Меркури опоздала на десять минут. Яна уже была готова и ждала у подъезда. Меркури была без Фреда, на ее шее висел футляр от фотоаппарата.
- Любишь фотографироваться? - спросила она.
Яна не знала что ответить, и поэтому спросила:
- Зачем?
- Тебе нужно портфолио. И для этого я сняла на сегодня студию. Пойдем, у нас меньше часа. Знаешь что такое "ню" фотосессия?..
Яна отрицательно покачала головой, и Меркури улыбнувшись, подхватила ее под руки и повела по улице.
Фотостудия находилась в двадцати минутах ходьбы и располагалась в большом офисе стеклянного бизнес центра на последнем этаже. Это было уютное помещение, обставленное со вкусом в стиле "Loft" в приятных ненавязчивых тонах. Перед входом в студию был небольшой шкаф в котором хранилась различная атрибутика.
Студия была занята. Они ждали в небольшой комнатке-гримерной с большим зеркалом по центру стены, по периметру деревянной резной рамы зеркала было усеяно много маленьких лампочек светящихся приятным желтым светом.
Яну посадила на стул, и Меркури принялась за работу. Сначала она расчесала ей волосы, затем достала из какого-то ящика завиватель кудрей, который смешно зажевывал и накручивал волосы, прогревая их и недовольно издавая писк по завершении. Когда легкие локоны были готовы, Меркури принялась красить лицо Яны. Примерно через час Яна уже не узнавала себя в зеркале. На нее смотрела очень красивая, нежная и юная девушка, с очень ненавязчивым make up-ом, без тени вульгарности и агрессивности.
Нежная и хрупкая девушка. Утонченное создание. Какое у нее могло быть будущее? Чем сейчас увлекаются ее бывшие подружки? Мальчиковые бойзбенды, свидания под ручку, обжимания в подъездах и парках. Клятвы в вечной любви, длящейся пару недель от силы. Пижамные вечеринки, нон-стопы в кино, ночевки у подружек, забеги в ночные клубы, полуночные дискотеки, опен эйры, фестивали, сотни песен у костра под гитару и сотни рассветов встреченных на набережной... Первый поцелуй, неловкие взгляды с провожающим у подъезда...
Чем еще запоминается молодость? Чем запомнится ее юность? Что у нее есть?
Ничего, кроме себя самой, сестры и матери. Они для нее - целый мир.
Наконец подошло их время. Меркури за руку завела девушку в комнату, достала из гардероба шелковый пеньюар с кружевной накидкой. Яне слегка было тесно, но выбирать не приходилось.
Меркури сняла крышку объектива, и Яне сразу хотелось зажаться, закрыться, одеться. В комнате было тепло, но по телу бежали мурашки. Меркури пришлось долго ее уговаривать, прежде чем она смогла принять непринужденные позы. Смотреть в объектив она не могла. Она искала трещинки на потолке, мошек на окне, пыталась забыть смысл происходящего.
Меркури ее изводила, заставляла принимать различные позы, требовала проявлений эмоций и страсти. Она не настаивала, чтобы Яна откровенно показывала свою грудь или гениталии. Меркури утверждала, что мужчин пугает доступность, для них интереснее, чтобы все самое интересное было скрыто и прикрыто. Что в них должно гореть любопытство, что в ней должна быть частичка недоступности и тайны, и что мужчины готовы за это платить.
Это был первый ценный урок для нее.
Спустя час Яна оделась. Посмотрев на себя в зеркало, Яна погрустнела окончательно. На нее смотрела в зеркало другая девушка. Красивая, стройная, с длинными ногами, с вьющимися темным волосами, ниспадавшими до груди, и красивой узкой талией и округлыми бедрами. У нее могло быть все. Но у нее нет ничего. Яна знала, что уже завтра утром, эта юная барышня исчезнет и станет воспоминанием.
Выйдя на улицу, ее встретил Фредди. Меркури сказала, что ей нужно срочно обработать фотографии и убежала. Фредди протянул прямоугольную сумку-портфель. Он пояснил, что внутри ноутбук и ключи от комнаты в подвале. Эту комнату он называл штаб-квартирой.
Провожая ее, он объяснял, что нужно делать. Сразу пояснил, что написал пошаговую инструкцию как и что делать. Проводив ее до дома, он передал ей сотовый телефон раскладушку.
В записной книжке телефона было два номера. Ее и Фредди. Проводив ее в штаб-квартиру, Фредди сбегал за блинчиками и большой полулитровой кружкой латте и велев ей осваиваться, убежал на помощь Меркури.
Яна выпила кофе. Есть не хотелось, а кофеин напрочь перебил аппетит.
Открыв ноутбук и загрузив систему, она поймала wi fi и вышла в сеть. На сайте анонимайзера вбила нужный сайт. Сайт был сильно похож на бесчисленное количество других сайтов знакомств. Вот только с одним отличием. Тут была международная площадка, где молодые юноши и девушки продавали себя. Нужно было заполнить анкету, выложить фотографии, написать краткое описание и выставить профиль на аукцион. Чтобы открыть дополнительные фотографии профиля, потенциальному покупателю приходилось платить. Для участия в аукционе также требовался входной взнос.
Не зная что дальше делать, Яна задремала и уснула.
Сон был развеян громким писком ноутбука и мигающим окошечком в правом нижнем углу, это Меркури прислала фотографии.
Яна протянула ноутбук со стола на коленки, его экран голубовато-синим свечением искусственно леденил щеки Яны. Шершавые стены ее подземелья с паровыми запахами кухни просачивались в каждую ниточку ее одежды и оседали там.
Она смотрела на сделанные фотографии, и, пролистывая их поочередно, записывала номера самых удавшихся на ее вкус.
Тяжело сглотнув, неведомый комок так и застрял в ее горле.
"Кукла" - пронеслось в ее голове.
И на эту куклу сейчас нужно было повесить ярлык, цветной ценник. Выставить себя на продажу.
На какой-то миг ее глаза обожгло, но сморгнув еще не проступившую влагу на ресницах, она поджала губы и разозлилась на собственную беспомощность.
Она заполнила анкету, загрузила фотографии и сейчас рассматривала вариант получившейся странички в черновом варианте с возможностью редактирования. Осталось нажать только кнопочку "Опубликовать".
Дорогая кукла.
Ее невинность исчезнет с одним простым кликом. Этот важный порожек в ее душе оказался слишком высокой ступенью. Она снова чувствовала себя нагой. Словно на фотографиях. Вот только теперь она снова будто стояла перед толпой, и ей уже не закрыться, не спрятаться.
Она на миг представила, одобрила ли ее поступок мать. Крошечные фрагменты воображаемых картин пронеслись перед ней, будто это было не вымышленным, а уже случившимся воспоминанием.
А есть ли у нее другой путь? Разве может она оставить мать умирать? Разве может она не заботиться о сестре? Разве может она опустить руки, когда осталась одна? Когда она одна должна выстоять? Уж лучше она, чем ее сестра.
Да, мать бы никогда не согласилась на это, она несомненно предпочла бы адские муки и смерть, чем несколько отсроченных дней в адских страданиях больного тела. Она бы возненавидела ее, прокляла, отреклась...
Яна изо всех сил подавила подскочивший ком к ее горлу и напрягла все мышцы, чтобы не всхлипнуть. Изображение экрана перед глазами поплыло, пока она не сморгнула хрустальные, отсвечивающие синим, капельки слез.
Шмыгнув носом, она закрыла глаза, сделала глубокий вдох, и подняла веки с полной решимостью.
Пальцы предательски дрожали. Она смотрела на себя полуобнаженную и, стиснув губы, держалась из последних сил, чтобы рыдания не завладели ее легкими.
Щелчок.
Словно выстрел в голову. Она зажмурилась, словно последует невыносимая боль. Но боли не было. В миг, пришел страх от того, что ничего уже не изменить. Она шагнула в пропасть.
Потаскуха.
Какими бы благородными не были ее помыслы, она повесила на себя это клеймо. Как теперь она будет смотреть на себя в зеркало? Кого она там будет видеть?
Дорогая шлюха.
Руки сжали пластиковый мобильник. Страх ледяными липкими соплями сковал ее движения. Она понимала, что смертельно боится его трели и дьявольской мелодии.
Она не выдержала и заплакала. Сжавшись в комок и обхватив себя руками, она рыдала, не в силах успокоить бьющуюся о ребра в груди раненную птицу.
