Анжелика твердо стояла на корме, несмотря на качающуюся палубу. Только благодаря ее усилиям и виртуозной работе руля лодка все еще не перевернулась. Мария неподвижно лежала на палубе. Кожа на ее виске оказалась содрана, а по шее на воротник стекала тонкая струйка крови. Крокодил лязгал челюстями и бился о деревянный борт, Эльвира и Клементина пытались отогнать его баграми, но чудовище не обращало внимания на удары. Оно сделало еще один бросок, и челюсти ухватили Эльвиру за голенище сапога. Крокодил потянул назад, девушка упала на палубу. Сапог сполз с ее ножки и остался зажат в зубах, а глубокие царапины на голени тут же налились красным. Зеленоглазая фехтовальщица тут же прыгнула на место раненного предводителя и оттолкнула крокодила веслом. Рептилия грузно плюхнулась в воду, развернулась и приготовилась к новой атаке.

Фитиль с шипением занялся, рассыпав на руки пучок веселых оранжевых искр. Доминик не стала заправлять его в трубку серпентина, вместо этого она схватила горящий фитиль в правую руку, а аркебузу в левую, и шагнула ближе к борту. Она зажала приклад под мышкой, как это делали в предыдущем веке стрелки из ручных бомбард, прицелилась на глазок и ткнула фитилем в открытую полку. Оглушительно прогремел выстрел. На несколько секунд пиназа скрылась в облаке порохового дыма, а когда тот расселся, крокодил пропал из виду. Мутную воду за бортом все еще покрывали пенные буруны, а снизу, из глубины, всплывало красное пятно.

- Все? Эта тварь убита? - нервно спросила зеленоглазая, сжимая весло в побелевших от напряжения пальцах. Никто не рискнул ответить, и только когда девушка повернулась в сторону Клементины, та неопределенно пожала плечами.

- Всякое может быть. Крокодилы довольно живучи, но не глупы, так что вряд ли он вернется. Но я советую госпоже Доминике снова зарядить аркебузу.

- Понятно, - бросила француженка и полезла за вторым патроном.

Тем временем Эльвира поднялась на ноги. Морщась от боли сама, она первым делом опустилась на колени возле неподвижной сестры и с обеспокоенным видом принялась осматривать ее голову. К счастью, рана Марии оказалась более опасной на вид, чем была на деле. Удар об доски сорвал клок кожи с ее виска, и наверняка вызвал сотрясение, но в остальном девушка не пострадала. Почувствовав на себе чужие пальцы, младшая застонала и открыла глаза.

- Эль... вира? - пробормотала Мария, и тут память вернулась, и ее глаза расширились от ужаса. Она спрятала лицо в руках склонившейся рядом сестры.

- Прости меня, я так испугалась... всех подвела, - Мария хотела добавить что-то еще, но слова поглотил всхлип. Младшая совершенно детским жестом утерла кулачком непрошеную слезу.

- Ну-ну, перестань, - мягко возразила Эльвира, гладя ее по голове. - Ты никого не подвела, все сделала правильно. Мы отогнали эту тварь, все хорошо. Сейчас перевяжем твою голову, и отправимся дальше. Все хорошо. Я горжусь тобой, сестренка.

Подняв голову, Эльвира оглядела компаньонок и добавила своим обычным сдержанным тоном.

- Думаю, будет разумно, если мы сделаем дневной привал сейчас, и не будем дожидаться полудня. У кого-нибудь есть возражения, сеньориты?

- Нет, - громко ответила Анжелика, - беритесь за весла, дамочки, надо найти место для стоянки. Нет, только не вы, - быстро добавила она, когда Эльвира поднялась на ноги. - Займитесь лучше вашим укусом.

- Пустое, - отмахнулась Эльвира, - рана неглубокая, и нога все равно не помешает мне грести.

- Это будет неразумно. - неожиданно поддержала иоаннитку Клементина. - Укус крокодила вреднее, чем кажется. Эти рептилии не ядовиты, но не брезгуют жрать падаль, так что ваши раны лучше обработать со всей возможной тщательностью, и перевязать. Иначе они могут воспалиться. Посидите пока с сестрой, мы втроем справимся с лодкой.

Старшая нехотя кивнула. Остальные девушки снова взялись за весла. Анжелика нажала на руль и увела лодку с центра протоки, ближе к берегу, где течение было слабее. Но это мало помогло делу: лишившись двух гребцов, лодка медленно, словно нехотя, набирала скорость. Приходилось лишь уповать, что подходящий для причала просвет находится неподалеку.

Сперва Эльвира была слишком взволнована, чтобы обратить должное внимание на свои раны, но стоило возбуждению отступить, как прокушенная голень начала болеть. Высокое голенище сапога приняло на себя большую часть силы крокодильих челюстей, но зубы все равно глубоко вонзились в плоть. Закончив бинтовать голову сестры, Эльвира наскоро перевязала икру, но полностью остановить кровь у нее не получилось. На ходу, в лодке, сделать больше было невозможно. Девушка сжала зубы, чтобы ненароком не застонать, и пересела на носовую банку. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как она морщится от боли. Гребцы сидели спиной вперед, так что лодке все равно требовалась впередсмотрящая.

Эльвира вглядывалась в джунгли на ближнем берегу, и вдруг заметила какое-то легкое движение среди кустарника. Она присмотрелась получше, и вдруг поняла, что видит человеческое лицо. Некто безмолвно наблюдал за лодкой, прильнув телом к земле и спрятавшись за кустом агавы. Девушка успела заметить смуглую кожу, сплющенный нос, со вставленной в него глиняной трубочкой, и два печальных черных глаза, похожие на две спелые маслины. Лицо покрывали мазки грязи. Прежде, чем Эльвира успела подать голос, человек отступил назад и пропал среди ветвей - бесшумно, как растаявший в тумане призрак.

Глава IX. Колдовство и кулинария.

На седьмой день, когда отряд отделял от цели путь не длиннее одного перехода, Эльвира приказала встать на дневной отдых. Плаванье вымотало всех, необходимо было восстановить силы перед последним броском за золотом. Прошла неделя с тех пор, как конкистадорки покинули Пуэрто-де-Сан-Фелиппе, однако никаких орд устрашающих дикарей, схватками с которыми так любили бахвалится старые конкистадоры, на их долю пока что не выпало. По правде говоря, если не брать в расчет рандеву с речным крокодилом, путешествие оказалось не труднее воскресного пикника, только щедро сдобренного затянувшейся весельной прогулкой.

'Боже всемогущий, власть твоя над землей и над небом. Тебе вручаем мы судьбы свои. Пусть обратная дорога тоже окажется скучной. Пусть все мои товарищи невредимыми вернуться назад, дабы они могли совершить новые подвиги во славу твою', - безмолвно взмолилась Эльвира. - 'Но если ты желаешь послать на мою долю испытания, то я продолжу готовится к худшему и не дам застать себя врасплох'.

Сзади послышались шаги. Эльвира оглянулась на звук, и увидела зеленоглазую аристократку, которая неторопливо шла по берегу, заложив руки за спину.

- Отдыхаете, капитан? - осведомилась она, подойдя ближе.

- Можно и так сказать, госпожа, - Эльвира поднялась на ноги. Движение отозвалось болью в только начавшей заживать голени. Девушка поморщилась, и чтобы скрыть минутную слабость, похлопала рукой по борту пиназы. Лодку вытащили на песчаный пляж.

- Знаете, я начинаю понимать, почему моряки так привязываются к своим судам. Не прошло и десяти дней, а в моей душе уже зародилась симпатия к нашей 'Заре'.

- Я бы не отнесла эта замечание к веслам, равно как и к ее весу. Раскормленная она у нас барышня, - фехтовальщица хитро улыбнулась. - Впрочем, я совсем не за этим вас выискиваю. Клементина и Мария провозились все утро, и приготовили шикарный обед. Во всяком случае, так они говорят - обещают трапезу не хуже, чем при дворе у вице-короля, хотя уж не знаю, что можно выдумать с нашим маисом. Сейчас все готово, но без капитана экспедиции начинать было бы совершенно непростительно!

- Да, кажется сестра говорила нечто подобное утром. Но мне так хотелось спать, что я совершенно об этом забыла, - отвечала Эльвира. - Меня удивляет, что вы именно вы отправились меня позвать.

- Там Клементина раскомандовалась, - хмыкнула зеленоглазая, - говорит, либо режь перец, либо иди искать капитана. А я эти стручки впервые в жизни вижу.