В таком состоянии он мог многое не заметить. Например то, что за ним уже двигалось два человека в мягких кожаных куртках, подбитых войлоком, и округлых шапочках с набивкой из конского волоса. У каждого в руке было по крученому луку из слоев дерева и кости, а у бедра по колчану с белоперыми стрелами.

Патруль состоял из дриамских наемников торгмарского герцога: у них на рукавах были повязаны полосы из красной, белой и черной ткани.

Один из дриамцев остановился, присел, свистнул лесной птицей. С другого края отозвался третий. Короткой трелью первый отдал приказ и, махнув своему напарнику, они спрыгнули на тропу.

Джеремия услышал шум, тяжелые шаги, но среагировал слишком поздно. В следующий момент его повалили наземь, добавили сапогом под ребра и рывком перевернули. К горлу прикоснулся кончик прямого листовидного клинка.

- Какой зеленый кролик! - Глазастик попытался сфокусировать свой взгляд и увидел над собой круглое, шершавое даже на вид лицо. Вернее, морду.

Красную, словно распухшую, с большими навыкате глазами. Морда ощерилась, показались крупные гнилые зубы — дохнуло таким перегаром, что сохранив Глазастик толику своей брезгливости, то наверняка потерял сознание. А так лишь поморщился и тихо застонал: он заставлял себя держать в узде. И все равно — внутри зашевелился сосед .

- Ну что нам кролик расскажет?

- Я не кролик, - пробормотал Джеремия, пытаясь утихомирить дыхание. Воздух словно собрался комком в пережатом горле.

- Чего? - ухмыльнулся дриамец. - А тогда кто? Уши есть? Есть! Зубы? Еще какие! Значит, кролик, а что кожа зеленая, значит, кролик — магический. И исполняет наши желание. А мое желание таково: быстро-быстро кролик расскажет, кто он такой и что здесь вынюхивает?

- Морм, хватит поясничать! - раздался голос со стороны.

Глазастик покосился и увидел еще двоих.

- Ты подорожную проверил?

- Не-а, - махнул головой несколько озадаченный Морм.

- Тогда чего ждешь? Особого приглашения?

- Да у него и карманов-то нет. Одни запаршивевшие лохмотья. Какая тут подорожная? Кролик, у тебя есть подорожная?

Джеремия молчал. Он боролся с подступающей тошнотой, с чем-то, вспухавшем внутри, словно гнойны пузырь.

- Не говорит! - Морм обернулся.

И в этот момент гоблин открыл рот и в странном противоестественном поцелуе слился с рукой наемника. Дриамец резко обернулся, раскрыл пасть.

- Че?..

И тут же резко отдернул. На коже остались маленькие красные точки.

- Дхар! Он меня укусил!

- Укусил? - Второй дриамец громко расхохотался. - А кролик-то с зубками!..

- Ща я их повыбиваю! - Морм набычился, занес огромный кулак. - Дхар! Как же чешется.

Он опустил руку, сосредоточенно почесал место укуса и с удивлением увидел, как на рука прямо на глазах распухает, наливаясь густым багрянцем.

- Е... Что за дхар! Дарм, кажись, херово мне...

Он резко осекся. Мелко задрожал. Застонал. Забился мелкой дрожью — кинжал выскользнул из ослабевшей ладони, шлепнулся в грязь. Вслед за ним рухнул и дриамец. Сначала на колени, а после и вовсе мордой вперед. На его губах проступила густая желтая пена.

- Что с ним?!

- Морм, твою ж мать! - Дарм ринулся к нему, перевернул, осматривая. Лицо Морма смертно побледнело, глаза закатились, показав блестящие белки. Пена уже стала багровой и крупными хлопьями срывалась и падала на землю. Укушенная рука распухла так, что край рукава впился в плоть, вспучившуюся, словно надутая воздухом.

Джеремия сел — во рту густел кислый привкус, словно он целый день сосал дверную ручку. Командир патруля резко обернулся к нему, кивнул третьему наемнику.

- Юрм, вяжи ушастого, только осторожно. У него какая-то гадость за зубах.

Юрм, к чести сказать, действовал быстро, без раздумий, четко повинуясь приказу, однако он все равно опоздал. Неведомая сила подкинула гоблина, заставив его встать на ноги в одно мгновение. Он изогнулся, пропуская дриамца мимо себя. Наемник шагнул, наклонился и не успел вывернуться — бухнулся плашмя. И тут же его оседлал гоблин.

Глазастик, совсем не осознавая того, склонился к его шее, прильнул к ней в противоестественном поцелуе. Юрм закричал, но его крик быстро захлебнулся. Он забился в конвульсиях, ртом пошла густая пена. Гоблин оторвался от наемника, выпрямился, все еще не слазя с него, и посмотрел на Дарма. Тот лишь медленно открыл и закрыл рот, глядя в совершенно пустые, словно мертвые глаза, следящие за ним. Словно два окошка, за которыми скрывался кто-то совсем другой: холодный, расчетливый убийца.

Правда, к чести Дарма можно сказать, что он не медлил. Не сводя взгляда с гоблина, он действовал: его руки, словно сами по себе, подняли лук, ловкие пальцы неспешно, но уверенно вытащили стрелу, наложили на тетиву.

Резкий рывок натягиваемого лука словно послужил сигналом Джеремие. Он сорвался с места, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя конечностями. Настоящий кролик.

Одним прыжком он оказался рядом с дриамцем и с размаху врезался в него лбом. Наемник повалился, почувствовал, лук дернулся — и стрела ушла в сторону, ударив оперением по пальцам. Дарм почувствовал, как по его телу пробежались ловкие длинные пальцы. И ужасные бессмысленные глаза оказались совсем близко.

Дарм был старым воякой. Прошел не одну военную кампанию: воевал в Перламе, защищал западные Пределы, штурмовал острова саджакских пиратов в море Седрэ, побывал даже на северо-западном побережье Большого Сельдяного острова, где сдерживал атаку Морского Народа на Рубежах Артуа. Наемником у Мариуса Торгмарского прослужил около десяти лет, поднялся до сержанта разведывательного отряда — дриамцы славились, как отличные стрелки и следопыты. И этого гоблина отряд Дарма выследил еще вчера, наткнувшись на большие, но не глубокие следы.

Длинноухий весил совсем немного, однако что-то мешало, что толчком скинуть гада с груди, может быть, неподвижный змеиный взгляд или... Рот гоблина медленно, с каким-то сухим хрустом раскрылся и там, внутри шевельнулся язык. Толстый, членистый...

Дарм почувствовал, как его штаны быстро становятся теплыми и мокрыми. Влажная кожа мигом прилипла к ногам. Старый бывалый наемник, прошедший и огонь, и воду испытывал дикий всепоглощающий ужас. Такой, что он мог не шевельнуться, ни закричать. Пасть гоблина раскрывалась все больше и больше, и там внутри двигался второй рот или нечто иное. Какая-то тварь, вцепившаяся тонкими сегментными лапками в остатки языка, выдвинулась вперед и в ее передней части, укрытой хитиновым панцирем, из-под покровов показались серповидные жвала, блестящие от липкой слизи, что свесилась с них длинными тонкими нитями.

Горло гоблина раздулось, он дернулся, словно его рвало — и тварь в его рту выдвинулась еще больше, свесившись вниз. Вслед за жвалами раскрылась, словно ракушка, вертикальная щель еще одного рта, розовая, словно свежее мясо. Длинные лапки, щетинистые, заканчивающиеся кривыми шипами, уперлись в подбородок, заставив длинное тельце вытянуться до самого лица Дарма. Конечности опустились и осторожно, словно лаская, коснулись лица дриамца. Это словно послужило сигналом: сержант протяжно и отчаянно закричал.

Глаза Джеремии закатились, показались розовые белки, пронизанные сетью кровеносных сосудов. Вопль сменился хрипами, а потом бульканьем. В конце концов, лес затих — осталось лишь влажное чавканье.

Очнувшись, Глазастик вновь встал и пошел туда, куда тянула его цель . Сосед затих, насытившись, а гоблин старался не смотреть назад. Он опустился над тело Морма, вывернул из руки кинжал. Добротный и большой, в руке Джеремии больше похожий на короткий меч. Ничего — немного практики, и он достаточно его освоит. Ни одежды, ни обуви он не тронул: в последнее время к внешним раздражителям гоблин относился с непривычным безразличием. Они просто не были ему нужны. Он обходился своими лохмотьями и плащом из старой мешковины.

Засунув кинжал за веревочный пояс он зашагал к Цитадели, чей трапециевидный силуэт возвышался над лесом. Рядом просыпался лагерь королевского войска.