- Хм, - тихий, равнодушный звук, но знающие люди вполне ясно почувствовали неудовольствие властного командора. – Хм. Господин боггарт, вы нам не поможете?
Гоблиноид оскалился.
- Я с-с-свое с-с-сказ-з-зал! Заплати виру…
Могучий жеребец, укрытый кольчужной попоной, грохнул подкованным копытом в пол, повел большой головой и фыркнул, чувствуя настроение своего хозяина. Командор Хорас, уничтожитель горгонадских полчищ и верный слуга Света, опустил узорчатое забрало. Что ж, когда дело Света требует, когда кто-то пусть и не по своей воле пытается остановить Орден, тот – предатель, еретик и нечестивец. Тот – достоин смерти! Нет, не боггарты – они еще нужны, а вот кадийцы… Что ж, им просто не повезло. Просто не повезло…
Не повезло? Все для Света? – ехидно хохотал кто-то за спиной, ворочался комок льда в груди, жгли раскаленными углями доспехи, но меч, сверкающий клинок, с издевательским визгом уже покинул ножны.
- Во имя Света!.. – тихо, совсем тихо, но все, кто должен, его услышали. – Во имя Света! Смерть нечестивцам!..
Захохотал издевательски боггарт, а с лица бедняги Марика сошла краска, но руки уже поднимали над головой старинную, дедовскую секиру. Но кто они против паладинов?..
Паладины и кравийские дружинники уходили по тракту, петляющему вдоль леса – не все, некоторые из обладателей черных туник с баронским медведем, легли там, где теперь пылал жаркий огонь, вытянувшись черным дымом высоко к небесам. И ведь никто больше не посмел вступиться – люди, бедные сельчане просто стояли и смотрели, как сгорает жарким пламенем их корчма, смотрели, как прочь уходят люди в белых плащах. Хорас отлично чувствовал эти взгляды. Они жгли сквозь одежду. Но ни одного слова, ни одного движение – люди просто смотрели. Смотрели на дело рук сыновей Света.
А боггарты, удовлетворившись местью и чувствуя свежую кровь на тонких и мягких губах, бежали в лесу, меж огромных сосен и елей, под нависшими разлапистыми ветвями, почти не касаясь мягкими мокасинами сухих иголок, усыпавших податливую лесную почву. Уверенно и быстро, отлично чувствуя свежий след, уходящий к легендарному Большому Ларвийскому Погосту. Правда, боггарты редко общались с людьми и тем более не стремились перенимать людские суеверия, и потому ни капельки не боялись таившейся впереди неизвестности.
6.
Тем временем…
Впереди легкой трусцой двигался Гурдел, совершенно не ощущая свой немаленький вес. Позади, задыхаясь и постанывая, держась за бок, бежал Героним. Головоруб, завернутый в тряпки, немилосердно бил его по спине, а шуму полуэльф производил поболей, чем огромный тролль. Больше, чем десяток огромных троллей.
- Поднажми! – скрипел зубами Гурдел, изредка оглядываясь назад. – Давай-давай! Они близко.
- Эх! – Нещадно саднило пересохшее горло, и слова приходилось буквально проталкиваясь наружу между судорожными полувздохами-полувсхлипами: слишком шустрый темп взял тролль, слишком. – Эх! Не так быстро… Уф! Откуда… уф! Ты знаешь? Может… Эх! кадийцы их задержали!
- Сча! – Тролль жестко улыбнулся, даже оскалился, обнажив большие желтоватые зубы. – Они паладинам не ровня. Да и вряд ли подпишутся за нас! А главное – я чую дым.
- Дым? Уф! Может, кто-то развел костер…
- Костер? – Гурдел покачал головой. – Нет, так пахнет только дым от горящих хат.
Тролль ловко перемещался в густом подлеске, легко проламывая заросли орешника и молодой ольхи: скрываться он больше не видел смысла, теперь главную роль играла скорость. От боггартов не укрыться, а вот оторваться от них можно было. На дороге без лошадей они обречены, но здесь же – стоило побороться. Только одно смущало Гурдела: впереди раскинулся приснопамятный Большой Ларвийский Погост, но тролль, как, собственно, и любой нелюдь не разделял человеческих суеверий. Было дело, когда и тролли являлись всего лишь суевериями, легендами перепуганных людишек. А раз так, то за любыми сказками, в худшем случае, скрывались такие же существа из плоти и крови, как и он. А раз так, то и его клинку будет работа.
В просвете между деревьями резанул глаз блеск полированных лат, послышался топот копыт.
- Демоны Бездны! – прошипел тролль и резко свернул вглубь леса. А вслед за ним, цепляясь одеждой за обломанные ветки, побежал полуэльф.
Краем глаза он заметил какое-то движение, будто часть упавшего и уже покрывшегося мхом дерева отделилась и устремился им наперерез. С другой стороны тоже что-то двигалось.
- Боггарты! – прошипел, задыхаясь, Героним. – Они рядом.
- Клянусь демонами, они меня достали! – рыкнул Гурдел и мгновенно развернулся, одновременно выхватив из-за пояса свой тяжелый тесак.
Полуэльф, к чести будет сказано, тоже не сплоховал: скинул со спины свой проклятый топор и быстро размотал тряпки. Плотоядно сверкнул полумесяц остро отточенного лезвия.
Боггарт выскочил прямо под ноги Геронима и попытался резануть по сухожилиям длинным узким кинжалом. Удивительное дело, но привычное, отработанное до инстинктов движение натолкнулось на метнувшуюся навстречу секиру: скрежетнуло лезвие и скользнуло в сторону. Черненный обух, увенчанный оскалившимся черепом, с мягким хрустом врезался в вытянутую физиономию гоблиноида и отбросил его назад.
Первый еще валялся на земле, вяло шевеля конечностями и сипя разбитым носом, а второй боггарт уже выскочил из кустов, страшно выкатив глаза. Головоруб крутнулся замысловатым финтом, и следопыт согнулся, будто его смяло. И не мудрено: некоторых сминало и не так, когда грудину пробивала тяжелая секира. Жуткий чмокающий звук раздался снова, и глаза у Геронима стали вовсе бешеными. Головоруб отпустил свою жертву только тогда, когда та осела на землю сморщенным трупиком, шелестя пергаментной кожей. Третий, и последний боггарт остановился на пригорке и медленно попятился назад, полуэльф взвыл раненым зверем и бросился за ним следом, но его мигом смял тролль.
- Не увлекайся! Гляди…
От тракта к ним устремились дружинники и паладины.
- Порублю! – прохрипел Героним, вращая безумными глазами. – Всех!
- Ага, щас! – Тролль тянул его прочь. – Тут даже твой волшебный топор не поможет. Бежим!
Дальше двигались уже молча. Паладины остались далеко позади: они совершили глупость, когда попытались на лошадях догнать их в лесу. Животные просто завязли в колючих зарослях, а сами воины Света в своих тяжелых доспехах были слишком неповоротливы, несмотря на всю их чудесную подготовку.
Тем временем, менялась и местность. Она плавно понижалась, а деревья становились меньше и тоньше, странная болезнь корежила черные стволы и порой можно было наблюдать причудливые переплетения, похожие на лесных великанов, застывших навеки в замысловатых борцовских захватах. Сырость и холод поднимались от земли и оседали на одежде ледяной моросью. Шляпки огромных бледных грибов вздымали лесную подстилку, с глухим вздохом взрывались облаком спор, когда Героним неосторожно наступал на них. Темнело.
Все сложнее становилось ориентироваться в лесу, и полуэльфу, и даже троллю приходилось внимательно смотреть под ноги, стараясь не споткнуться о какую-нибудь корягу, вросшую в землю. Оттого сильно уменьшилась скорость передвижения. Хорошо хоть, что и преследователи испытывали такие же трудности.
- Осторожно, паутина! – рыкнул Гурдел и вовремя толкнул Геронима: прямо перед между двумя изуродованными чудовищными рыхлыми наростами елей протянулась паутина, размером больше постельной простыни.
Она, казалось, была сшита из толстых суровых нитей, белевших в быстро тускнеющих сумерках: страшно было даже представить паука, способного создать подобное. Героним аккуратно обошел паутину и двинулся дальше.
Стало темно, хоть глаз выколи, и скорость уменьшилась до медленной осторожной ходьбы. Беглецам приходилось передвигаться практически наощупь. Даже звезды и те – спрятались за густым пологом низких туч. Выручало лишь одно: в густой темноте то и дело вспыхивали зеленые и голубоватые огоньки, похожие на глаза сказочных тварей. Правда, из-за них в душе поселился липкий страх, заставлявший вздрагивать от каждого шороха.
