На окраине лагеря, той, что упиралась в разъезженный тракт стояло старое мертвое деревой с кривыми сучьями и гнилым дуплистым стволом. На нем что-то виднелось — дощатый прямоугольник с выжженными буквами. Когда четверка путешественников подъехала, они смогли разобрать надпись:

!РАЗЫСКИВАЕТСЯ!

!ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ!

!КЛИРИК ДЕРОИЛ!

!ПРЕДАТЕЛЬ ОРДЕНА И СВЕТА!

!ОТСТУПНИК И СЛУГА ВЕЛИКОГО ВРАГА!

!ВРАГ КОРОНЫ И КОРОЛЕВСТВА!

!НАГРАДА — 1000 ТАЛЕРОВ СЕРЕБРА!

!ЗА ЕГО СООБЩНИКОВ ИЛИ ТЕХ, КТО ЕМУ БЛАГОВОЛИТ!

!200 ТАЛЕРОВ СЕРЕБРА!

А под ней грубый, но вполне четкий портрет этого самого Дероила.

Шмиттельварденгроу внимательно вгляделся в лицо Хораса, и от нее не укрылось, как будто дернулась щека, сжались в тонкую полоску губы, помертвели глаза.

- Знакомый? - как бы невзначай осведомился цверг. - Уж не тот ли это друг, о которым ты все говорил?

Командор промолчал, буквально прожигая глазами объявление. Но потом-таки заговорил. Правда, совсем не то, о чем спрашивал гном.

- Значит, враг вычищает ряды Ордена...

- Знаешь что, - вновь заговорил Шмиттельварденгроу, - а мы находимся в более выгодном положении. По крайней мере, этот самый враг не подозревает, что все еще не кормишь червей. Ну, или сам кормишься на ком-то и противостояние Света и Тьмы тебе уже совершеннейшим образом фиолетово. Стоит задуматься, что мой план был, клянусь Бездной, не так уж и плох.

Хорас сорвал объявление и скомкал его в руке. Сунул в переметную суму.

- Как раз сейчас и не мешало его найти. Если его разыскивает Орден, значит, он на нашей стороне. Или, по крайней мере, будет на ней.

Шмиттельварденгроу подивился превратностям судьбы: он и вместе с паладином (пусть теперь и бывшим), полуэльфом и пиромантом идет брать штурмом Цитадель Света. Это был цвергский план, бесхитростный, простой и вряд ли выполнимый. В то же время Хорас предложил свой: оказывается у него есть друзья, которые каким-то образом помогут ему. Цверг покачал головой: не нравились ему такие друзья — с ними никаких врагов не надо. Продадут, купят — и еще раз продадут.

С ними поравнялось еще двое: Героним и Джалад. Теперь они вчетвером едва умещались на узком деревенском шляхе.

- Уважаемый, - издалека начал полуэльф. Шмиттельварденгроу даже оглянулся, выискивая «уважаемых». - Уважаемый, ежели мы решили навестить вашего разыскиваемого друга, то стоит некоим образом изменить внешность.

- О чем ты там толкуешь, остроухий? - скривился цверг. - Причесаться и умыться?

Героним сдержано улыбнулся.

- Это бы тоже не помешало. Но я говорю о другом. Сир, со своими бородой и плащом вы весьма узнаваемы. Ежели плащ поменять легко, то насчет другого... сложнее. Но уж поверьте мне, бритье бороды меняет человека радикально. Это я вам говорю, как знающий человек. На моей родине искусство — заметьте, я говорю искусство, а не ремесло — брадобрея в большом почете, и занимаются им только уважаемые люди!

- Дело говорит! - кивнул Джалад. - Помню, когда я в своем Валанте хотел побриться, то шел исключительно в эльфийский квартал — там этих брадобреен было на каждом углу, что блох на собаке, и, как писал Саммах эль-Гаруди...

Он смолк, стоило только Хорасу пронзить его взглядом, который по интенсивности и наполненности смыслом не уступал цвергскому. Гном же в этот момент откровенно забавлялся, ухмыляясь во все свои шестьдесят четыре заточенных зуба.

- Так ты говоришь, побриться? - очень спокойно, даже чересчур осведомился Хорас, глядя теперь уже на Геронима.

- А что, - влез Шмиттельварденгроу, - он, конечно, еще тот дхаров выкормыш, но идея очень своевременная.

- Своевременная?! Хорошо, цверг, спрошу по-другому: что ты сделаешь с тем, кто посмеет отрезать волос в твоей бороде?

Гном нахмурился, но потом ответил:

- Разорву на тысячи кусочком, и помрет глупец только на пятисотом!

Командор холодно улыбнулся.

- Ты слышал ответ, Героним!

- Как соизволите, сир! - поклонился полуэльф и дальше уже ехал молча.

Шмиттельварденгроу вновь поравнялся с Хорасом, когда они съехали с тракта и двинулись по узкой лесной тропинке, укрытой чавкающим ковром из павшей листвы и грязи. Подальше от незваных глаз.

- Скажи, паладин, ты действительно веришь этому своему другу? Кто он вообще?

Человек покосился на него.

- Когда мы были у троллей ты не задавался такими вопросами.

- Видимо, троллячья глупость была заразной, - пожал плечами гном. - Нынче я исцелился. Короче, мне хотелось побыстрее избавиться от покореженных рож.

- Эт хорошо, что кто-то из нас все еще здоров. А друг надежный. Именно от него я услышал, что Магистр не тот, кто на самом деле. Или по крайней мере, укрепил меня в моих сомнениях. А когда Магистр, или кто там скрывается под его доспехами, явился и чуть не скормил нас мертвякам, я стал уверен в этом.

- Так кто же по твоему этот Магистр?

- А ты не догадываешься, гноме?

- Подожди! - Озарение ударило поленом по лбу. - Уж не хочешь ли ты сказать... А ведь и точно. Иначе и быть не могло.

Цверг улыбнулся. Заточенные зубы придавали ему демонический вид.

- Ха-ха, какая ирония судьбы, клянусь Бездной и всеми ее демонами! Горгонадец во главе Ордена Света! - Потом он столь же внезапно помрачнел. - И я шел за ним, верил и клялся его именем. Отродье Бездны и отрыжка Света!

- А представляешь каково мне, цверг?

Дхар раздери, но ему начинал нравится этот человек. Паладин, даже целый командор Ордена Света, его извечный враг, но он был воином, честным и справедливым. По крайней мере, гному это казалось. И, возможно, Хорас мог стать и добрым другом. О, друзья... У цвергов, как усвоил с младенчества Шмиттельварденгроу не бывает друзей.

Не бывает? Теперь ему хотелось рассмеяться в лицо тому, кто это говорил. Фозз, отдавший за него жизнь, Джалад и теперь Хорас. Неужели... Неужели он обрел то, о чем даже мечтать не мог?

И дальше Шмиттельварденгроу ехал с прямой спиной и тем самым выражением лица, которое можно встретить лишь в легендах о благородных героях. Шмиттельварденгроу-прежний от такого бы просто плевался. Но его уже не было. Кто-то другой был и, как казалось, чуточку получше старого.

12.

Все-таки Хорас воспользовался предложением, как бы он ему не сопротивлялся.

В захудалой таверне на окраине малого село никто не страдал излишним любопытством: ни хозяин, ни его сыновья, хмурые типы, смахивающие на бандитов. Видимо, такие, как четверка путешественников попадались часто. Здесь была глубокая Эратия, глухая, далекая и от торговых трактов, и от просвещенного богатства больших городов.

В снятой комнате командор позволил-таки Герониму заняться бородой, правда, не побрить начисто, а лишь укоротить и подровнять. И, несмотря на то, что полуэльф работал обыкновенным кинжалом, получилось добротно. Наверное, лучше не справился даже торгмарский брадобрей с Золотого рынка со всеми своими ножницами и бритвами. В мутной глубине полированного серебряного блюда, незнамо каким чудом обретенного хозяином таверны, отражался седой, но все еще крепкий мужчина с массивной квадратной челюстью и аккуратной рыцарской бородкой. Таким он мог сойти и за рыцаря с рубежей Королевства, и наемником. Второе было предпочительнее: от него требовалось ни титулований, ни строгих правил этикета, в коих Хорас — выходец из простого народа — мог и напортачить.

Он снял с себя часть лат, оставив лишь поддоспешник, кирасу с наплечники, кольчужную юбку и поножи, подходящие для конного боя. Белый плащ сменил невзрачный шерстяной, купленной в этой же деревне. Немало времени при этом пришлось потратить на то, чтобы выловить в нем всех блох, а уксусом отмыть часть пятен. Большинство, правда, осталось, но Героним отметил, что редкий наемник следит за состоянием своего гардероба.

Дождавшись наступления темноты, вся четверка спустилась к коновязи. Хорас сунул мальчонке, спавшему в хлеву рядом с животными медяшку, чтобы тот молчал, да он, видимо, так и не понял: то ли приснилось ему все, то ли и в самом деле гости за животными заявились.