— У вас есть ещё место, где спрятаться?

— Есть. Но оно не такое милое и уютное.

Я осмотрел мрачные каменные своды, освещённые дрожащим светом костров, и подумал о том, что не совсем хочу оказаться в менее уютном месте. Но деваться было некуда.

Мы наскоро перекусили, собрали все вещи, которые не могли бросить, и волоча на себе раненых выбрались из убежища. Второго купания в ледяной воде не пережил Вертел. Мы просто отпустили его тело. Возможно, люди конунга увидят его тело и потратят какое-то время на поиски нашего убежища на реке. Да и хоронить его времени не было.

— Всё чисто, — сказал Репей, когда мы выбрались на берег. — Но всё равно давайте пошустрее.

Мы прошли около километра вниз по течению, перебрались через полуразрушенный каменный мостик (мне пришлось нырнуть, чтобы достать верёвки, по которым мы перебирались на тот край моста) и углубились в чащу, расположенную в естественной котловине.

— Надеюсь, слабонервных среди вас нет, — оскалился Репей.

Буквально через пару часов мы наткнулись на довольно большое лесное озеро. Мелководье и берега буквально кишели товарками и товарищами Топлюши. Причём, товарищи выглядели скорее как зомби — неповоротливые, с сизой кожей. Они не обращали на нас никакого внимания, да и Репей сказал, что трогать их смысла нет — слишком низкий уровень, дольше провозимся. К тому же, с четырьмя ранеными на руках особо не повоюешь.

Утопленницы щеголяли либо в оборванных полу гнилых платьях, либо в набедренных повязках из водорослей. Мне было бы неприятно убивать их, в каждой я боялся узнать Топлюшу. Странно, но я переживал за утопленницу.

И Топлюша появилась. Только раз, когда я отстал от Репья (мы по понятным причинам шли впереди всех), да и то в паре сотнях метров от берега. Она помахала мне и исчезла. Я сам удивился тому облегчению, которое испытал. Её лицо стало для меня странно родным.

Мы почти обошли озеро, когда рассвело. Здесь мы наткнулись на странную группу утопленников. Они выглядели получше, чем остальные, кроме того, здесь были дети, а других утопленников вблизи видно не было. Пятеро детей, две женщины и юноша. Они копошились на мелководье. Завидев нас, утопленники даже не предприняли попытки напасть.

— Послушаете их, — сказал Репей, он шёл рядом со мной. — Очередная занятная история из жизни замечательных людей.

— Ага, — кивнул я, выходя из Скрытности в паре шагов слева от него. Убийца вздрогнул — он был уверен, что я держусь чуть позади него и справа. Но уже через секунду он ухмылялся.

— Сталкер говорил к тебе присмотреться, а?

Я усмехнулся в ответ.

Мы остановились около утопленников, ожидая остальных. Моё внимание привлекла девочка лет одиннадцати-двенадцати. В её чертах мне показалось что-то знакомое... но что?

— Здесь как у Христа за пазухой, — сказал Репей. — Костры можно жечь — скоро здесь такой туман поднимется, что дыма будет не разглядеть. Сыровато, конечно, но жить можно. Да и местные, судя по всему, этого места боятся.

Сталкер кивнул и приблизился к утопленникам:

— Привет!

— Привет, — откликнулась одна из взрослых утопленниц — дородная женщина лет тридцати. Она купала малыша четырёхлетнего малыша. Утопленница купала утопленника, да. Он молотил по воде ногами и смеялся. Плавать учится? Утопленник?

— Что вам надо? — несколько враждебно спросил парень. — У нас ничего нет. Мы мертвы.

— Тише, — сказала ему первая утопленница. Она перевела взгляд на нас. — Он прав. Даже если бы вы хотели забрать наши жизни, вы бы не смогли сделать это.

— Мы могли бы забрать ваши не-жизни, — проговорил кто-то.

— Могли бы, но не будем, — жестко сказал Сталкер, увидев, как Репей качает головой. — Лучше скажите, кто вас убил? В этом виноват конунг?

Парень зло хохотнул. Дети как-то сразу стихли и сжались в кучку. А я всё не мог оторвать от девочки глаз, вспоминая, где я видел кого-то похожего на неё.

Разговор продолжила всё та же женщина:

— Виноват ли в этом Нервил? Конечно, виноват. Кто сделал это? Мы сами сделали. Утопить своих детей, а после утопиться самим — это куда лучше, чем попасться в лапы тех тварей, которых Нервил призвал к себе в помощь.

— Вы не знаете, зачем он сделал это?

— Я знаю, — тихо сказала вторая утопленница. Это была симпатичная девушка лет двадцати. За её подол цеплялся двухгодовалый малыш. — Я была любовницей Нервила...

— Одной из многих, — слабо улыбнулась первая.

— Он хотел собрать легендарные камни, — продолжила девушка. — Тем более, он был Хранителем одного из них. Однажды к нему пришла странная женщина. Она была одета в чёрные лохмотья и не показывала лица. Нервил заперся с ней в комнате, где он вёл секретные дела, и долго с ней разговаривал. А после... — утопленница всхлипнула. — После он забрал наших детей. Моих детей! Он не может считаться их отцом после этого. Эта старуха... эта ведьма... Она убила их. Моих маленьких деток, двух милых близняшек... Она... эта тварь вырезала их сердца и сделала из них амулеты, срезала с их лиц кожу и сшила лицо себе! Она вылила их кровь в огонь и призвала своих товарок, злых тварей! — Утопленница зашлась рыданиями. — Он сам рассказал мне об этом... — с трудом проговорила она. — Он сказал, что так надо, иначе этот мир погибнет... Что ему нужны камни, чтобы спасти других.

— Но он убил других, — угрюмо сказал парень, подходя к девушке и обнимая её за плечи. — Убил всех, кто не смог бежать. Я был его солдатом. К счастью, я был далеко, когда пришли ведьмы, и они не успели заморочить мне голову, как другим. И, когда я увидел своих товарищей, которые уже не были мне товарищами, не были людьми... я сбежал, взяв с собой Аму, Слашу и детей. Но мы находили только пустые деревни. Люди либо сбегали, либо погибали. Но детей они убивали не сразу, нет. Из их органов эти твари делали амулеты, пили их кровь, а старшая с двумя помощницами шили себе тела взамен старых, прогнивших, наполненных трупным ядом и опарышами. И тогда мы пришли сюда.

— Я собственными руками утопила всех своих детей, — медленно произнесла старшая. — Аму собственными руками утопила своего сына. Но это всё равно лучше, чем то, что ожидало их.

— Убейте их, — сказала старшая девочка, видимо, единственная из детей, кто поняла, что произошло. — Убейте Нервила.

И тут я вспомнил горбунью. У неё было бледное, уродливое лицо, но в нём четко угадывались черты, схожие с чертами этой девочки.

— Горбунья, — сказал я. — Горбунья из приюта Гаи. Кто она?

— Так же как и все эти дети, — горько улыбнулась Слаша. — Так же, как и все дети из приюта Гаи. Она — дочь Нервила. Наш конунг очень любит женщин. Но других грехов за ним раньше не замечалось.

Чёрт, это я прекрасно знал. Мне нужна была информация про тот схрон и Сердце тьмы либо про потомков Корда. Я секунду думал, а после решил отказаться от вопросов. Спрашивать нужно Гаю, а не этих несчастных.

— Надеюсь, Нервил сейчас трахает этих гнилых ведьм, — буркнул парень. — Убейте их, прошу.

— Просим, убейте их всех, — в унисон сказали утопленницы.

— Убьём, — прошипел я.

— Убьём, — кивну Сталкер. — Вы будете отомщены. А части тела Нервила будут утоплены в этом озере.

— Это принесёт нам покой, — хором произнесли все утопленники. От детских голосов у меня на голове волосы встали дыбом. — Мы станем свободны.

— Я же говорю — замечательная история, — сказал Репей. Но уголок его ухмыляющегося рта явно дрожал.

— Располагаемся здесь, — приказал Сталкер. — Кто может, лечит раненых. Я пока свяжусь с Трясучкой. Доктор, ты как, в порядке?

— Вполне.

— Прочеши ещё раз озеро. Репей, я тебе доверяю, но ты сам говорил, что мы могли привести хвост.

— Да я как бы всё понимаю.

Я ушёл в Тень и направился в разведку. Чёрт побери, как же Сталкер мне помог.

Топлюша ждала меня в нескольких сотнях шагов от нашей стоянки. Я чуть не наткнулся на неё в густом тумане, а ей как будто это и было нужно. Она хихикнула, поправляя свои лохмотья, которые скорее не скрывали прелести, а подчёркивали их. Мне, впрочем, от неё нужно было другое.