалии.
На рассвете друид спустился с холма к реке, снял сандалии и босиком отправился в рощу за омелой, а потом бронзовым ножом срезал с кустов ветви и листья – только с северной стороны, по обычаю кельтских жрецов. На берегу Афлек долго смотрел на воду, бросил в реку горсть золотого песка и вознес молитвы богам.
Тосутиг подозрительно посмотрел на друида и спросил:
– Ну что?
– Богиня Модрон обещает нам победу, – с достоинством ответил старец. – Боги благоволят Саруму.
Тосутиг промолчал. Целый сонм богов охранял древние земли Сарума: в пятиречье властвовала Сулия-целительница, богиня рек и ручьев, в роще на востоке, у священного дуба, стоял храм Кернунна, рогатого лесного божества, покровителя охотников. Кернунн иногда расхаживал среди людей, принимая облик старика, укутанного в рваную накидку, – встреча с ним сулила удачу на целый год. Поля оберегала Зерновица; древние обряды в ее честь совершали в Самайн, праздник начала зимы. Меловые гряды защищал Левкетий, бог молнии, готовый поразить любого, кто осмелится осквернить древние могильники на взгорье. Разумеется, Стоунхендж находился под покровительством легендарных предков Тосутига, десяти гигантов, – у самого старшего было три головы; даже если их отрубить, они вырастали снова. Богиня Модрон и ее во́роны оберегали крепость на холме, а род Тосутига пользовался особой милостью Ноденса, повелителя туч, поэтому ему построили отдельное святилище.
И пусть Сарум больше не славился ни могуществом, ни величием, все равно боги ему благоволили.
В прочном дубовом сундуке Тосутиг бережно хранил огромный железный меч Кулина-воителя. Все в Саруме знали, что много веков назад могучий Кулин сразил этим клинком великого северного вождя, отрубил ему голову и сделал из черепа чашу для меда. Когда Кулин поднес чашу к губам, она снова превратилась в череп, который изрек предсказание: до тех пор пока в пятиречье правит род Кулина, Сарум непобедим. Естественно, что жители Сарума во всем полагались на защиту богов.
Тосутиг с невеселой улыбкой предавался воспоминаниям, но неожиданно сообразил, что друид продолжает говорить.
– …И тебе страшиться нечего, – заверил его Афлек. – Твой род – под покровительством друидов.
Кельтские вожди по-разному относились к жрецам. К примеру, белги и дуротриги почитали друидов, потому что те поддерживали галльских жрецов и поклонялись кельтским богам, отвергая все римское. Однако в других частях Британии власть друидов была невелика. В последнее время на острове участились жертвоприношения богам войны в надежде, что римское вторжение будет остановлено. Еще пять лет назад друиды проводили свои обряды в священной роще неподалеку от Стоунхенджа. Отцу Тосутига приходилось заботиться о жрецах, которые постоянно жаловались на скудные дары. Наконец, к великой радости правителей Сарума, друиды решили перебраться на остров Энглси, в двухстах милях от Стоунхенджа, но недавно из Мэйден-Кастла в пятиречье пришел Афлек, которого юный вождь считал осведомителем дуротригов.
Тосутиг ничего не ответил жрецу и краем глаза заметил, как в лесу на юге сверкнул металл. Мужчины напряженно уставились в ту сторону и вскоре увидели, как колонна римских солдат марширует по лесистому склону в двух милях от крепости.
Молодой вождь решил, что пришло время исполнить свой замысел.
– Запри ворота на засов, – приказал он Нумексу. – По моему сигналу подними всех на стену.
Плотник с братом поспешно ушли в крепость.
– О Модрон, богиня войны, разбей врага! – выкрикнул друид. – О Ноденс, повелитель туч, защити своих слуг! – Он порывисто схватил Тосутига за рукав. – Помни, Модрон сулит тебе победу. Боги уберегут нас от римлян.
Юноша покачал головой и пробормотал:
– Вот так же друиды обещали, что римляне не переплывут пролив…
И действительно, за год до вторжения друиды возвестили, что морская пучина поглотит римский флот и что ни один римский воин не ступит на священную землю острова.
– Уходи! – презрительно процедил Тосутиг жрецу и отвернулся.
– Я готов сражаться бок о бок с тобой, – изумленно промолвил Афлек.
– Нет, римляне тебя схватят и убьют, они всех друидов убивают, – покачал головой юный вождь. – Вдобавок ты мне не нужен. – (Друид недоуменно посмотрел на него.) – Я сдам крепость римлянам и заключу с ними мирный договор, – невозмутимо по яснил Тосутиг.
Вторжение в Британию оказалось до смешного легким. Летом 43 года четыре римских легиона под началом Авла Плавтия высадились в Кенте, победным маршем прошли по юго-востоку, убили брата дерзкого вождя Каратака, а через несколько дней разгромили и войско самого Каратака. После победы над катувеллаунами император Клавдий лично прибыл в Британию с отрядом боевых слонов и в нескольких милях к северу от Темзы принял изъявления покорности от шестнадцати кельтских племен, среди которых были и атребаты. Впрочем, не все кельтские вожди объявили себя друзьями Римской империи и признали ее господство. Гордые дуротриги отказывались покоряться.
Клавдию было все равно – военный триумф был обеспечен. Император, облеченный славой полководца, провел на острове шестнадцать дней, назначил Авла Плавтия первым наместником новой провинции Британия, поручив ему подавить сопротивление оставшихся кельтских племен, а сам вернулся в Рим, где сенат встретил императора с подобающими почестями.
– Отправим войска на север и на запад, – решил Авл. – А Второй легион под началом Веспасиана захватит крепости на юго-востоке.
Легат Веспасиан, человек молодой, уже был ветераном нескольких военных кампаний и считался образцовым военачальником. Лицо его, суровое и невозмутимое, внушало солдатам уважение. Женщины им восхищались. Веспасиан был человеком рассудительным, честолюбивым и жестоким – эти качества впоследствии помогли ему занять императорский трон. Итак, намереваясь усмирить непокорные кельтские племена, легат во главе Второго легиона выступил в поход вдоль южного побережья острова.
Первая крепость дуротригов не произвела впечатления на римлян. Она стояла на невысоком холме у гавани, окруженная двумя высокими стенами в двадцать футов высотой. В центре стен виднелись дубовые ворота, утыканные чугунными шипами и укрепленные толстыми бревнами. Сама гавань дышала покоем, над тихими водами летали журавли. Защитники крепости полагали себя в безопасности. В общем, крепость напоминала дун в Саруме, за исключением того, что на берегу стояли несколько амбаров и два деревянных причала, у которых покачивались лодки. Неподалеку располагалась круглая постройка с дырой в крыше, откуда валил дым; там дуротриги чеканили серебряные монеты, которые имели хождение среди галльских купцов.
