Хорас покачал головой.

- Этот Боливар двоих не вынесет! И даже одного. Думаю, Огоньку осталось недолго, но он ам еще послужит. У тебя осталась огнесмесь?

- Да, сир! - Брат Дюк кивнул.

- Слазь и давай его сюда.

Паладин упруго спрыгнул на землю, едва звякнув металлом. Несмотря на немалый возраст, паладин сохранил юношескую ловкость. Таким, если бы не болезнь, был бы и сам Хорас. Но уже поздно сожалеть. Зависть на миг обожгла нутро, но быстро отступила: заканчивалось действие согревающего зелья и холод все ближе подбирался к сердцу.

Хорас протянул руку. Дюк подал почти полную бутыль.

Вокруг мертвяки пока только собирались, пополняя потери, но не спешили пересекать границу, установленную туманом. Пока что они только следовали за дымчатыми лентами, медленно срастающимися в единое полотно.

- Они не могут без тумана! - наконец догадался брат Дюк.

- Угу! - буркнул командор, сбрызгивая запасной меч Дюка, которым успел вооружиться.

Закончив с оружием, он опрокинул бутыль над конем паладина.

- Что вы делаете, сир?! - Голос брата Дюка под забралом шлема звучал не столь испуганно, как это было на самом деле.

- У перламцев есть легенда о том, что солнце — это огненный конь Шахмар, что торит дорогу во тьме для воинов света небесного горма Чуха. Одним словом, Огонек будет нашим Шахмаром. Благо и имя подходящее. Свет примет тебя, Огонек!

Хорас похлопал рукой, закованной латной рукавицей по взмыленной шее. Туман вновь подступал все ближе и ближе, а с ним и полчища мертвяков. Они даже успели сорганизоваться: впереди ковыляли мертвые воины в старинных доспехах и длинных, до колен, рваных кольчугах, вооруженные тяжелыми топорами и широкими мечами-тесаками со скругленными остриями.

- Ну что, Шахмар-Огонек, - зло улыбнулся Хорас. - Вперед, вслед за солнцем!

Он поджег факелом свой меч, Клинок мигом вспыхнул, пламя удлинило клинок раза в полтора, но быстро опало, облепив острую сталь. Командор размахнулся и шлепнул клинком плашмя по могучему мускулистому крупу.

Огонек совершенно по-человечьи взвыл и ринулся вперед, яростно хрипя. Огонь обхватил его с головы до ног, до кончиков косиц заплетенного хвоста. Лопнули и брызнули закипевшей жидкостью глазные яблоки. Конь ломанулся в толпу восставших, раскидав их, словно кегли в эратийской народной игре «троллегон».

Хорасу огнем опалило руку, когда он прикрыл лицо от вспыхнувшего пламени. Лизнуло огнем, оставив черный след на блестящей поверхности лат, уже и так изрядно попорченных пылью и прахом, густо замешанных на крови. Брат Дюк отшатнулся, бормоча: «Свет, Свет, Свет!» И случайно зашел в туман. Костлявая рука обхватила его поперек груди и потянула вглубь бледно-зеленого марева.

Паладин извернулся, засадил острым концом наруча назад и, судя по глухому хрусту, попал в цель, но хватка не ослабла.

- Свет, защити меня! - яростно прорычал он, протягивая руку и отчаянно выдираясь из мертвого захвата. - Сир, помогите!

Огонек быстро удалялся, полыхая, а коридор, образованный им, быстро сходился.

Хорас оглянулся на брата Дюка. Слишком мало времени — слишком важная цель. Цель, цена которой была гораздо выше чей-то жизни. Даже жизни паладина.

- Свет примет тебя, брат рыцарь! - торжественно произнес командор и пнул паладина ногой в живот.

Брат Дюк закричал. Страшно. Отчаянно. В голос его вплелся острый железный скрежет, словно внутри него лопнула некая струна. Та, что в нем на протяжении всей жизни выковывал Орден. И повалился назад. Его мигом обступили мертвецы, словно голодные псы миску с едой.

Хорас бежал вслед за Огоньком и не видел, как вскрыли, будто консервную банку, латы брата Дюка. Не слышал, как его крик захлебнулся кровью. Перед командором стояла иная задача.

Выжить.

Сквозь шум собственного дыхания, грохот лат и стоны восставших мертвецов Хорас услышал забористые ругательства и мешанину проклятий на эратийском пополам с эльфийским говором.

Он приостановился, оглядываясь. Под раскидистым дубом, темным силуэтом возвышавшимся в тумане, толпа мертвяков окружила двоих: тролля и человека. Только потом, подобравшись ближе, он заметил черную секиру в руках второго, которая с необычайной легкостью упокаивала восставших.

Хорас остановился, сжал меч обеими руками. Внутри клокотала злость: нет, не он сам виноват в гибели братьев, а именно этот проклятый полуэльф. И менее проклятый Тьмой и Бездной тролль.

Наконец, и они заметили командора. Полуэльф вытаращился на него в мимолетном испуге. Тролль оскалился, порубив в мелкие куски очередного зомби.

- Ты! - пророкотал горлом Хорас и шагнул к ним.

10.

- О, дхар! - с чувством выдохнул Героним. - Сир, вы?

- Ты его знаешь? – подвинулся ближе Гурдел, закончив с очередным мертвяком: тот валялся у его ног вяло шевелящимся крошевом и сверкал своими ярко-зелеными, светящимися, будто фосфорными глазницами.

- Хорас, командор Ордена! – представился паладин и внимательно осмотрел парочку.

Что ж, Героним сильно изменился с тех пор, как они в последний раз виделись. По сути, Орден вытащил полуэльфа из петли, но даже тогда он оставался блистательным придворным снобом с холодной самодовольной улыбкой и аккуратными полированными ногтями. Сейчас же исчезла его ухмылочка – ярость и адреналин исказили лицо, а ногти… Наверное, сейчас они были далеки от идеала.

Дорожный комплект из дорогого джаффского сукна, состоящий из узких штанов и плотного сюртука, поверх которого была накинута куртка из бежевой кожи, нынче оказался заляпан грязью, а правая штанина разорвалась, обнажив колено. Волосы растрепались и торчали, слипшиеся от грязи.

О тролле Хорас слышал от свидетелей, но только теперь увидел его впервые. Массивная туша, длинные узловатые руки, свисающие чуть ли не до земли и звероватая физиономия. Одежда, грязная и засаленная, видимо, никогда не знала мыльного порошка и чистой воды: серая-желтая, в разводах, рубаха и короткие штаны из стертой кожи, обнажавшие толстые волосатые лодыжки. На беспалых лапах не было никакой обуви. Да и зачем она ему: тролли были привычны к острым камням их горной родины.

Это был серьезный противник. В нем чувствовалась сила, ловкость и отчаянная жестокость – тролли до самой смерти не ведали старческого увядания.

Но больше их двоих Хораса занимало оружие, которое сжимал в руках полуэльф: массивная секира из черного металла, украшенная искусно отлитыми черепами и скалящимися демоническими мордами. От нее за милю несло скверной Тьмы. Но весьма эффективной против мертвяков, ведь вокруг щуплого и, в целом, не слишком приспособленного для сражений Геронима валялись вповалку почти целые тела мертвецов, растерявшие весь свой запал активного послесмертия.

Хорас понял: это именно то, за чем он и охотился. Проклятое оружие, так необходимое Магистру. Вернее той твари, что скрывалась под его личиной. Отличный предмет для торга. И не менее отличное оружие, легко расправляющееся с врагами владетеля.

Меч в руках продолжал гореть, но уже только местами. Кое-где пламя, пожрав огнесмесь, оголило почерневшую хрупкую сталь. Хорас опустил его.

Короткий миг передышки, когда можно было и поговорить. Основная масса мертвяков пока что была только на подступах и наступала не такой плотной толпой, как первоначально. Хотя основную массу наступающих скрадывал туман, однако пришельцы на погосте наверняка знатно проредили ряды мертвяцкого войска.

Командор поднял руку.

- Я хочу говорить! – Он попытался улыбнуться.

Получилось плохо.

- Говорить, сир? – крикнул Героним. – О чем нам разговаривать? Вы послали за нами своих головорезов, незаслуженно напяливших свои сверкающие доспехи и белые плащи. Загнали нас на это проклятое кладбище, а теперь хотите поговорить?

- Именно! – кивнул Хорас, не пытаясь вступать в спор. – Я допустил немало ошибок в своей жизни, но эта была самой роковой. Из-за нее погибло немало хороших людей, рыцарей и друзей. И я не хочу, чтобы из-за моей глупости продолжали гибнуть живые. Я слишком стар для этого.