- Ну так выходи, - Глебу стало довольно скучно слушать эти пространные разговоры. - Я надеюсь, он православный?

- Да, да... - она вдруг украдкой вытерла глаза маленьким шелковым платочком. - Но понимаешь... я все вспоминаю то проклятие Никодима, помнишь, о том, что даже если я выйду замуж, ничего у меня не получится. Да и вообще, он много тогда плохого мне напророчил. И многое из этого сбылось...

- Мам, - Глеб тяжело вздохнул. - Не опускайся до суеверий. Хочешь замуж, выходи замуж. Я тебе в этом не советчик. Ты же мне не прихожанка, к вере у тебя, к великому моему сожалению, с тех давних пор отношение более, чем прохладное. Так что, зачем тебе мой совет. Любите друг друга - женитесь. Ну а возраст. Тебе, наверное, видней, что там да как.

Неожиданно в дверь постучали. Глеб удивлено насупил брови - кто этот незваный гость? Нехотя поднявшись, он подошел к двери и увидел на пороге своего первого духовного отца - Дамиана, который за прошедшие годы дослужился до сана архимандрита. Не смотря на крест с украшениями, это был все тот же отец Дамиан - странный человек, наивный мальчик в теле взрослого мужчины.

Они обнялись.

- Заходите, отец Дамиан. Очень рад.. Какими судьбами... А у меня тут мама гостит... Надеюсь, помните, как она меня к вам совсем маленьким привела...

Потом было долгое чаепитие, разговоры об общих знакомых, Глеб с интересом расспрашивал где живет и кем служит тот или иной монах, с которым сталкивала его судьба. Как вдруг мама решила поучаствовать в разговоре.

- Скажите, отец Дамиан, а как там поживает Никодим? Он по-прежнему в монастыре? Последнее, что я слышала о нем, что у него был свой сайт, программа на телевидении...

Дамиан удивленно и как-то грустно посмотрел на нее.

- И вы с тех пор ничего не слышали о его жизни? - он задумчиво погладил рукой бороду. Тогда вам придется узнать не самую радостную историю.

И он приступил к рассказу. В тот год, когда в монастыре сменился наместник, у Никодим и правда был небывалый взлет. Какой-то сайт, выступления в православных программах. Но все это игумену, застопорившемуся в своем духовном развитии, быстро надоело, и он... увы увлекся более прибыльными делами. Сначала он отказался от послушания по реставрации храма, потом отверг предложение наместника возродить издательское дело в монастыре, и в итоге выбрал скромную должность заведующего библиотекой. Вроде бы внешне все шло гладко. Но однажды новый благочинный зашел в одну из центральных антикварных лавок города и с удивлением обнаружил там пару старинных книг из монастырской библиотеки. Было проведено небольшое расследование. И вопреки ожиданиям братии, отец Никодим откровенно покаялся, что снес в магазин большинство ценных служебных книг монастыря.

- И его не выгнали? - мама смотрела на отца Дамиана глазами полными какого-то суеверного ужаса.

Дамиан усмехнулся и взглянул на нее так, будто бы очень хорошо знал, причину ее повышенного интереса к заблудшему игумену. И помолчав немного, продолжил рассказ. Его простили, даже оставили в монастыре, но никаких дел не доверяли, на некоторое время даже на вписывали в расписание служб. Он болтался без дела. Как и прошлые годы много пил. Но теперь его пристрастие к спиртному стало приобретать характер алкоголизма. В итоге наместник понял, что человека надо спасать, и поговорив при случае с подходящими людьми устроил Никодима возить паломников по святым местам Израиля. Некоторое время все шло хорошо. Никодим в своем стиле увлекся новой работой, с важностью рассказывал всем о том, сколь великую миссию он выполняет, а потом снова стал пить. Пару раз срывал поездки. И в итоге вынудил высшее начальство отправить его в Израиль на постоянное место служения.

- Я искренне молился за то, чтобы там, на Святой земле он обрел покой, - отец Дамиан тяжело вздохнул. - Но недавно мне разрешили взять отпуск, и я впервые решился поехать за рубеж. Конечно, более всего мне хотелось посетить Израиль. Своими глазами увидеть место, откуда все началось. Почувствовать эту святость.

И там, переходя от одной святыне к другой, отец Дамиан встретил Никодима.

- Честно говоря, я был убит и разрушен тем, что предстало моему взору. Сначала я думал, что это некая болезнь довела моего брата по вере до такого состояния. Рваные и давно не стиранные одежды висели на нем рубищем, лицо было серого цвета, речь поражала сбивчивостью и отсутствием здравомыслия. Я отвел его в грязную келью, которую ему выделили в той обители, куда он был прикреплен. И там он как-то сумбурно рассказал мне, что сидит на серьезных наркотиках, которые с большим трудом достает здесь у всевозможных отбросов общества, почти потерял зрение, страдает от диабета и прочих болезней. Сказал, что жить ему скорее всего осталось не так уж много, но возможно Бог простит его... его - великого грешника. Потом он что-то бормотал себе под нос о женщинах, которые были в его жизни. О том, что некоторые из них были уже после пострига. А в конце разговора вдруг вскочил, стал выпихивать меня за дверь и каким-то не своим голосом произнес. "Зло, зло нельзя в себя пускать, Дамиан... Ему надо противостоять всеми силами... А я с ним за панибрата.... Понимаешь, за панибрата... - в этот момент он расхохотался и посмотрел мне в глаза, - а она, она-то все знала, чувствовала, хотела меня спасти... Но я был слишком горд, чтобы признать, что она права. Много лет, я посылал ей проклятья, проклятья за то, что она так хорошо все видела и понимала, желал ей неудач, болезней, безденежья... Но сейчас, все будет кончено. Дамиан, дорогой ты мой брат, когда я умру, а ты вдруг ее увидишь, скажи, что я себя не простил, но она сделала все, что могла для спасения моей души".

В комнате повисла зловещая тишина, которую нарушил Глеб.

- А вы не узнавали, как он сейчас? Давно была ваша поездка?

Отец Дамиан тяжело вздохнул:

- Тря дня назад мне позвонили и сказали, что отец Никодим умер от сердечного приступа. Не хорошо говорить, не зная подробностей, но я думаю, что он ввел себе слишком большую дозу. Мой телефон и мое имя были в его предсмертной записке, которую братья нашли в молитвеннике. И еще там было послание какой-то женщине, которое состояло всего из двух предложений: "Ты победила. Я не смогу тебе больше вредить".

- И кто эта женщина? - мамины руки дрожали так, что ей пришлось с силой сдавить чайную ложку.

- Кто знает, - отец Дамиан, встал и перекрестился и не мигая посмотрел маме в глаза, - в любом случае стоит за нее помолиться, ведь как видно только одна она по-настоящему хотела спасти его душу. Ну вы-то всегда кто она, по глазам вижу, что знаете... Ну да ладно, - он подтянул ремень и пошел к выходу, - не люблю долгие прощания. - Будете в нашем монастыре, обязательно заходите. Там все изменилось, выросли яблони, сменился наместник, ушло много людей. Из прежних осталось всего три старожила. Так что, всегда рад вас видеть.

Он ушел, а Глеб с мамой еще некоторое время сидели молча.

- Это прошлое, - нарушил тишину Глеб. - и оно никак не связано с тобой.

- А я иного мнения, - мама резко встала, вытащила ключи от автомобиля из сумочки и, набрав чей-то номер, сказала, - Я выезжаю. Ты как всегда был прав. Мы будем вместе. И теперь никакое проклятье нам не помешает.

6