— Ты был прав, — сказал Старейший. — Скверна поразила жрецов Корда. Хорошо, что я уже отдал приказ уничтожить выживших.

— А с оккультистами ты как собрался без них сражаться? — буркнул я.

— От того, что идёт из леса, жрецы не помогут, — покачал головой Старейший. — И атака уже закончилась — оккультисты ждут своего хозяина, а ваши друзья уже расположились внутри городских стен. У нас есть три часа передышки... — Мутант запнулся. — А к тебе что ли мои слова про алтарь не относились?

— Он осквернён, — ответил я. — А я хочу узнать, есть ли в нём что-то необычное. Возможно, удастся...

Моя ладонь прикоснулась к камню алтаря.

Как будто бы ничего не изменилось. Но и в то же время тончайшая стена, отделяющая меня от нечта тёмного, рухнула.

Я видел скверну. Она распространялась в тех местах, где сосуды, по которым текла негативная энергия к Сердцу Тьмы, лопались и рвались. Зло концентрировалось там и убивало всё, что могло жить или имело хотя бы какое-то подобие жизни. Процесс происходил медленно, но неотвратимо. "Пролитая" негативная энергия цеплялась за людей, заставляя их делать отвратительные поступки. Но больше всего она тянулась к алтарям храмов, которые были понастроены ровно по направлению сосудов.

И больше всего зла сейчас скопилось в центре материка, Сердце Мира. Оно гибло, как гибла и его противоположность — Сердце Тьмы. Одно умирало, захлёстываемое потоками негативной энергии, второе от нехватки этих потоков. Когда одно из них погибнет — этот мир обречён. Но время ещё было, какие-то крупицы времени, возможно, несколько недель или месяцев.

Храмы... Корд... Сердце...

"Корд разбил этот мир надвое, — сказало нечто внутри меня. — Выбросил всё злое и грязное в подмир. Подмир хоть и как будто вне этого мира, но их связь никуда не исчезла — всё же это были две части когда-то единого целого. Корд решил использовать эту связь.

За тысячелетия войны в этом мире скопилось слишком много зла, его первопричиной было зло и безумие Гаспа. Это зло не было обычными человеческими негативными эмоциями, это было зло бога, а значит, оно могло воздействовать на других, на людей в частности, но больше на всякую нежить и прочих недобрых тварей. Этот мир стоял буквально грани смерти — война шла слишком долго, люди, помня старые обиды и только множа новые, готовы были перебить друг друга до последнего, им помогали родственники твоей Топлюши... ну и мои, конечно.

Когда Корд изгнал Гаспа из этого мира на достаточный промежуток времени, он взялся за эту проблему. Сначала он создал Сердце Тьмы, прямо на могиле Алу, своей возлюбленной, предварительно выбрав оттуда всю положительную энергию и оставив только отрицательную. А зла — впрочем, как и добра, она всегда впадала в крайности — в Алу было предостаточно. Добрую часть Алу он поселил в умирающую деревенскую глухую дурочку, тем самым создав ни в чём не повинное существо, на котором и женился. Потом он построил на материке множество храмов, связал их единой энергетической цепью, а потом выбросил её в подмир, оставив храмы каналами для откачки негативной энергии. Ну а после ему оставалось только влить силы в Сердце Тьмы, и оно заработало, выкачивая отрицательную энергию из этого мира в подмир, а после и дальше, во мрак и пустоту, где эта энергия бесцельно блуждает в бесконечности не в силах причинить кому-либо вред.

Но каким-то образом кому-то удалось эту цепь нарушить, что ты и сам уже видел".

Я стоял, поражённый тем, что со мной происходило. Казалось, что я мысленно разговариваю с самим собой, но второе "я" вело этот разговор без ведома первого. Да и откуда бы у меня такая информация?

"Кто ты?" — осторожно спросил я.

"Я? Комок, Комок Тьмы, как ты меня называешь. Мать Тьма выбрала меня для того, чтобы я помог тебе. Она хочет жить. Просто раньше я не мог с тобой общаться, а теперь могу, алтарь раскрыл барьер для моего разума".

"Почему я?"

"Ты и сам знаешь, ты же дошёл до всего сам, когда покидал ту часть мира, где ещё спокойно. Зачем мне подтверждать твои догадки, тем более, если ты сам считаешь их истинными? Поздравляю, ты был прав. Я бы и не стал рассказывать, как Корд всё это обустроил, но ждать, пока ты догадаешься, слишком долго.

А сейчас извини, я делаю тебе новые нормальные зубы, а не те недоразумения, что у тебя были, и мне ещё руку тебе сращивать".

"Спасибо" — промямлил я.

"Не за что. Просто теперь я тоже хочу жить, я больше не часть единого потока, я — личность! А ты меня так долго не замечал".

Комок исчез. Вернее, он никуда не делся, он всё ещё сидел в моей левой руке, просто его разум будто бы отвернулся от моего. Если вообще можно это так назвать.

— Что ты видел? — спросил Старейший.

Судя по всему, прошло несколько минут с того момента, как я прикоснулся к алтарю.

Я судорожно сглотнул. Радоваться мне тому, что Комок теперь со мной общается, или наоборот грустить от того, что я стал ещё ближе к Тьме?

Узнаю потом. Сейчас это как минимум сулит мне большие выгоды.

— Что ты видел? — настойчиво повторил Старейший.

Я пожал плечами.

— Этот мир гибнет.

Милосердие II

Оккультисты взяли передышку. Торопиться им было некуда — босс ещё не пришёл, да и раны тоже нужно было зализать. Какая-никакая организация у них всё же есть, так что им не меньше, чем нам, нужно было оценить свои потери.

Наши же потери можно и не оценивать, так и так выходило, что они близки к катастрофическим. Конницы осталось всего пятнадцать человек. От клана — двадцать восемь да пяток раненых в том овраге. По крайней мере, ребята успели отойти за стену практически без потерь.

Остатки нашего клана собрались в той таверне, где я ночевал. Кто-то ел, кто-то проверял оружие, некоторые спали. Окровавленные, уставшие, воняющие гарью и смертью жалкие остатки той Серверной Рати, что контролировала приличный кусок земли и брала штурмом замок конунга Нервила. И пополнить состав клана в ближайшее время никак не получится.

Алексея унесли куда-то в замок конунга, Старейший обещал о нём позаботиться. Некро-друид рвался в бой, утверждая, что потеря левой руки для кастера не так уж и критична, но я прекрасно видел, насколько он был слаб и подавлен. Тёма отделалась лишь парой синяков, но на неё мне было наплевать. Корум тихо матерясь и яростно, если не сказать безумно, сверкая глазами, слонялся из угла в угол. В руках он баюкал чёрный меч, лицо его было сплошной маской из гари и чужой крови.

Местные маги тем временем выжигали поле боя. Ну, или старались выжигать — трупы не слишком-то хотели гореть. Начавшийся густой снег превращался в дождь, со склонов текли чёрные ручьи. Воняло гарью, жжёным мясом и смертью.

— Какая-то мрачноватая обстановочка, — заметил Репей.

Я промычал что-то невразумительное, слишком был занят едой. У меня в животе уместились уже три чашки каши, а сейчас я разжёвывал и дробил зубами баранью кость — новые зубы требовали много кальция.

— Ну-ка улыбнись, — сказал мне рыжий.

Я оскалился.

— Красавец. На Алукарда похож.

Я не знал, кто такой Алукард, но кивнул. Выросшие зубы были крупными и острыми, с ярко выраженными клыками, хотя те не мешали закрываться рту. В общем, не человеческие зубы, но и не звериные, нечто среднее. Комок ещё отмалчивался, видимо, был занят кистью. Я уже мог шевелить пальцами, но суставы как будто закостенели.

— Сколько у нас ещё времени? — спросил меня кто-то.

— Пара часов, — ответил я. — Ублюдок заворачивает к оврагу, чтобы разделаться с нашими ранеными.

— Нужно их спасти, — быстро сказал Репей. — Корум, слышишь?

Наш босс в ответ яростно сверкнул глазами и выматерился.

— Бесполезно, — угрюмо заметил убийца. — Предлагаю выбрать нового главу клана... то есть уже пати. Без нормального командования нам точно крышка.

— А чего тут думать, пусть Доктор командует, — сказала Тёмная Мать. — Он нас в эту жопу притащил, ему и вытаскивать.